Мэри Кларк - Синдром Анастасии

• Название: Синдром Анастасии
• Автор: Мэри Кларк
• Жанр: Детектив
• Год: 1994

---

Ей было ясно, что, став женой премьер–министра Англии, она будет постоянно на виду и подобные занятия сделаются для нее просто невозможными.

Стивен обычно звонил ей два раза в день: рано утром и поздно вечером. От произнесения множества речей голос его нередко звучал хрипло. И разговаривая с ним, она чувствовала, как неимоверно он устал.

— Похоже, борьба будет более ожесточенной, чем мы предполагали, дорогая, — сказал он ей в одном из их разговоров по телефону. — Лейбористы упорно сражаются, и, судя по всему, после десятилетия нахождения консерваторов у власти многие будут голосовать просто за перемены ради перемен.

Слыша в голосе Стивена неприкрытую тревогу, Джудит окончательно простила его за эгоистический отказ помочь ей в поисках родных. Несомненно, его отчаяние, если бы ему не удалось стать премьер–министром, было бы сродни тому чувству, которое она сама испытала бы, если бы вдруг обнаружила, что не может больше писать, что этот дар ею безвозвратно утрачен.

Стремясь как можно быстрее закончить книгу и вплотную заняться своими поисками, Джудит с каждым днем ставила будильник на все более раннее время. Сейчас она вставала уже в четыре утра, работала до полудня, готовила себе чай и сандвичи и потом работала до одиннадцати вечера.

Вот уже несколько дней она прогуливалась по Кенсингтону, надеясь, что если достаточно сосредоточится, то один из расположенных здесь старых многоквартирных домов покажется ей знакомым. Сейчас она даже хотела увидеть вновь перед собой маленькую девочку в золотистых кудряшках, девочку, вбегающую в подъезд дома, где они когда–то жили. «Интересно, — подумала она, — видела ли я тогда себя или Полли?» И тут же была вознаграждена на этот вопрос внезапно вспыхнувшей в мозгу мыслью: я всегда следовала за Полли. Она бегала быстрее… Окошко в прошлое приоткрылось еще немного… Почему же все–таки свидетельства о рождении не приходят так долго?

Светская жизнь в Лондоне сошла в это время почти на нет. Фиона была занята борьбой за место в парламенте, а от приглашений на вечеринки и званые обеды в другие дома Джудит было легко отказаться. Она дорожила каждой минутой и была уверена, что у нее не было больше провалов в памяти. Доктор Патель ей регулярно звонил, и ее от души веселил его осторожный тон в начале каждого разговора, словно он боялся, что она сообщит ему сейчас о каком–нибудь новом зловещем отклонении в своей психике.

Двадцать восьмого февраля она закончила вчерне свою книгу, перечитала ее и поняла, что все почти готово и она может отослать ее своему издателю без больших переделок. Этим же вечером Стивен возвратился из Шотландии, где он агитировал за кандидатов консервативной партии.

Они не виделись почти десять дней. Когда она открыла ему дверь, они несколько мгновений стояли, просто глядя друг на друга. Наконец Стивен глубоко вздохнул и привлек ее к себе. Они поцеловались. Джудит остро ощутила тепло и силу его рук, стук его сердца. Когда их губы встретились, она крепко обняла его за шею. И в который уже раз осознала, что, как бы она ни любила Кеннета, только в объятиях Стивена чувствовала себя по–настоящему женщиной.

Она налила им по бокалу, внимательно оглядев друг друга еще раз, они согласились, что оба выглядят чрезвычайно измученными.

— Дорогая, ты слишком похудела, — сказал Стивен. — На сколько фунтов?

— Я не взвешивалась. Но не беспокойся, я наберу снова свой вес, как только сдам книгу. Между прочим, сэр Стивен, вы, похоже, тоже сбросили несколько фунтов.

— Американцы явно ошибаются, считая, что только у них есть спрос на этих резиновых цыплят. Позвоню–ка я лучше в ресторан и закажу нам столик.

— В этом нет необходимости. Я уже достала все ингредиенты. Все очень просто. Отбивные, зеленый салат и, наконец, печеная картошка, чтобы восполнить недостаток углеводов. Устраивает?

— Господи, и к тому же еще — ни одного избирателя, желающего мне удачи или пытающего меня насчет налогов. Что может быть прекраснее!

Они работали в крошечной кухне бок о бок. Джудит резала салат, а Стивен, объявив себя настоящим мастером в этом деле, жарил отбивные.

В эту минуту, с подвязанным на талии фартуком и закатанными рукавами рубашки, Стивен показался Джудит не таким уж усталым.

