Неизв. - Дочери Лалады. Книга 2. В ожидании зимы

• Название: Дочери Лалады. Книга 2. В ожидании зимы
• Автор: Неизв.
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

«Возвращайся к князю, – распорядилась она. – Как только он проснётся, объясните ему всё, что было велено, а когда будет готов к разговору, доложите мне. – И, задумчиво понизив голос так, чтобы не было слышно Лебедяне, добавила: – Не исключено, что истекают последние беззаботные деньки…»

«Слушаюсь, государыня», – поклонилась дружинница и исчезла в проходе.

*

Воткнутые в снег светочи на длинных шестах озаряли сани с десятью убитыми волками. Окровавленная шерсть смёрзлась на ранах в сосульки, а всю боль и предсмертную дрожь зверей впитало молчаливое зимнее небо. Чуткие ноздри Лесияры раздувались, короткими толчками выпуская морозный туман дыхания, а губы вздрогнули и сложились жёстко и неодобрительно. Она сама предпочитала рыбную ловлю, а из охоты никогда не делала забавы: по её глубокому убеждению, убивать младших братьев, зверей, следовало только ради мяса или шкур на одежду, а не просто так, для увеселения. Княжеская волчья травля, по-видимому, завершилась обильным пиром: вокруг саней стояли походные столы, полные яств. На морозе стыли пироги, жареное мясо и птица, миска с красной икрой схватилась инеем рядом с высокой стопкой блинов… Хмельные охотники спали в шатрах, укрытые шубами и шкурами, бодрствовала только княжья охрана. Притопывали под тёплыми попонами кони. На снегу была раскинута посыпанная солью свежеснятая медвежья шкура.

Из шатра вышел младший княжич Ростислав, русоволосый голубоглазый юноша. У своей груди он согревал, бережно укутывая плащом, маленького, ещё слепого медвежонка с большой лобастой головой и до смешного крошечными ушками. Бурая шубка малыша была ещё совсем короткой, и он дрожал от холода.

«Ах ты, бедолага… Убили твою мамку, да? – разговаривал княжич с медвежонком, целуя его в розовый мокрый носик. – Ну ничего, ничего… Выходим, выкормим тебя. Моим ручным зверем будешь… Какие лапоньки маленькие, – умилился он, щекоча пальцем подушечку передней лапки медвежонка. – Пальчиков пять, совсем как у человека… Ой, замёрзнут!» – И Ростислав принялся дышать на эти малюсенькие лапки с едва заметными коготками.

Зверёныш верещал и по-человечьи кряхтел, жался к тёплой груди княжича, и тот, посмеиваясь, покрывал всю его слепую мордочку поцелуями. Лесияру он не заметил и медленным шагом направился к деревьям. Княгиня остановилась напротив самого большого шатра, из которого, словно почуяв её, вышла навстречу Лесияре дружинница Дымка.

«Насилу растолкали князя, – доложила она. – Пробудиться-то он пробудился, но зело похмелен, за голову держится…»

«Ладно, разберёмся», – сказала Лесияра, откидывая полог шатра.

В шатре было не холодно: три жаровни и освещали, и обогревали его. На роскошном мягком ложе из нескольких перин, застеленных медвежьими шкурами, отдыхал князь Искрен. Он лежал не разуваясь и в полном зимнем охотничьем облачении, а его лук и колчан со стрелами были прислонены к изголовью.

«М-м-м… едрёна вошь… И что за хитрая тварина придумала это растреклятое зелье? – стонал Искрен, беря мёрзлую квашеную капусту из миски, которую услужливо держал его стремянный, и кладя её себе в рот, а заодно и на лоб. – Что ж этот умник обратного зелья не придумал – такого, которое б от похмелья избавляло? Вот бы хорошо было! Глотнул лекарства – и всё как рукой сняло… Гуляй себе дальше…»

Светлореченский владыка, с рыжеватой бородой и светлыми волосами, начавшими серебриться на висках, выглядел моложе своих шестидесяти лет. Широкая грудь и могучие плечи в сочетании с бычьей шеей придавали ему лихой, богатырский вид, но живот уже утратил свою былую поджарость и начал заплывать жирком, чуть свешиваясь поверх широкого кожаного пояса. Впрочем, полнеющая талия пока ещё не мешала князю быть хорошим наездником, охотником и воином, и только сильный хмель мог сразить его наповал. Жертвой именно этого противника он сейчас и лежал перед Лесиярой. Княгиня налила в кубок талой снеговой воды из кувшина, плеснув туда отвара яснень-травы, который помимо своих целебных свойств обладал способностью протрезвлять.

«На, зять мой Искрен, испей, – усмехнулась она, протягивая кубок князю. – Обратное зелье есть, и имя ему – яснень-трава. Даже название у неё говорящее: голову ясной делает».

«О… про эту траву-то я и забыл, – крякнул Искрен, с благодарностью принимая из рук Лесияры питьё. Осушив кубок до дна, он уронил голову на подушку и зарычал от лекарственной горечи. – А-а, забористая ж гадость! Бррр!»

