Роальд Потапов - Неведомый Памир

• Название: Неведомый Памир
• Автор: Роальд Потапов
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1970

Книга зоолога-орнитолога об экспедициях на Памир. Содержит описания редких птиц и животных, многие из которых находятся на грани вымирания. Интересна глава о поисках снежного человека. Рассчитана на широкий круг читателей.

---

…Холодный сияющий полдень. Ошалевшие от долгой тряски, окоченевшие, пропыленные насквозь, мы смотрим слезящимися глазами на быстро вырастающие вдали белые домики Чечекты.

Грузовик тяжело вкатил во двор и замер. По станции сновали люди. Стояла еще одна машина с открытым бортом. Леонид Сидоров встретил меня полуоблегченным, полусердитым: «Наконец-то, зоолух!» А затем, поскольку свидание состоялось после двухлетней разлуки, хлынул град приветственных тумаков.

Я знал, что Сидоров, взяв в помощники двух студентов-географов, пробрался на Памир еще в начале марта, когда здесь стояла настоящая зима, и с биостанции двинулся на лыжах через перевал Восточного Пшарта к Сарезскому озеру проверять по следам животный мир присарезских тугаев. Именно там видели на песке знаменитый след снежного человека. Почерневшее лицо Леонида и растрескавшиеся губы говорили о том, что мартовская разведка была нелегкой. Оба парня, ходившие с ним, были здесь же. По двору биостанции катал надутые автомобильные баллоны длинноногий детина в галифе и лихой ковбойской шляпе. «Вильям!» — представился он, широко улыбаясь и заключая мою ладонь в железные тиски своей лапы, а стоявший рядом Леонид коротко пояснил: «Это наш кэп». Баллоны предназначались для плота, который должен был в скором времени отправиться бороздить воды Сарезского озера.

За наскоро сооруженным обедом мне было предложено тут же, сию секунду, присоединиться к разведывательной группе, отправляющейся сегодня к истокам реки Кокуйбели. Там я ие был еще ни разу. Группе нужно было выяснить, как далеко можно проехать вниз по долине на машинах. Именно через эту долину в дальнейшем предполагалось прокладывать путь на Сарез. Естественно, об отказе не могло быть и речи. Разведгруппу, собственно, составили мы с Леонидом да шофер Султан Таштанбеков, брат Мамата. Все приготовления были уже закончены, я собрался за полчаса и вот, не успев опомниться, уже снова трясся в кузове в обратном направлении, к Каракулю.

(Пока машина пылит по Памирскому тракту, я напомню читателю, что экспедиция 1958 года была направлена на Памир для проверки слухов о якобы живущем здесь снежном человеке и для выяснения возможности существования там подобных существ. Англичане и американцы направили аналогичные экспедиции в Гималаи. Я не собираюсь описывать здесь всю работу экспедиции — о ней в свое время было достаточно много сказано в печати, в частности в книге К. В. Станюковича «По следам удивительной загадки». Напомню только, что главной задачей экспедиции было обследование двух районов Центрального Памира, в которых якобы встречали снежного человека или его следы: бассейна реки Баляндкиика, совершенно необитаемого, где еще сохранился в какой-то мере первобытный животный мир Памира, и бассейна Сарезского озера, необитаемого с 1911 года, когда образовавшееся в результате гигантского обвала озеро затопило кишлаки долины Мургаба. Оба района были исключительно труднодоступны. Мне довелось участвовать в работе одного из двух отрядов экспедиции, исследовавшего бассейн Сареза.)

Не доезжая места через Музкол, мы свернули с Памирского тракта и дальше покатили по едва заметному автомобильному следу. Некоторое время машина ползла среди невысоких пологих гор — предгорий Музкола, преодолевая бесчисленные саи и моренные гряды. Когда-то здесь вовсю бесчинствовали ледники. Большие камни в беспорядке усеивали красноватые склэны.

К вечеру после жестокой тряски мы выбрались на плоский, пологий перевал, откуда шел спокойный спуск в долину верхней Кокуйбели по одному из ее левых притоков. Когда-то именно в этом месте существовал сток из древнего Каракуля в долину реки. Сам Каракуль сейчас поблескивал в лучах заходящего солнца далеко на востоке. На самом перевале раскинулось небольшое, е полкилометра в поперечнике, озерко, в мутной воде которого снискивали себе пропитание несколько пар ангыров. Узрев подъезжающую машину, они неторопливо стали перемещаться к противоположному берегу. Свежих автомобильных следов впереди не было. Похоже, что в этом году мы первыми вторгались в долину. Здесь, в верховьях, Кокуйбель еще невелика, и мы без колебаний переехали ее вброд в первом же удобном месте. Основное русло дробится на многочисленные протоки, петляющие среди кочковатых лугов. В кристально прозрачной воде проносились стремительные силуэты крупных османов. Трава на лугах была еще бурая, зелени нигде не было и в помине, так же как и птиц, — тут стояла ранняя весна.