— Когда я был маленьким, — говорил он, — мама всегда отпускала слуг на выходной, если у нас не предвиделись гости. Ей очень нравилось готовить что–нибудь только для отца и меня. Я всегда скучал по этим чудесным дням, когда мы оставались дома только втроем. Когда мы с Джейн поженились, я предложил ей продолжить эту традицию.

— И что она на это сказала? — спросила Джудит, уже догадываясь, каким будет ответ.

Стивен усмехнулся:

— Это привело ее в ужас.

Он взглянул на отбивные:

— Думаю, еще минуты три, и они будут готовы.

— Салат уже готов. Картошка и булочки на столе.

Джудит ополоснула руки, вытерла их полотенцем и сжала лицо Стивена в ладонях.

— Тебе бы хотелось возродить эту традицию? Когда я не привязана, словно раб, к машинке, я просто чудесно готовлю.

Пять минут спустя, когда они все еще стояли обнявшись, Стивен вдруг принюхался и с тревогой воскликнул:

— О Боже, отбивные!

Поиски женщины, подложившей бомбу к статуе Карла I, зашли в тупик. Многочисленные допросы молодого рабочего Роба Уоткинса ничего не дали. Он моментально опознал женщину в темной накидке на фотографии, сказав, что именно ей он и передал гелигнит. Однако он твердо держался своей истории, утверждая, что, по словам Маргарэт Кэрью, она собиралась использовать взрывчатку, чтобы снести старый сарай в своем поместье в Девоншире. Уоткинс был тщательно проверен, и в конце концов Скотланд — Ярд пришел к заключению, что он был именно тем, кем казался: молодым парнем, считающим себя неотразимым в глазах женщин и совершенно не интересующимся политикой. Брат его был явно нечист на руку и вполне мог взять все, что ему приглянулось. Камин в доме родителей Уоткинса в Уэльсе был заново отделан мрамором, который в точности соответствовал сорту мрамора с последней работы брата. С сожалением комиссар Филипп Барнс был вынужден согласиться со своим старшим помощником, коммандером Джеком Слоаном, что темноволосая женщина в накидке просто использовала Уоткинса в своих целях. Единственной уликой, на которую они могли рассчитывать, был ярко–красный шрам, находившийся, по словам Роба Уоткинса, на правой руке этой женщины, называвшей себя Маргарэт Кэрью. Однако сведения, полученные от Уоткинса, не были переданы в газеты. Ему было предъявлено обвинение лишь в сокрытии краденого, и он был оставлен под стражей до выплаты залога, который, как все понимали, он был не в состоянии заплатить. Тем не менее над головой у него продолжало висеть обвинение в пособничестве террористам, которого, как ему было сказано, он мог избежать, продолжая оказывать всяческую помощь полиции. Каждый констебль в Англии получил увеличенную фотографию женщины в накидке с приказом сразу же ее арестовать, как только ее увидит. Их особо предупредили насчет имевшегося у нее на правой руке, у основания большого пальца, красно–багрового шрама.

По мере приближения выборов интерес общественности к взрыву на Трафальгарской площади начал постепенно спадать. В конечном счете никто там серьезно не пострадал. Ни одна из группировок не взяла на себя ответственности за совершение этого террористического акта. В телевизионных передачах, посвященных этой теме, стал превалировать черный юмор, и часто можно было услышать: «Бедный старый Карл. Не довольствовавшись тем, что отрубили ему голову, они теперь, три столетия спустя, пытаются поднять его на воздух. Ну дайте же ему хоть какую–то передышку».

Затем, пятого марта, в Тауэре, в комнате, где были выставлены королевские регалии, произошел взрыв. Пострадало сорок три человека, шесть из них серьезно, а страж и пожилой американский турист были убиты на месте.

Утром пятого марта Джудит окончательно поняла, что ей не нравится ее описание лондонского Тауэра. Она чувствовала, что ей так и не удалось передать тот ужас, который должны были испытывать убийцы короля и их сообщники, содержавшиеся там под стражей. Зная по опыту, что нередко посещение описываемого ею места помогало лучше почувствовать атмосферу, которую она желала передать, она решила отправиться в Тауэр.

День был необычайно холодный и ветреный. Она надела «берберри», повязала голову шелковым платком, достала из кармана перчатки и, решив не брать с собой сумку, которую носила через плечо, положила деньги и носовой платок в карман плаща. Напряженная работа на протяжении последних дней начинала сказываться, и сейчас даже вес сумки вызывал у нее в плече острую боль. По существу, сумка была ей не нужна, так как она не собиралась ничего записывать. Ей просто хотелось погулять по Тауэру.