Ирина Ванка - Секториум

• Название: Секториум
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Научная Фантастика

История Земли глазами пришельцев.

Бытовые зарисовки о жизни, работе, а также моральном облике людей, сотрудничающих с инопланетянами.

---

— Птицелов!!! — закричала я из последних сил. — Я здесь!!! — и попробовала схватить его, но передо мной была пустота. — Я живая! Забери меня! — просила я, сбиваясь с фальцета на хрип. — Я жива, жива! Возьми меня с собой! — я ползла вперед по цилиндру, хватая руками пустые галлюцинации.

Неподвижная фигура флионера с той же скоростью удалялась в неизвестность, пока я не провалилась в яму. Сферическое пространство сомкнулось вокруг. Я нащупала решетку и почувствовала, что качусь вниз, как шар по дорожке кегельбана.

— Птицелов, не оставляй меня здесь! — газ с могильным привкусом забивал легкие. — Не уходи! Только не уходи!

Шар стукнулся, отпружинил, тонкие струи воды вонзились в меня со всех сторон.

— Не уходи! Не уходи! — повторяла я как заклинание. — Я выживу, только не бросай меня здесь! — а шар вертелся в струях, с одежды сползали селевые потоки, телу возвращалось забытое ощущение чистоты и покоя.

В дороге я только плакала, положив голову на мантию Птицелова. Он гладил меня теплой ладонью, как котенка. От этого еще больше хотелось плакать. Мы почти не разговаривали. То есть мои оголтелые вопли благодарности в обмен на его молчаливое благодушие, нельзя было назвать разговором. Я запретила себе думать о том, что произошло. Я желала только добраться до Индера, чтобы он вычистил мою память. Птицелов меня не разубеждал, он молча выслушивал истерики. Он не ругал меня, ни жалел, только смотрел и слушал… Разумеется, я являла собой отвратительное зрелище, только мне было все равно. Наверняка, я удивила его еще раз, но меня и это не волновало. Мне надо было убедиться в том, что я живу и возвращаюсь домой, что самое страшное позади. Казалось, я могла убедить в этом всю хартианскую аудиторию и самого Господа Бога на Страшном суде, но возле меня был только Птицелов и мертвая пустота пассажирской капсулы.

В Галактике я стала приходить в себя. Идея чистить память уже казалась слишком радикальной. Мне пришлось самой заказывать транспорт, самой устраиваться на ночлег в порту и просить препарат, который позволит расслабиться, но не отключит сознание во время «сна». «Чего так?» — спросил тамошний биотехник. «Могу не проснуться», — пошутила я. Никто не смеялся. Второй раз я пошутила на родной Магистрали, когда диспетчер спросил, почему я все время сижу и не хочу принять состояние анабиоза. Я ответила, что моя жизнь не так ужасна, чтобы проживать ее под наркозом. Наврала с три короба. Не могла же я признаться машине, что сновидения меня пугают больше чем смерть. Тогда бортовой компьютер впервые меня заметил. Точнее, перестал воспринимать содержимое капсулы как безмозглый биоресурс. Когда челнок прошел Диск, мне предложили разгерметизироваться и выйти на смотровые палубы. Я надела дыхательный аппарат, вышла, но смотровую палубу не нашла. Побродила по пустым и одинаковым коридорам, увидела лифт, но войти побоялась. Когда корабль прошел зону, мне сообщили, что телескоп отключился и искать смотровую палубу бессмысленно. Борт делал маневр, упала гравитация и я напугалась до смерти. «Нет, — решила я, — лучше сидеть на койке. Второго чудесного спасения не будет».

Индер вскрыл капсулу и отпрянул.

— Здравствуй, — сказала я.

Крышка закрылась, но тут же открылась опять.

— Ты? — спросил Индер. — Я думал, Вега.

— Да ладно, я посижу…

— Выходи, все равно разгерметизировал! Как же так? Я думал, что Вега… Ты, что ли, добиралась сама? Надо было предупредить.

— Прости, я не знала, как это сделать. И потом, у меня никогда не было осложнений от неполного карантина.

— Ты заблудилась или случилось что?..

— А вы беспокоились?

— Вега отправился в диспетчерский узел узнавать твой маршрут. Он тебя заждался.

— А Миша?

— С Мишей все в порядке, — успокоил меня Индер, — хорошо ест, много работает. А у тебя вид не очень… — он оглядел меня, словно просветил рентгеном. — Плазма светится. Тебе чем-то разбавили кровь?

Мое сердце екнуло, и Индер не мог этого не заметить.

— Ничего страшного. У меня кровь шла из носа.

— Иди-ка на сканер, — засомневался Индер.

Я покорно легла на медицинский стол. За время моего отсутствия кактус на сканерной тумбе обзавелся желтым цветком, на стенах лаборатории появились занавески, а над дверью колокольчик.

— У меня с детства кровь из носа идет. Это наследственное…

— Не моргай, — попросил Индер, — не болтай, не дыши.

Луч прошел по глазам и отправился дальше, «нарезать» ломтями мои внутренности на экране монитора.