Через некоторое время он перестал стонать, его взгляд прояснился, и он смог сесть и спустить ноги с ложа. Всё ещё немного бледный, он, тем не менее, заметно ожил; встряхнув волосами и подвигав бровями, он взглянул на Лесияру уже намного более осмысленно и трезво.

«Знатная травля получилась, десять матёрых волчищ завалили! И медведицу», – похвалился он.

«Я видела, – проронила Лесияра. – Негоже зверя ради забавы травить. А недавно родившую медведицу – так и вовсе грех».

Искрен поморщился, взял у стремянного миску с капустой и отправил в рот ещё одну щепоть. Крошки льда захрустели у него на зубах.

«Как будто ты сама не охотишься», – буркнул он с полным ртом.

«Мне больше рыбалка по сердцу, – сказала Лесияра. И, желая поскорее перейти к делу, спросила: – Ну, как ты чувствуешь себя? Готов меня выслушать?»

Князь щёлкнул пальцами, и ему поднесли кувшин талой снеговой воды и тазик. Шумно плескаясь, разбрасывая брызги и отфыркиваясь, Искрен умылся, потом приник к горлышку кувшина и долго пил, двигая заросшим золотистой с проседью щетиной кадыком. Потом он утёрся вышитым полотенцем и указал на расстеленную возле своего ложа волчью шкуру:

«Садись, княгиня… Трезв ли я, пьян ли, а тебя всегда готов слушать. Ястребок, – обратился он к рыжеватому молодому стремянному, – пусть нам принесут яств да питья со стола».

Стремянный с поклоном выскользнул из шатра.

«Благодарствую, меня уж твоя хлебосольная супруга накормила, – молвила Лесияра, подложив подушку и усевшись. И, не удержав улыбки, добавила: – Младшенькую княжну видела. Маленькое ясное солнышко».

«Девчушка славная, спору нет, – хмыкнул князь. – Красавицей вырастет… Да вот только на меня не похожа. У меня с княгинею глаза светлые, а у ней, вишь, тёмные… Откуда, спрашивается? – И тут же осёкся: – Кхм. Впрочем, не слушай меня: хмель не совсем из головы выветрился, видать, вот и болтаю всякое… Чую я, дело твоё не шутейное. Говори же, не томи!»

Вскользь оброненные Искреном слова, которые он вряд ли сказал бы, будучи в трезвости, насторожили Лесияру. Карий цвет глаз маленькой Златы, странное уклончивое молчание и преждевременное старение Лебедяны – было ли всё это частичками одной загадки? Похоже, у дочери не всё ладилось в семье… Решив позднее непременно докопаться до истины, Лесияра всё же завела разговор, ради которого и пришла.

«Дело скверное, зять мой Искрен. – Белогорская княгиня скользнула пальцами по богатым ножнам, в которых покоился её верный друг. – Ты знаешь, есть у меня вещий меч, который предсказывает грядущие кровопролития и указывает, с какой стороны придёт беда…»

«Да, ведомо мне про сей чудесный клинок», – кивнул Искрен, устремив взор на оружие, о котором шла речь.

«Так вот, закровоточил он, – сказала Лесияра. И добавила, многозначительно понизив голос: – И указал на восток».

Она начала медленно извлекать клинок из ножен, но как раз в этот миг принесли угощение, и Лесияре пришлось умолкнуть и убрать оружие. Пока яства расставляли, Искрен вдумчиво хмурился, переваривая её слова, и степень осознания можно было проследить по высоте его поднимавшихся бровей. Когда до него окончательно дошло, они вскинулись так высоко, что лоб собрался складками.

«То есть… Я не понял, Лесияра: ты меня подозреваешь, что ли? – Князь даже привстал немного со своего места. – Ты думаешь, что я, муж твоей дочери… – Искрен ткнул себя пальцем в грудь. – Что я, твой друг и союзник, затеваю поход на тебя?!»

Его удивление выглядело вполне искренним. Лесияра легонько опустила руку ему на плечо, но Искрен впечатался в ложе, будто его вдавило туда огромной тяжестью.

«Нет, Искрен, я не думаю, что ты замыслил против меня что-то дурное, – промолвила княгиня. – Ты не враг мне, я это вижу и чувствую, об этом всё свидетельствует. И это значит, что меч указал не на Светлореченское княжество, а на земли, лежащие за ним».

«На Мёртвые топи? – ещё более изумился Искрен. – Но там же никого нет, это пустые заболоченные земли…»

«Пусты ли они, или же там кто-то есть – этого мы точно не знаем, – вздохнула княгиня. – Мои дружинницы не могут приблизиться к Мёртвым топям из-за хмари, густо окутывающей эту местность. Скажи, твои люди давно туда заглядывали?»

«Да как-то не было в том надобности, – на глазах трезвея, пробормотал Искрен. – Оттуда никто и никогда нас не тревожил – отродясь такого не припомню. Ты думаешь…»