Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

• Название: Крепость Серого Льда
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021997-0

Знатоки и ценители фэнтези!

Перед вами — новое путешествие в мир Джулии Джонс, уже знакомый вам по роману «Пещера Черного Льда»!

В мир, где убивают, не проливая крови, а воюют, не зная пощады.

В мир, где в укрытой от людских взоров пещере таится древнее, предвечное Зло.

Грядет НОВАЯ ВОЙНА.

Война, которая либо принесет и кланам Севера, и горожанам Юга вечный мир, либо — погубит их навеки.

Недавние враги поневоле объединяются в неравной битве с врагами ОБЩИМИ — восставшими из тысячелетнего небытия приспешниками повелителя Тьмы...

Но не видать им даже надежды на победу, если великий воин, объявленный некогда предателем, не отыщет девушку-ясновидицу, скрывшуюся где-то в далеких землях черного колдовства. В землях, над которыми царит КРЕПОСТЬ СЕРОГО ЛЬДА...

---

Дыхание Райфа стало сгущаться в пар, когда Адди Ган остановился у одного из бесчисленных ручейков.

— На юг пойдем вдоль него, — шепотом сообщил горец Мертворожденному. — За шумом воды нас будет не слыхать.

Увечные, не дожидаясь команды, обнажили оружие. Райф — слез и повел лошадь под уздцы. Доставая из ножен свой новый меч, он ощутил спиной взгляд Линдена Мади, упершийся в него, как палец. Густая черная борода атаманова соглядатая прикрывала шрам, оставленный на его горле гарротой. Шурша богатым, сливового цвета плащом, Линден вынул собственный широкий меч.

Где-то поблизости заблеял ягненок. Мертворожденный вскинул руку, остановив своих бойцов, и бросил взгляд на Адди.

Овцами у них занимался горец.

— Там будет собака, — предупредил он.

— Ступай с Адди и пристрели пса, — велел Мертворожденный Райфу. — Лошадь оставь здесь.

По-прежнему чувствуя на себе взгляд Линдена Мади, Райф снял притороченный к седлу лук. Адди ухватил его за локоть и повел куда-то в сторону.

— Твое дело — заткнуть глотку собаке. Об овцах я сам позабочусь.

Райф достал стрелу из колчана. В сосняке было темно — восходящая луна лишь едва серебрила стволы. Адди быстро шел по тропке, видной ему одному. У Райфа под ногами шуршала сухая хвоя, горец же двигался почти бесшумно. Ягненок заблеял снова, и Адди замедлил шаг. Сосны впереди переходили в чахлую молодую поросль и тростники, и там шевелилось что-то.

— Овца, — шепотом сказал Адди. — Пойду свяжу ее, а ты прикрывай.

Райф наставил лук.

Маленький горец в большом шлеме с конским плюмажем тихо пробирался через заросли. Он, должно быть, знал овечий язык, потому что овца, суягная и обросшая густой зимней шубой, его не испугалась. Поворковав еще немного, Адди мигом повалил ее и обмотал ей ноги веревкой — а потом произошли одновременно два события.

Из кустов на Адди выскочила собака — шерсть дыбом, клыки наружу. Как только Райф прицелился в нее, слева от него хрустнула ветка, и мужской голос сказал:

— Брось лук.

Райф замер. Собака уже вцепилась Адди в ногу. Охваченная паникой овца билась и верещала. Адди отпустил ее, держа веревку в кулаке, снял шлем и ударил им собаку. Та с визгом отскочила, но тут же накинулась на него снова. Овца со спутанными ногами пыталась уйти в тростники.

В темноте Райф не мог видеть незнакомца и даже головы к нему не поворачивал, но сердце его уже нащупал. Страх толкнул Райфа в грудь — не его страх, чужой. У овчаров обычно бывают луки, ведь им приходится стрелять в волков. Очень может быть, что этот человек сейчас целит в Райфа и пустит стрелу, как только Райф шевельнется — но сомнительно, что он попадет в цель с первого же раза.

Человек или собака?

— Брось лук!

Райф упал вместе с луком и перевернулся, держа лук над землей. Это далось ему не так-то легко, поскольку лук насчитывал шесть футов. Райф кое-как натянул тетиву и выстрелил в сердце.

Его стрела в полете сошлась с чужой, стрела овчара просвистела над головой у Райфа и воткнулась в землю.

Стрела Райфа ушла в заросли... и пронзила сердце овцы.

Овца замерла на долю мгновения и тут же повалилась. В тот же миг собака чуть-чуть замешкалась, и Адди вогнал свой шлем прямо ей в пасть. Пастух с горестным воплем бросился к убитой овце.

Райф уперся каблуком в землю и повернулся к нему лицом. В этот раз он снова натянул тетиву только наполовину, так тряслась придавленная при падении рука, но сердце никуда от него не делось. Он чувствовал его скачущий галоп, чувствовал, как оно замерло, когда овчар понял свою ошибку. Когда тот остановился и натянул собственный лук, Райф выстрелил.

Выстрел был плох, но стрела все-таки задела овчару плечо и нанесла довольно глубокую рану. Овчар со стоном повалился наземь.

Райф выронил лук и приник головой к земле. Теперь он трясся весь, с головы до ног, обливаясь холодным потом. Он сплюнул отдающую металлом слюну и заставил себя подняться.

Адди был уже на ногах. Собака, порвавшая ему штанину и разодравшая в кровь икру, скулила и ползла к своему хозяину. Адди смотрел на Райфа с яростью, но голос его прозвучал спокойно:

— Она ж суягная была.