Еще километра два машина ползла вниз, со скрежетом переваливая с ухаба на ухаб. В сущности, мы двигались по настоящему бездорожью. Долина заметно суживалась, и вдруг — стоп! За очередным поворотом мы уперлись в огромную наледь, заполнявшую дно долины от борта до борта. Проехать по ней нечего было и думать, равно как и попытаться одолеть этот участок в обход по крутому правому склону. Склон был очень крут, весь в рытвинах и крупных камнях. Более скверного оборота дела нельзя было себе представить. С помрачневшими лицами разведка попрыгала с машины и отправилась вниз пешком, дабы оценить препятствие на ощупь и выяснить, что ждет нас дальше. Даже свежие следы медведя, перешедшего долину перед самой наледью, хорошо отпечатавшиеся на влажном глинистом грунте, не смогли улучшить нашего настроения. Наледь лежала на пути экспедиции неодолимой пятисотметровой преградой. Это было тем более досадно, что дальше — а мы прошли вниз еще километров пять — больше никаких препятствий не предвиделось. Прорубить в наледи путь было возможно, но, сколько это поглотит времени и труда?

Мы вернулись к машине в темноте. Наш «газ» чернел под склоном, как один из больших скальных обломков, разбросанных по террасе. Долина казалась совершенно необитаемой.

Дожидаясь нашего возвращения, Султан не терял времени даром. Он подстрелил из малокалиберной винтовки двух зайцев, натаскал кизяка и терескена, и сейчас на подветренном склоне морены жарко горел небольшой костер. Только теперь, в конце этого бурного дня, в кругу скачущего света, бросающего блики на пустынные склоны, мы, наконец, смогли спокойно поговорить. Прежде всего, конечно, меня интересовали подробности мартовского похода на Западный Пшарт.

Вот что я услышал.

К середине марта после напряженной, трудной дороги Леонид с двумя студентами, Александром Мирошниченко и Александром Кузнецовым, добрались до Чечекты. В это время на Памире особенно много снега. Зима стояла еще самая настоящая, и снежные бураны то и дело прерывали движение по тракту. Достаточно сказать, что машина, на которой ехали разведчики, была в марте последней, попавшей на Памир. Сильный буран на две недели запер Памир на глухой замок. Поход был рассчитан на десять дней, и все снаряжение, включавшее палатку, спальные мешки, примус, горючее и припасы, нужно было тащить на своих спинах.

Разведка вышла на лошадях со станции на рассвете 15 марта. Снег укутал горы по самые основания, но долины были чисты. Отряд сопровождали Мамат и Джура Таштанбековы. Долина Восточного Пшарта на большом протяжении тоже была свободна от снега, и отряду удалось подобраться к перевалу километров на десять. Но дальше сразу же начался глубокий снег, и пришлось переходить с коней на лыжи. Мамат с Джурой погнали лошадей назад, а разведчики тронулись вверх, к перевалу. Вот тут и началось. Во второй половине дня солнце грело достаточно сильно, чтобы сделать снег мокрым, а если еще учесть, что он был глубокий и рыхлый, что высота приближалась к 4200 метрам, что за плечами у каждого висело по тридцати килограммов груза и что они шли вверх, на подъем, то самочувствие трех землепроходцев после десяти километров подобного пути легко себе представить. Леонид очень опасался за ребят. Сам он, понаторев в тяжелых лыжных походах по Кольскому полуострову, был в отличной форме и все-таки шел на пределе. Но ребята держались прекрасно.

Перевал встретил их ослепительным сверканием громадных снежных полей. Снег был буквально истоптан многочисленными следами козерогов, архаров, волков, лисиц и других зверей. Сами козероги и архары, небольшими группами пасшиеся на склонах, все время находились в поле зрения разведчиков… Начались первые неприятности. Отражаясь от снежной поверхности, ультрафиолетовые лучи буквально обжигали кожу; Саше Мирошниченко пришлось даже обмотать лицо марлевыми бинтами.

Здесь же, на перевале, груз немного поубавился — в снег была закопана первая порция продуктов на обратный путь.

Вниз дело пошло легче. Группа прошла первое ущелье, Красный каньон, уже в густых сумерках и вслед за этим, на высоте 4 тысяч метров, устроила первую ночевку. В кромешной тьме под яростным натиском ледяного ветра, несшего поземку, поставили палатку, поставили неудачно, на острые камни, но переставлять уже не было сил. Вьюга бесилась за тонким брезентом, а в палатке жарко гудел бензиновый примус, на котором разогревались консервы.