Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

• Название: Крепость Серого Льда
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021997-0

Знатоки и ценители фэнтези!

Перед вами — новое путешествие в мир Джулии Джонс, уже знакомый вам по роману «Пещера Черного Льда»!

В мир, где убивают, не проливая крови, а воюют, не зная пощады.

В мир, где в укрытой от людских взоров пещере таится древнее, предвечное Зло.

Грядет НОВАЯ ВОЙНА.

Война, которая либо принесет и кланам Севера, и горожанам Юга вечный мир, либо — погубит их навеки.

Недавние враги поневоле объединяются в неравной битве с врагами ОБЩИМИ — восставшими из тысячелетнего небытия приспешниками повелителя Тьмы...

Но не видать им даже надежды на победу, если великий воин, объявленный некогда предателем, не отыщет девушку-ясновидицу, скрывшуюся где-то в далеких землях черного колдовства. В землях, над которыми царит КРЕПОСТЬ СЕРОГО ЛЬДА...

---

— Робби велел сказать тебе, что из Гнаша приехал Могер и другие воины тоже. Он думал, ты захочешь повидать их, пока они не уехали. Они там, у лошадиного загона. Я провожу тебя к ним, если пожелаешь. — Брим сомневался, правильно ли он поступает — ведь Робби предложил это только из вежливости; но ведь брат, с другой стороны, своего поручения не отменял.

— Могера в младенчестве все колики мучили, — с трудом поднявшись, сказала Бабушка. — До года он был совсем лысый и верещал каждую ночь.

Брим не нашел, что на это ответить. Она странная, Бабушка, но знает много такого, чего другие не знают. Чаще всего это истории о том, что творили взрослые кланники в детстве, но иной раз она скажет такое, что призадумаешься. Когда Робби захотел перебраться из круглого дома в башню, она уперлась и наотрез отказалась там поселиться. «Сулльские камни, сулльские кости, — твердила она, качая своей большой головой. — Эти запахи притягивают их, словно мух».

Брим не понял, кого это «их», и спрашивать не стал, но эти слова его обеспокоили. Каждый кланник знает, что земля между Горькими и Медными холмами когда-то принадлежала суллам, но говорить об этом не принято. Тут какая-то тайна. Если суллы в самом деле такие грозные воины, какими слывут, почему же они тогда уступили свою землю кланам. В Визи и Колодезе, где ведутся летописи, должны быть сведения об этом. Когда-нибудь Брим съездит в оба этих клана и все узнает.

Он подал Бабушке руку и повел ее по берегу. Туман ни с того ни с сего стал редеть, и видно было гораздо лучше. Сулльская башня над рекой напоминала сломанный зуб.

Пятеро приезжих собрались вокруг своих лошадей, готовясь к переправе через реку. Лошади волновались и не хотели стоять смирно, пока всадники натирали им бока жиром для защиты от холодной воды. Путникам следовало бы заночевать здесь и дать животным отдохнуть, но Брим понимал, как не терпится Могеру уехать. Он на собственном опыте убедился, какой притягательной силой обладает Робби, и опасается за своих людей.

Могер, затягивавший подпругу, широко заулыбался при виде Бабушки, но по его глазам было видно, как он устал.

— Стало быть, это правда. Ты бросила нас, Бабушка... оставила воевать в одиночку. — Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб и добавил с вымученной беззаботностью: — Однако я рад, что ты и твой проклятый мул еще живы.

Бабушка приняла его поцелуй, сложив руки на своей необъятной груди и плотно сжав губы. «Зачем же она пришла, если все равно никаких чувств не проявляет?» — подумал Брим.

— Он использует Скиннера, как ему надо, — промолвила тут она. — Ничего не поделаешь, таков уж он есть.

Могер покосился на своих спутников, проверяя, не слышат ли они этого разговора.

— Как использует?

То, что ни один из них не назвал Робби по имени, говорило о многом.

— Сядет на него да поедет, вот как. Он с детства был хитрый, умел заставить других делать то, что ему надо. В засушливый год он послал Дугласа с его дружиной запрудить Быструю. Сам он весь день упражнялся с топором, а потом пришел и присвоил всю заслугу себе.

— Если не можешь говорить яснее, Бабушка, то уж лучше молчи, — нахмурился Могер. Он поставил ногу в стремя и сел верхом. Остальные сделали то же самое и подъехали к Бабушке.

— Смотри, как бы вам со Скиннером не пришлось за него сражаться, Могер Лой, иначе я вскорости положу вереск на твою могилу.

Брим пожалел, что привел Бабушку сюда. Нашла тоже время каркать — при брате Могера и трех других воинах.

Могер вздохнул так глубоко, что помятый бронзовый панцирь всколыхнулся вместе с его грудью.

— Брат, друзья — на запад, в Гнаш! — Он пришпорил коня, и все пятеро галопом помчались вдоль Молочной.

Брим смотрел на них, пока они не скрылись в тумане. Брат... Второй раз за вечер слышал Брим это слово, и теперь оно снова ранило его в самое сердце. Уже год, как Робби не обращался к нему так.

Брим видел, что Бабушка, по-прежнему стоящая со скрещенными руками, наблюдает за ним. С гневом, удивившим его самого, он сказал:

— Не надо было тебе говорить это Могеру. Он хороший человек.

