Надежда Нелидова - Мачо

• Название: Мачо
• Автор: Надежда Нелидова
• Жанр: Русское современное

Мачо без женщины – нуль без палочки. Это они его выдумали себе на голову: брутального, самовлюблённого, пошевеливающего мускулистыми плечами, снисходительно поглядывающего сверху вниз на спутниц жизни. Выдумали, получили? Кушайте что хотели.

---

Нет, чем действительно могла гордиться Елена Андреевна – так это ухоженной, неправдоподобно, ослепительно белой, как свежевыпавший снег, кожей.

Бывая с мужем на вечерах, Елена Андреевна с жалостью и превосходством посматривала на окружающих ее красавиц: известных актрис, певиц, манекенщиц с лицами гладкими и неживыми, как маски.

Почти все эти женщины были давними пациентками института на Ольховке, где им периодически производились шлифовки и подтяжки (фу, какие противные слова), операции по удалению из одних мест и наращению в другие места жира и вшиванию под кожу силиконовых подушечек. Почти у всех у них хирургическим ножом были подправлены носы, уши, шеи и овалы лиц, так что натурального в писаных красавицах ничегошеньки и не оставалось.

Разговаривая, они с большой осторожностью разлепляли губы и никогда не улыбались. Ничего, кроме безусловного презрения, они не могли вызывать у Елены Андреевны, не собирающейся пошлыми уловками улучшать то, чем одарила ее природа. Улучшать было нечего.

Подруга Елены Андреевны, балерина, однажды увидела ее в спальне переодевающейся. Хотя и не любила, как все женщины, говорить комплименты другим женщинам, не удержалась и в своей полунасмешливой манере сравнила Елену Андреевну с роскошной жемчужиной, прячущейся в раковине. Раковиной она, по-видимому, называла спальню, из которой Елена Андреевна действительно редко выходила.

«И для кого же себя бережет Елена Прекрасная? Уж не для старичка ли? – она кивнула в сторону генеральского кабинета. – Дорогая, так нельзя, это неслыханный эгоизм с твоей стороны. Все мужское население столицы попадало бы к твоим ножкам, если бы тебя сейчас видело».

Елена Андреевна усмехнулась. Это было не для нее: суетность, ничтожность торопливых, краденых любовных утех, сомнительной чистоты постели в гостиничных номерах или на даче, дежурные стоны, изображающие страсть, мерзкие запахи, затем – сковывающий тело противный липкий страх, что муж узнает, не простит. Новые знакомства – новые страхи – а значит, новые морщины… Нет, нет, увольте. Превыше всего на свете были: Комфорт, Роскошь, Покой. И на все это Елена Андреевна имела безусловное право: она честно завоевала себе место под солнцем, купила его, время от времени продавая старому мужу молодое, ослепительное тело. И чтобы тело ценилось как можно дороже, его нужно было ежеминутно холить.

* * *

После завтрака (овощи, зелень, простокваша) приходило время масок из трав и ягод. Маски приготавливались отдельно для лица, для кожи под глазами, для шеи, рук, губ в специальных фарфоровых ступках. Елена Андреевна сама мыла и сушила ступки и марлечки.

Она лежала с маской на лице, опустив кончики пальцев в положенные с двух сторон у тахты на полу чашки с подсоленной, с добавлением лимонной кислоты водой – для укрепления ногтей. К большой досаде Елены Андреевны, ногти ее были не миндалевидной аристократической формы, а круглые и мягкие, как у ребенка, с белыми лунками.

Незаметно наступал полдень, а с ним и обязательный полуторачасовой сон. Так как Елена Андреевна привыкла держать уголки губ слегка приподнятыми, она не забывалась и на время сна и спала, приятно улыбаясь.

А ближе к вечеру – если муж был занят, а так оно почти всегда и бывало – можно было съездить к балерине. Или посвятить эти часы езде по магазинам, или встречам с косметичкой Людочкой, чье личико, возможно, единственное в Москве, могло соперничать белизной с лицом Елены Андреевны. Или повертеться у зеркала, примеряя очередной платье у портнихи Зои, с которой Елену Андреевну свела балерина, представив Зою как «гениальную женщину».

Зоя работала портнихой-надомницей, однако же по выдумке и мастерству исполнения могла дать сто очков вперед любому модельеру. Как все гениальные личности, Зоя потихоньку спивалась.

В последнее время при разговорах с портнихой Елена Андреевна незаметно отворачивалась и сдерживала дыхание. Ничего не поделаешь, ей приходилось выслушивать отдающее смрадом бормотание Зои об одном и том же: что, наконец, ею раскрыт страшный заговор: эти геи-модельеры имели тайную сатанинскую цель – уродовать, безобразить бессловесных бедняжек манекенщиц. Нет, что они вытворяли, как только не издевались над ними, а?!