— Ты облучилась…

— Нечаянно, — сказала я.

— Где?

— Не знаю.

— Сильно облучилась. Вечером будешь лежать в камере.

— Ладно.

— Если не сойдут изотопы за сеанс, буду делать химическую коррекцию.

— Делай.

— Мне надо взять на анализ плазму.

— Бери, пожалуйста, Индер, хоть прямо сейчас.

Индер выключил сканер.

— Что с тобой?

— Все прекрасно. Хочу переодеться и прогуляться. Мне можно выйти наверх?

— Да, — сказал Индер и отправился в кабинет к шефу. Я последовала за ним. — Переоденься и прогуляйся к Алене, — он выгреб из стола охапку российских денег и отдал мне. — Возьми все. Такси теперь неохотно идет за город.

— Что случилось? — испугалась я. Индер занервничал. — Она разбилась на машине?

— Нет, но будет лучше, если ты к ней поедешь.

Я была уверенна, что Алена треснулась на своем новом джипе, который Петр преподнес ей в подарок к тридцатилетию. У меня сразу появилось дурное предчувствие, как только я увидела этот громоздкий черный «самосвал». Алена была от него без ума, и слушать никого не хотела. То же самое предчувствие не покидало меня на протяжении всего пути, и отпустило лишь в тот момент, когда я узнала издалека «самосвал», в полном ажуре стоящий у гаражных ворот. Потом я узнала Володю с измерительной рулеткой, прогуливающегося по крыльцу. Стекло парадной двери оказалось разбитым.

— О! — сказал Володя, увидев меня. — Какими судьбами?

В холе, забившись под одеяло, сидела Алена, растрепанная и зареванная. Ее рука была замотана бинтом. У меня опять екнуло сердце. Рядом сидел Олег Палыч, размешивая в чашке таблетку и, пытаясь по ложечке влить раствор в свое капризное дитя. Алена фыркала, вертела головой, но, увидев меня, преобразилась:

— Вот она, полюбуйтесь! — воскликнула Алена. — Явилась, не запылилась. Чего тебе надо? — она отвела от себя руку Палыча вместе с чашкой и выбралась из-под одеяла. Какого черта ты вернулась в наш милый гадюшник, я спрашиваю?

— Тихо, тихо… — увещевал ее Олег Палыч, и укрывал одеялом.

— Нет, пусть ответит! Пусть объяснит… Нагулялась, да? Соскучилась?

Олег Палыч виновато обернулся ко мне. Голова закружилась, перед глазами поплыли разноцветные пятна, я стала восстанавливать события последних дней, подозревая, что случилось нечто, гораздо более ужасное, чем мне казалось.

— Ничего, — ответила я, — пусть скажет, — и не узнала свой голос.

— Я скажу! — подтвердила Алена. — Еще как скажу, и нечего затыкать мне рот. Ты что, не видишь, что происходит?

На крики, из кухни выбежал Адам:

— Ну, что опять? Что ты разоралась? Ирина здесь причем?

— Пошел вон!!! — рявкнула Алена, и Адама вынесло в коридор.

Олег Палыч продолжил накрывать ее голые лодыжки.

— И ты, Олег! Нечего меня окучивать! Ступай к себе!

Олег не ушел. В дверь просунулось несколько физиономий, желающих убедиться в том, что Алена не станет меня убивать.

— Зачем ты вернулась? — спросила она спокойнее. — Ты не знаешь, что таким, как мы, на Земле не место? Таких, как мы, здесь быть не должно! Ты понимаешь, что шанс бывает раз в жизни, и ты опять его упустила. Сколько жизней тебе надо прожить, чтобы поумнеть?

Я не знала, что ответить. Я понятия не имела, что случится, если вдруг я начну реагировать на странности, происходящие вокруг меня. Мне надо было убедиться, что я на Земле, только убедиться, а потом пусть бьют, хуже не будет. Мне надо было только понять, что я не сплю, но под ногами хрустели осколки стекла и бинты на руках у Алены светились в полумраке зашторенной комнаты.

Она сделала попытку спрыгнуть с дивана, но Палыч схватил ее. К нему присоединился Адам. Как они урезонивали Алену, мне видеть не позволили. Можно было только догадываться по доносящимся из комнаты крикам: либо они ломали ей кости, либо она откусывала им носы.

Володя вздохнул и пошел в гараж, потрясая стеклорезом. Я забрела на кухню, и, увидев Петра в обществе бутылки, стала приходить в себя. Петр откупоривал коньяк, не дожидаясь счастливой развязки.

— Примешь? — спросил он.

— Я на изотопах.

— Заходи, — он вынул из шкафа две мелкие рюмочки. — Под изотопы хорошо пойдет…

Среди кухни лежала сметенная в кучу горка битой посуды. На стене застыли свежие капли крови. Петр подошел, разминая плечи под лоснящейся кожей пиджака, установил емкость с коньяком в моих дрожащих пальцах и жестом указал, в какое отверстие головы его следует влить. Так я и сделала, к его бесспорному удовольствию, но крики из комнаты от этого тише не стали.