— Ты хотел бы, чтобы он уехал без предупреждения? — спокойно спросила Бабушка.

Она не поддалась его гневу, но Брим не желал успокаиваться — он сам не знал почему.

— Зачем ты вообще к нам явилась? Почему не осталась со Скиннером в Гнаше?

— Ты знаешь почему, парень. — Ее глаза на морщинистом лице светились чистейшей дхунской голубизной, и лиловые кольца вокруг радужки указывали на густоту чертополохового сока в ее крови. Только у прямых потомков королей бывают такие глаза. — Я еще не знала такого случая, когда Робби не одерживал бы победу.

19 ГОРОД НА КРАЮ БЕЗДНЫ

Райф проснулся с ощущением, что на лицо ему падают холодные капли. Он приоткрыл глаза. Человек, стоящий над ним, медленно выкручивал мокрую тряпку. Он улыбался, и на его толстом коричневом лице белели мелкие зубы. Юстафа.

— Доброе утро, юный лучник, — сказал он, продолжая ронять капли на Райфа. — Одно испытание ты уже провалил. Будь ты принцем, ты вскочил бы после первой же капли. — Вздохнув, он выжал тряпку что было силы, и на лицо Райфу хлынула ледяная струя. — Будем надеяться, что другое испытание ты выдержишь лучше.

Райф сел, тряся головой. В пещере стоял холод, и за ее входом было черным-черно.

— Рассвет еще не настал. Уйди прочь.

— Мастер-лучник приказывает мне уйти! — Юстафа содрогнулся всем телом. — Я весь трепещу от страха!

— Никакой я не мастер, — раздраженно бросил Райф. Рубашка на нем промокла, он замерз, устал, и перевязанный палец сильно разболелся. Райф до сих пор чувствовал его недостающую половину, и пустота на том месте, где полагалось быть верхнему суставу, вызывала у него чувство, сходное с тошнотой. Он заставил себя не думать об этом и стал разминать затекшие руки и ноги.

— Ну что ж, не мастер — может, расскажешь мне что-нибудь о себе, пока мы одни? — Не найдя вокруг ничего, кроме голого камня, Юстафа снял с себя бобровый воротник, положил его на пол и сел. Страдальческий вздох дал понять, что толстяк не любит терпеть подобного неудобства.

Райф, вспомнив свои сделки с Мертворожденным, сказал:

— Может, и расскажу, только не даром.

— Для кланника ты быстро все схватываешь, — подняв бровь, признал Юстафа. — Я предусмотрел это и принес тебе поесть. — Он достал из-за пазухи узелок и с преувеличенной осторожностью развязал его на полу. Внутри лежали свежие лепешки, ломтики ветчины, кусок белого сыра, три головки дикого лука и закупоренный пузырек. Райф уже видел такие и знал, что в нем содержится ровно столько водки, чтобы человек взбодрился и не сделался пьян.

— Клановая пища — грубая, но все-таки соблазнительная. — Юстафа надкусил одну луковицу. — О чем это мы? Ах да. Почему бы нам не начать с твоего имени и названия твоего клана?

Райф старался не смотреть на еду. Незачем показывать Юстафе, как он голоден.

— Мой клан тебе известен, а из имени своего я секрета не делаю. Меня зовут Райф.

Юстафа кивнул и налил водки в полую пробку.

— Все верно, вот только на орлийца ты не похож. — Толстяк опрокинул стопку и взглянул Райфу прямо в глаза. — Но если ты в самом деле стреляешь, как орлиец, то это, думаю, не столь уж важно.

Райф стойко выдержал его взгляд.

— В самом деле стреляю.

Юстафа с довольным видом кивнул, вылил в стопку остаток водки и поднял ее вверх.

— За Райфа и за его приключения. Пусть они будут волнующими, но не опасными. — Он снова осушил свою чарку единым духом. — А знаешь ли ты, что в моей стране «райф» означает «странник»?

Капля холодной воды стекла Райфу за шиворот. Он сдержал себя и не дернулся, но Юстафа, видимо, заметил что-то и улыбнулся так, что его глаза почти совсем скрылись в жировых складках.

— Ты, наверно, не слышал легенды об Аззии риин Райфе, Страннике с Юга, который всю жизнь искал дорогу в рай, но вместо этого пришел к вратам ада? Печальная история, но у нас только такие в основном и рассказывают. Мы, мангали, странный народ и плакать любим больше, чем смеяться.

Райф опустил глаза и понял, что может смотреть на еду спокойно, без всякой алчности. Семнадцать лет он носил свое имя и всегда в глубине души знал, что оно не клановое: ведь никого, кроме него, больше так не звали. Но «Странник с Юга» ни о чем ему не говорило, и он напомнил себе, что не всему, что говорит толстяк, можно верить. Из Увечных хорошие друзья не получаются.

— За тобой должок, Юстафа, — заметил он резко. — Теперь твой черед отвечать.

В глазах толстяка зажегся хитрый огонек.

— Правила хорошего тона у нас в стране требуют, чтобы ты говорил не о том, что приятно тебе, а о том, что приятно гостю. Я тебя слушаю.

— С какой стати ты пришел с самого Дальнего Юга сюда, к Увечным? Ведь ты не калека.