Ирина Ванка - Секториум

• Название: Секториум
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Научная Фантастика

История Земли глазами пришельцев.

Бытовые зарисовки о жизни, работе, а также моральном облике людей, сотрудничающих с инопланетянами.

---

— Сядь, — сказал Птицелов-отец, когда я приблизилась к огню.

Я села, но суть своих требований не изменила.

— Мы тут… тащились мимо, — начала я, — решили тебя навестить…

Имо улыбнулся. Вблизи стало видно, что он плетет окантовку чистого медальона, на котором едва размечен будущий узор.

Птицелов поднялся, словно вспомнил о чем-то важном, снял с себя Айру и вышел из-под навеса.

— Ты домой собираешься или нет? — спросила я Имо. Имо кивнул. — Когда? — ответа не прозвучало. — Совесть у тебя есть? Я же волнуюсь! — Айра положила мне голову на плечо. — Сидите здесь, пока я не поговорю с отцом, — сказала я и пошла догонять Птицелова.

Його спускался со скалы по узкому серпантину, в сторону, где с гнезда свисали в пропасть плетеные лестницы. Вид мятой поляны открылся с высоты. Местность изменилась до неузнаваемости, скалы раздвинулись, выросли, преобразив рельеф ущелья.

— Тебе понравился Имо? — спросила я Птицелова-отца, когда тот заметил мое преследование.

Птицелов остановился, чтобы еще раз меня осмотреть. Теперь, когда мы остались одни, его взгляд стал более внимательным и откровенным.

— Да, — ответил он. — Имо понравился мне сразу. Больше других сыновей. Поэтому я дал его на Землю. Моей защиты ты не приняла.

— Спасибо, — ответила я.

— А тебе понравилась Айра?

— Хорошая девочка. Только невоспитанная.

Його не нашел в моих словах должного восхищения и продолжил спуск. Само собой понятно, что он и не думал ее воспитывать. Она росла, как росла. И выросла. Я не вполне поняла, для какой цели, но заподозрила, что Айра — это именно то, ради чего Птицелов завлек меня сюда много лет назад. А Имо — так… презент в знак благодарности. Видимо, после изготовления Айры, у Птицелова остался лишний генетический материал. То есть, картина сложилась следующим образом: пока я, выбиваясь из сил, воспитывала на земле флионера, он держал на Флио человеческое существо, как обезьянку, для развлечения.

— Главное, чтобы ты был доволен своей Айрой, — добавила я. — Хотя, если бы она росла на Земле, она действительно была бы на меня похожа. Сходство, чтобы ты знал, определяется не только генетикой, но и воспитанием. Я, например, Имо воспитывала.

— Зря, — сказал Птицелов. — Не надо было.

— Может быть, для Флио не надо, но ты, если помнишь, дал его на Землю.

— Не надо было воспитывать. Это лишнее.

— Зачем ты отдал ему корабль? Чтобы он вернулся? Вот, он вернулся, и что дальше?

Птицелов-отец прибавил шаг, потому что почуял скандал. Я пустилась за ним, рискуя улететь в пропасть. «Нашла подходящее место качать права, — думала я. — Что теперь делать? Драться с ним? Чем мне насолить флионерской расе? Еще раз испортить ее человеческой генетикой? Я даже не имею возможности задобрить Птицелова мухой, потому что этот тип уже изучил мух, а природа Земли с тех пор не придумала ничего нового в технике воздухоплавания».

— Ты позволишь Имо вернуться с нами? — спросила я. — Или у тебя другие планы?

— Имо принадлежит тебе, — ответил Птицелов.

Из его ответа мне ровным счетом ничего не стало ясно. Похоже, за месяц общения с сыном, отец не потрудился вникнуть в его натуру. В противном случае, он должен был объяснить, каким образом я должна реализовать свои права на младшего Птицелова? Тащить его на себе или вырубать из скалы вместе с камнем, за который он схватится, чтобы не возвращаться в Галактику? Что-то я не заметила в нем стремления покинуть отцовское гнездо.

С выключенной связью я слышала Мишину ругань, камни летели у меня из-под ног. К тому же на меня была возложена миссия, устроить переговоры с Сиром, о которых вообще не хотелось думать. Это была сущая блажь на фоне моих собственных проблем. Следом за мной бесшумно пробиралась Айра. Я не заметила ее, пока она не повисла у меня на шее.

— Не ходи за ним, — сказала Айра. — Ходи за мной. Я соскучилась.

Проблемы Айры были от меня еще дальше. Птицелов продолжал путь, я продолжала его преследовать, Айра продолжала висеть у меня на шее.

— Как тебе удалось ее так разбаловать? — спросил я. — Объясни ей хотя бы элементарные правила приличия.

— Айра! — сердито сказал Птицелов и обернулся.

Айра оставила в покое мою шею и пошла сзади.

— Она кому принадлежит? Тебе? Или я в доле?

Птицелов остановился, грозно поглядел и моргнул белым веком.