Райф хорошо его понимал. Молочная овца во Рву ценилась бы высоко, а теперь ее придется пустить на мясо.

Где-то вдали заблеяла другая. Адди медлил, тяжело глядя на Райфа. Вид у него был усталый, кровь от собачьих укусов стекала в сапог.

— Займись пастухом и собакой, — нехотя вымолвил он, приняв решение. — Я пойду поищу ту.

— Может, мне пока эту разделать?

— Нет. Это моя работа. Вернусь и сделаю.

Райф провел рукой по лицу и достал меч, оставив сулльский лук на земле.

Пастух рухнул на молодую сосенку, согнув ее пополам. Собака доползла до него и обнюхивала рану от стрелы. Когда Райф подошел, она попятилась. С ее разбитой морды вожжами стекала слюна. Голубые дхунские глаза овчара, широко раскрытые, смотрели на меч Райфа.

Райф убил собаку отработанным на Йелме ударом в горло и сказал овчару:

— Встань.

Тот не шелохнулся. Райф пнул его по ноге.

— Встань, я сказал!

Достав из сумки на поясе замшевый лоскут, Райф подождал, когда раненый поднимется на колени, и заткнул ему рот. Потом перерезал тупым краем меча его пояс, который свалился вниз вместе с ладанкой, наполненной порошком священного камня. Ладанка представляла собой исцарапанный желтый рог, закупоренный серебряным колпачком.

Остатки перепелиных яиц взбурлили у Райфа в животе.

— Ты где это взял?

Овчар с кляпом во рту только мычал в ответ.

— Это Градский Камень?

Овчар растерянно вытаращил глаза.

Райф ухватил его под мышки и тряхнул. Он сам не понимал причины своего гнева, но остановиться уже не мог.

— У тебя в рожке Градский Камень?

В глазах овчара забрезжило понимание. Он промычал нечто отрицательное и выговорил что-то наподобие «из».

— Визи?

Раненый лихорадочно закивал. Райф отпустил его, и тот, опять застонав, повалился наземь.

Не черноградец. Хвала богам, это не черноградец.

Зажмурившись на миг, Райф связал овчару руки его же ремнем и помог ему встать.

— Иди, — сказал он. Пастух, раненый, связанный и с кляпом во рту, не представлял для них угрозы. Адди велел Райфу позаботиться о нем, вот Райф и позаботился. Райф поглядел, как он ковыляет по кустам, и пошел к своему отряду.

Между стволами деревьев он заметил уходящую от него фигуру в плаще.

Райф подобрал с земли сулльский лук. Давно ли Линден Мади наблюдает за ним? Понял ли он, что Райф нарочно целил так, чтобы не попасть овчару в сердце? Видел ли, как Райф отпустил раненого? В груди у Райфа защемило. Вдруг Линден слышал, как он спрашивал про Черный Град?

С недобрым предчувствием Райф вернулся к Увечным.

26 ГОРОД ВЕНИС

Горожанка охотилась на полевых мышей. Кроп предпочел бы идти, не останавливаясь, до середины дня, но от мяса грешно отказываться, даже если оно мышиное. Собака яростно рыла лапами землю. Кроп всегда знал, когда она находит мышь, потому что она при этом сама пищала, как мышь — только не полевая, а летучая. Собаки обычно так не делают, но Горожанка вообще не такая, как другие собаки.

Кроп сидел на поваленной ели и ждал, когда Горожанка принесет ему мышь. На солнце, под чистым, как алмаз, небом, можно было почти поверить в то, что сегодня тепло. Большие ели давали легкую тень, и на холме стучал дятел. Впереди светился призрачный город с белыми стенами и высокими шпилями, как в сказке. Тот самый город. Злое место, где держали в плену хозяина Кропа.

Кроп со всей серьезностью взял у Горожанки мышь и стряхнул с нее грязь. Собачка смотрела на него выжидающе, молотя хвостом по ковру из хвои, а Кроп смотрел на нее. Потом он с нарочито тяжким вздохом зашвырнул мышь в лес, и Горожанка, радостно махая хвостом, устремилась за ней. Яйца красть выгоднее. Горожанка оставит ему разве что голову, а мозгов у мышей маловато.

И все-таки он ухмылялся, следя за нырнувшей в кусты собачонкой. Хорошо, когда ты не один — даже голодать вдвоем и то веселее.

Кроп вытянул ноги и застонал. Ему очень хотелось снять сапоги и зарыться пальцами в холодную, только что оттаявшую, перемешанную с иглами землю. Но он знал по опыту, что обратно сапоги уже не наденет, а в город надо было войти до заката. Он не мог подвести своего хозяина.

Приди ко мне. Кроп по-прежнему слышал это во сне, но с каждым днем слова звучали все слабее. Голос хозяина стал еще красивее, чем запомнилось Кропу, мягче и глубже. В нем, как и прежде, слышались мудрость и власть, но теперь к ним прибавилось что-то еще. По части слов Кроп был не силен, но на ум почему-то лезло «утрата».

Кроп рывком встал с дерева. Были вещи, о которых он просто не мог думать. Например, о том, как работорговцы окружили его на таком же вот склоне, и загнали его на камни, и набросили на него веревочную сеть. И как он запутался и упал, а они смеялись над ним. На лодыжках у него до сих пор остались следы от их веревок. Они вели его на восток к своему обозу, пили пшеничную водку и поздравляли себя с удачей. Такой за троих тянуть будет, говорили они. В рудниках за него дадут хорошую цену.