Обертывали бедняжек в куски ткани, в которых на спине или ягодицах ножницами вырезали дырки, на голову надевали какое-нибудь украшенное перьями ведро. Потом сбежавшаяся кучка коллег нетрадиционного направления поднимала восторженные ахи и охи, щелкала фотоаппаратами, с умным видом обзывала эту пакость «произведением искусства», «элитарной модой» и «эксклюзивным вариантом» и везла за границу к таким же восторженным идиотам. Спрыгнув с подиума, девушки с удовольствием стягивали с себя «эксклюзивные варианты» и прочие плоды больного воображения и бежали одеваться у нее, у Зои. Появись они на улице в этих самых «эксклюзивных вариантах», их бы через пять минут увезли в психушку.

Зоя очень уважала Елену Андреевну – не за то, что та не скупилась и в срок оплачивала заказы, и не за то, что в трудные моменты жизни ссужала портнихе небольшие суммы денег, тут же деликатно забывая о них.

Нет, Зоя профессионально ценила в Елене Андреевне ее внешние данные, ее фигурку, на которую руки сами просились шить. Не то что прочие генеральские жены, к тридцати годам распускавшие себя донельзя. Да она (вдохновенно врала Зоя) ни за какие сокровища в мире не возьмется обшивать их, лучше чехлы на кадушки строчить. Другое дело Елена Андреевна. Все в ней выточено: тут талия, тут попка, а тут бюст – точь-в-точь разрезанный на половинки тугой, недозрелый еще персик. Ей-богу, уж она, Зоя, в персиках знает толк, все-таки южанка.

* * *

Елена Андреевна искусно избегала беременности до тех пор, пока муж не сказал: или-или. Он, в отличие от нее, детей хотел иметь очень (единственный сын от первой жены умер в детстве). И Елена Андреевна покорилась, зная, что ее мягкий уступчивый муж в определенных жизненных вопросах был непоколебим.

Елена Андреевна не хотела ребенка не столько оттого, что у нее могла испортиться фигура – а она, повторяем, любила и берегла в себе все, достойное внимания. Дело в том, что она боялась и не понимала маленьких детей. Их поведение было поведением маленьких человеческих зверьков, и никогда нельзя было угадать, что зверьки предпримут в следующую минуту: вцепятся в тщательно уложенные волосы или начнут целовать слюнявыми, липкими от конфет ртами. Они были опасны, опасны были их головки и лапки!

Однако муж требовал – она через семь лет совместной жизни забеременела. Но она негодовала из-за насилия, произведенного над ней, желала изо всех сил, чтобы беременность протекала трудно, с осложнениями, чтобы муж видел, как вредна для ее нежного организма такая нагрузка. Однако беременность была легкой, и живот у нее был незаметный, аккуратненький – не живот, а животик.

Понемногу она свыклась с предстоящим появлением третьего в их семье, только ей непременно хотелось мальчика. Елена Андреевна ко всему женскому полу, по годам моложе ее (это распространилось бы и на дочь) испытывала неприязнь. Все девочки были лживы, корыстны, непонятны.

Другое дело – мальчик. Она прекрасно воспитает его, отдаст в английскую школу, он будет называть ее милой мамочкой. А когда вырастет и превратится в интересного белолицего черноволосого юношу, и когда они будут танцевать на вечерах, все примутся ахать и удивляться: какая молодая мама! Или даже будут принимать их за брата и сестру, за жениха и невесту.

Роды были легкими. Разумеется, родилась девочка. А Елена Андреевна в роддоме делала маски из собственного молока, и цвет лица получался необыкновенным.

Муж возился с девочкой все свободное от службы и чтения время. Елена Андреевна немедленно возобновила капризы, заболела всяческими выдуманными болезнями. Она почти ничего не ела в последнее время, этим быстро добившись прежней миниатюрности. В первую же очередь по выходе из роддома она туго перевязала свою персиковую грудь и объявила, что у нее пропало молоко.

Ребенок не отнимал времени у Елены Андреевны: муж и домработница полностью освободили ее от этого. И она до поры до времени почти забыла о существовании дочери на свете.

Пока неожиданно ей не пришла в голову мысль сделать из девочки Совершенство, нечто сверх меры женственное, изящное, очаровавшее бы в будущем всех: Венеру XXI века. Она уже воображала ее, к примеру, фигуристкой на льду. Представляла, будто наяву, как дочь, в блестках, в коротеньком серебряном платьице, под оглушительный рев многотысячной международной публики упадет в объятия мужеподобной усатой тренерши в перстнях и мехах. И рядом крупным планом покажут Елену Андреевну в мехах и перстнях не хуже тренерши.

Она посоветовалась с балериной, и та одобрила ее замысел. Когда мужа не было дома, а Лидия Михайловна стирала в ванной белье, они обе раздели и внимательно осмотрели девочку. Нашли, что фигурка у нее вполне пропорциональна. Талия обещает быть короткой, но со временем можно будет удалить по два ребра, это нынче не проблема. А вот шейка широковата, такое впечатление, что головка растет прямо из плечиков.