Василий Ян - Нашествие монголов (трилогия)

• Название: Нашествие монголов (трилогия)
• Автор: Василий Ян
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086430-0

Роман «Чингисхан» – эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран…

«Батый» – история еще одного великого завоевателя, хана Батыя, расширившего границы монголо-татарской империи до севера Руси и вторгшегося в Польшу и Венгрию.

«К “последнему морю”» – эпопея о противостоянии Руси и монголо-татарских завоевателей, о тонких связях, поневоле сложившихся между победителями и побежденными, о взаимном культурном и политическом влиянии русских и монголов, – но прежде всего о чести и мужестве, в равной степени присущих и тем, и другим.

Монгольские всадники по-прежнему стремятся к «последнему» – Средиземному – морю, монгольские ханы-полководцы по-прежнему мечтают о всемирном господстве. Однако на пути у Орды стоят русичи – русичи, которых можно победить, но не покорить.

---

– Верно, верно сказал Василько! – закричали в толпе.

– Народ неведомый и злой идет быстро изъездом… Надо с честью встретить незваных гостей. Надо отбиться от них и притомить навсегда. Татары не крылаты, не перелетят через Днепр, а если и перелетят, то ведь сядут, и мы тогда увидим, что Бог даст…

– Примем их на мечи и секиры!

– Пусть же наши стольные князья, – продолжал Василько, – пройдут в гридницу князя Мстислава Романовича и, по древнему обычаю, сядут тесным кругом на одном ковре и решат: встретить ли поганых недругов слезами и покаянием или испытанными дедовскими секирами и отточенными мечами?

– Верно сказал князь Василько.

– Пусть так и будет! – закричали со всех сторон.

– А кто будет набольший? Кто поведет полки? Я под рукой Мстислава Романовича не пойду! – кричали с одной стороны.

С другой подхватывали:

– Пусть поведет рать Мстислав Мстиславич Галицкий. Недаром его прозвали «Удатный», он удачу принесет!..

Двадцать три князя прошли в гридницу киевского князя, чтобы решить, что делать. Думали долго, а договориться не могли. Мстислав Удатный доказывал, что надо напасть на татарский лагерь у Лукоморья. «Захватив товарища, обогатив всех, тогда не только князь, но и простой ратник получит добычу немалую».

Эта мысль о походе до Лукоморья многим нравилась, но князья никак не могли избрать одного воеводу для всех полков.

Тем временем из степи прибежал один из бродников. Он донес, что незнакомые татары густо движутся к Днепру. Это ускорило решение идти против татар, плавясь через Днепр у острова Хортицы.

Князья сошлись на одном: каждый князь идет сам по себе своей ратью, никто другому пусть пути не перебивает. Кто удачливый придет первый к Лукоморью и захватит татарский лагерь, тот по-честному должен поделиться с другими князьями.

Все поцеловали крест: не преступать клятвы, и если кто из князей поднимет брань против другого князя, то быть всем заодно на зачинщика. Потом поцеловались между собой, – тут Мстислав Киевский и Мстислав Удатный подставили друг другу затылки.

Когда князья встали с ковра, князь Василько был черным от думы и заботы. Хмурый, он вышел на крыльцо. Его поджидал старый певец Гремислав.

– Добром мы не кончим, – сказал Василько. – Не так надо воевать. Не богатства татарского надо искать, а так разметать врагов, чтобы больше не пошевелились. А идти вразброд, когда каждый воротит лицо от другого, – это своей волей накликать на себя беду.

Наступил теплый вечер. Над княжьими палатами сияли светлые звезды. Во дворе стояли длинные дубовые столы, приготовленные для обеда. Когда все гости расселись на дубовых скамьях и затихли, пробуя княжеские пироги и жареных лебедей, а отроки с пылающими факелами стали вокруг столов, все ясно увидели в красном дрожащем огне старого певца Гремислава, сидевшего на верхней ступеньке княжеского крыльца. Нежно зазвенели переборами звонкие гусли, а старый певец, подняв к небу красные впадины глаз, запел слегка надтреснутым голосом любимую бывальщину.

Гремислав пел о смелом походе Игоря Святославича на половцев, о ссорах и раздорах князей, о гибели из-за этого без пользы храбрых русских воинов, о том, как эти ссоры «отворяли врагам ворота на русскую землю»…

Многие слушавшие склонили головы на руки и задумались: не такой ли бедой грозит и сейчас несогласие и взаимная ненависть князей и не погубят ли эти распри и вражда великое русское дело – защиту родной земли?..

Глава восьмая План Субудай-Багатура

Субудай призвал десять своих тысячников. Джебэ пришел также с десятью. Сидели все в юрте кругом, и старые, и молодые. Слушали, что говорил Джебэ. А Джебэ смотрел поверх голов и точно что-то видел вдали.

– Киев богатый город… – говорил Джебэ. – Дома для молитвы имеют крыши высокие, круглые, и покрыты они червонным золотом. Мы обдерем эти золотые крыши и возле шатра Чингисхана поставим коня, отлитого из чистого золота, такого же большого, как его белый конь Сэтэр.

– Поднесем Чингисхану золотого коня! – воскликнули монголы.