— Ясно, — сказала я. — Вопрос снят. Тогда, пожалуйста, сам поучи ее манерам.

— Она — как ты, — заявил Птицелов.

— Нет, она совершенно не как я. Если не сказать больше, она моя абсолютная противоположность во всем.

— Она — как ты.

— Тогда почему она ко мне липнет, как отрицательный заряд к положительному? Я бы на ее месте постеснялась.

— Айра, поди… — сказал Птицелов девочке.

Айра надулась и пошла обратно. То есть, поступила именно так, как я не поступила бы ни за что. Я бы, по крайней мере, постаралась понять, действительно ли мой поступок достаточно ужасен для изгнания?

Мы продолжили спуск по тропе, пока лестницы не преградили путь. Його начал сматывать их, укладывая кольцами, колючку к колючке. Вероятно, решил, что ночью на скалу могут влезть злоумышленники в образе Миши Галкина. Или, чего доброго, я сбегу со скалы и снова угоню алгоплан. Молодые поросли лианы со времени моего прошлого посещения претерпели метаморфозу, стали завиваться колечками, чтобы избавить флионеров от необходимости плести ступени. В лаборатории они добились такого эффекта или природа сама сжалилась над мозолями ремесленников? Його складывал толстые кольца и сбрасывал в грот, а я делала вывод:

— Боишься, что сбегу вместе с Айрой? Зря. Я не знаю, как направить твой корабль обратно.

— Имо знает, — ответил Птицелов, и у меня с души отлегло.

Он вытягивал лестницы, укладывал их, а я смотрела и собиралась с мыслями. Надо было начать разговор. Надо было настроиться, сосредоточиться, чтобы вспомнить, ради чего земляне оказались на Флио?

— Його, — начала я, — с нами на корабле человек, который хочет говорить с тобой.

— Нет, — отрезал Його.

— Ты ведь не знаешь, о чем я собираюсь просить! Надо, чтобы кто-то вроде тебя этому человеку раз и навсегда объяснил…

— Нет, — повторил он. — То не человек. Его надо бросить за борт.

Поразительно, как могут совпасть убеждения двух совершенно разных существ. Мишино тайное желание прозвучало бы точно так же. Но, к сожалению, с таким результатом переговоров мне стыдно было вернуться на борт.

— Может быть, если ты скажешь ему, он поверит, что фронов искать бесполезно. Ужас в том, что кроме тебя он не поверит никому.

— Фронов глупо искать, потому что их нет. Говорить о них тоже глупо, потому что флионеры не могут знать. Флионеры ушли из космоса.

— Тогда кто похитил меня из Хартии? — спросила я. — Кто, если не флионеры?

— Такого не было, — ничуть не смутившись, ответил Птицелов.

— Не поняла.

— Событие, о котором ты говоришь… я не знаю.

— Неужели? Может, ты не понял вопроса?

— Я не знаю такого события, — стоял на своем Птицелов.

— Не знаешь? — удивилась я. — А это ты узнаешь? — я показала белое пятно на запястье, которое с годами не затянулось пигментом. Что еще можно было предъявить в доказательство? Только память. Наши с ним общие воспоминания, от которых он с наглой легкостью отказался. — Його, опомнись! — взмолилась я. — Я имею право! Мне уже не семнадцать лет и я пока еще в космосе. Если не флионеры, кто же похитил меня из Хартии и зачем?

Птицелов швырнул в грот последний моток лозы и грозно встал над обрывом.

— То были не флионеры.

— Тогда кто? Не хочешь признаться, что это был ты?

— Не я.

— Интересно, кому до тебя принадлежал корабль? Может, у тебя угнали его?

— Угнали.

— Кто? Скажи мне, по совести, Його, кто мог угнать его? Разве можно его угнать?

— Тот человек, который пришел с Земли… Его надо бросить за борт.

— Я поняла мысль, но мы не об этом человеке сейчас говорим.

— То не человек. Человек не будет искать фронов. Ты не понимаешь.

— Да, не понимаю. Поэтому спрашиваю. Заметь, не о фронах. Я спрашиваю, кто меня похитил? Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было!

— Что было тогда, того нельзя знать сейчас. Чего нельзя знать, того объяснить нельзя.

— Это почему же?

— Потому что нет органа, которым понять, — сказал он, указывая на мою голову.

— А может быть здесь, — я указала на его загорелую лысину, — нет слов, которыми выразиться? Или слова есть, но нет храбрости?

Птицелов нервно моргнул, но не ответил. Кажется, он начал понимать, что Айра и впрямь мне не копия, что я не убегу от одного слова «поди».

— Молчишь? Не знаешь, что сказать? Правильно делаешь, потому что сказать тебе нечего. Потому что ты лучше меня знаешь, где искать фронов. Каждый флионер это знает, иначе ты не принимал бы меня на дикой скале. Это не вопрос. Вопрос в том, какой ценой Сириус до них доберется. Ты поможешь сделать это или мы будем пробовать сами?