– У урусов много ханов; называются они по-ихнему «коназь». И все эти ханы – «конази» – между собой грызутся, как собаки из разных кочевий. Поэтому разгромить их будет нетрудно. Никто не собрал этих «коназей» в один колчан, и нет у них своего Чингисхана.

– Такого другого вождя, как наш Чингисхан, нигде во всем мире не найдешь!

– Я говорю вам: мы должны налететь на русскую землю быстро, поджечь ее со всех концов и захватить Киев, пока… – И Джебэ остановился.

– Пока что? – спросили тысячники.

– Пока не пришел еще ответ на донесение наше единственному и величайшему.

– Чингисхан прикажет ждать его прихода! Чингисхан захочет сам войти в Киев! – говорили монголы. – Мы уже брали такие большие города, как Бухара, Самарканд, Гургандж, и нам взять Киев нетрудно. Мы должны поскорее взять Киев.

Все косились на Субудая и ждали, что скажет этот хитрый и осторожный «барс с отгрызенной лапой». Он сидел, изогнувшись вбок, и поочередно колючим глазом всматривался в каждого.

– Не так-то легко будет разбить урусов, как думает Джебэ-нойон, – сказал тысячник Гемябек. – Урусов и кипчаков много – сто тысяч, а нас мало – двадцать тысяч, да еще один тумен всяких бродяг; они разлетятся, как стая воробьев, если мы начнем отступать. Опасно нам войти в русские земли, где много, очень много сильного войска. Нам нельзя идти на Киев… Отсюда нам нужно идти обратно, под могучую руку Чингисхана…

– А не вспомнишь ли ты, храбрый багатур Гемябек, – сказал Джебэ, – что цзиньцев[157] было еще больше, чем урусов, когда мы вместе с тобой и другими багатурами ворвались в их распахнутые равнины за большой китайской стеной?

Субудай задвигался и замахал рукой. Все притихли и наклонились в его сторону.

– Начиная дело, надо вспомнить, как раньше поступал «единственный». И затем надо подумать, что бы он сделал на нашем месте, – медленно говорил Субудай. – Сперва надо перехитрить врага, погладить его по щетинке, чтобы он зажмурился и, раскинув лапы, растянулся на спине… А тогда бросайтесь на него и перегрызайте ему глотку!

Все выпрямились и переглянулись. Теперь стало ясно, что придется делать. Нечего и думать о возвращении назад, под защиту могучей руки великого кагана…

Субудай продолжал:

– Урусов много! Они так сильны, что могли бы нас раздавить, как давит нога верблюда спящую на дороге саранчу. Но у них нет порядка! Их «конази» всегда между собой грызутся. Их войско – это стадо сильных быков, которые бредут по степи в разные стороны… Однако у урусов есть свой Джебэ! Его зовут «багатур Мастисляб»… Говорят, что этот Мастисляб много воевал и до сих пор видел только победы, но у них нет своего Субудай-багатура, чтобы, когда Мастисляб зарвется вперед в опасное место, его поддержать и выручить!..

– Мы его поймаем, это Мастисляба, и отвезем к Чингисхану! – воскликнули монголы.

– Я обещаю, – добавил Субудай, – что тот, кто поймает Мастисляба и снимет его золотой шлем, тот сам отвезет его к Чингисхану.

Совещание продолжалось долго. Все говорили шепотом, чтобы часовые-нукеры не услыхали решений монгольских полководцев.

На другой день Джебэ выступил на запад со своим туменом всадников, а Субудай с другим туменом остался на берегах реки Калки, для того чтобы подкормить коней и подготовить их к решительной схватке.

Глава девятая Монголы на берегах Днепра

Весна была необычайно жаркая. Много дней дули суховеи. Буйно поднявшаяся трава начала вянуть и свертываться. Солнце беспощадно жгло и казалось сверлящим на небе глазом Субудая, подгонявшим всех.

Джебэ-нойон разделил свой тумен на пять частей. С одной частью в две тысячи коней он ускакал вперед к Днепру, а четыре отряда остальных всадников расставил вдоль вьющегося по степи, протоптанного веками шляха.

Несколько татарских сотен поскакали в стороны, в степные просторы, и всюду, где находили кипчакских кочевников со стадами, сгоняли их к шляху.

Джебэ, во главе сотни запыленных нукеров, подъезжал к широкому, сверкающему в лучах солнца Днепру. Черные осмоленные лодки передвигались по синей глади реки.

– Гляди, вот русские ратники! – сказал переводчик.

На бугре около берега стояли русские воины в железных шлемах, с короткими копьями. Закрываясь рукой от солнца, они всматривались в степную даль. Увидев, что приближаются не кипчаки, а всадники иного племени, русские сбежали к реке и в лодках отъехали от берега.

Джебэ в остроконечном шлеме, угрюмый и бронзовый от зноя, сдержал коня над береговым обрывом и узкими неморгающими глазами долго рассматривал холмистую равнину противоположного берега. Там чернел многолюдный лагерь, рядами стояли повозки с поднятыми кверху оглоблями. Паслись табуны разношерстных лошадей. Пешие и конные воины передвигались по равнине, и ярко вспыхивали солнечные искры на металлических частях оружия.