Полина Кацуро - Японистка. Книга первая. Хищная Сакура

• Название: Японистка. Книга первая. Хищная Сакура
• Автор: Полина Кацуро
• Жанр: Детектив
• Год: 2013

В загадочную и прекрасную Японию прилетают на стажировку российские студенты. Молодые люди оказываются внутри интернациональной студенческой среды другой страны и все глубже погружаются в реалии, которые до этого времени изучали издали, и так же кардинально меняясь. Рыжеволосая Дана – главная героиня повествования, девушка с особым шармом, в любой стране или ситуации оказывается в центре событий.

Роман с оригинальным детективным сюжетом наполнен уникальной информацией об удивительной стране, не вычитанной и не придуманной автором, который сам много лет жил, учился и работал в Японии и имеет сведения, как говорится, из первых рук. Структура, принципы жизни в стране, менталитет, обычаи и традиции японцев, система и тонкости обучения в университете, тайны имен и принципы их написания, общение с «пожившими» соотечественниками и жителями страны восходящего солнца, описание пищи, банкетов или домашних приемов, как вообще полагается есть или приходить на встречи, чтобы никого не обидеть и соблюсти все приличия, какие в Японии праздники и похороны, кто кому дарит шоколад на день Святого Валентина, каково устройство домов, как сажают настоящий рис, обладающий «целой палитрой нежно-сладкого послевкусия», живописные описания, даже разграничение видов мусора и многое другое – интереснейшая информация переплетается с нитями повествования.

Все это делает чтение еще более увлекательным для самого широкого круга читателей. Каждая страница становится настоящим открытием. Рассказанное – в живой и ясной форме открывает совсем другой мир глазами юной и любознательной девушки, в жизнь которой неожиданно вошло известие об убийстве знакомой японской студентки Аски, вызвавшей у Даны неподдельный интерес изощренным талантом к рисованию. И подозревается в необычном убийстве всеобщий любимец Коямо Масахиро. Студенческое братство выдвигает собственные версии, а Дана, вместе с ее другом Мару, племянником «генерала полиции», и благодаря собственному любознательному характеру, оказывается на острие расследования.

---

Около учебного корпуса Дана встретилась с Мару; тот держал в руках несколько книг и дисков. «Это для моего двоюродного брата. Пошли!» – сказал он коротко, и они быстро пошли в сторону главной улицы.

Минут десять прошли практически в полном молчании. На одиннадцатой минуте Дана не выдержала и спросила, что случилось. В голове роились мысли, самой безобидной из которых было предположение, что Мару стесняется идти с иностранкой по городу.

– Всё нормально, – коротко ответил ее спутник, и Дана пожалела, что спросила. «Что же могло случиться? – продолжала беспокоиться девушка. – У него был плохой день? Или дело всё-таки во мне?» Она поняла, что никогда не была в такой ситуации, потому что Димочка никогда не молчал. Они всегда что-нибудь обсуждали или делились впечатлениями. Их разговор всегда перетекал из темы в тему и сокращал любую дорогу или ожидание.

Дана с Мару подошли к довольно большому двухэтажному дому, выкрашенному в белый цвет, с тёмно-коричневыми декоративными ставнями окон и балконами. С каждого балкона и окна свешивались небольшие подвесные клумбы с цветами, в основном, анютиными глазками. Будто декорации из какого-то фильма о сказочном городке перенесли в реальный мир и поселили в нем людей. Особенно симпатично этот дом смотрелся на фоне других на этой улице, выкрашенных в тёмно-серые или коричневого цвета с чёрными черепичными крышами, тоже с ухоженными садиками, маленькими сосенками и каменными светильниками, но казавшимися приземистыми по сравнению с белым зданием.

Мару позвонил в домофон, и приятный женский голос ответил: «Ха-а-ай». Мару произнёс односложно: «Орэ». Когда Дана изучала японский язык в России, ей рассказывали, что местоимение «Орэ», то есть «Я» у мужчин, используют только крестьяне; однако в Японии оказалось, что каждого второго можно было запросто назвать «крестьянином», исходя из этой теории.

Дане показалось, что Мару стал менее напряжённым, как будто был рад, что не надо больше оставаться с Даной наедине. «Похоже, всё-таки дело во мне», – с грустью заключила она про себя. Дверь калитки щёлкнула, и они вошли в маленький полный цветов садик. Цветы стояли в горшках и мини-клумбах почти по всей территории, захватив места на дорожках и крыльце.

Внутри дом оказался таким же милым, как и снаружи. Сразу было видно, что он или недавно выстроен, или капитально отремонтирован, потому что вся древесина внутренней отделки была светлой и пахла лесом. В просторной прихожей на обувном шкафу расположились куклы и статуэтки разных народов, расставленные по росту. «Надо будет им матрёшку подарить, она бы сюда подошла», – подумала Дана. Навстречу гостям почти одновременно вышли двое – молодой человек лет семнадцати и женщина лет сорока. Оба они были привлекательны и даже красивы, каждый по-своему. Женщина была небольшого роста, в теле, круглолицая, с волосами, крашенными в тёмно-каштановый цвет, со светлой кожей, маленьким аккуратным носиком и очень живыми глазами. Несмотря на довольно высокий рост, юноша с короткой стрижкой, загорелым и немного обветренным лицом не сутулился… Мару представил Дану тёте и двоюродному брату. Женщина стала быстро щебетать слова приветствия, а брат сразу стал что-то спрашивать у Мару. Дана и так понимала пока по-японски не всё и не всегда, а когда заговорили три японца одновременно, не поняла абсолютно ничего. Тут все засмеялись и попытались заговорить, снова все вместе, но в этот раз победу одержала тётя:

– Здравствуйте, как мы рады вас видеть. Это так здорово, что Мару вас к нам привёл. Он так редко к нам заходит, а тут пришёл даже не один! Нам так приятно вас видеть у себя. Вы из России? А там холодно?

Дана попыталась переварить поток слов и, чтобы выиграть время, поклонилась хозяевам дома где-то на тридцать градусов и представилась. Тётя звонко засмеялась и прощебетала:

– Каваи! Миленькая какая! Посмотри, Кэн, какая миленькая! Я никогда не видела такого красивого цвета волос. Каваи! Каваи!

От комплиментов Дана почувствовала себя неловко: «Приятно, конечно, но как-то неуютно от такого потока. Надо, наверное, ей чем-то ответить». И произнесла беспроигрышное:

– Это ваш брат? – указывая на Кэна.

– Нет, что вы! Это мой сын! Ну, вы и сказали! – начала смеяться женщина, прикрывая рот рукой.

Как и во всех японских домах, прихожая состояла из двух частей: первой – на уровне крыльца, совсем маленькой, где все снимают обувь, и второй, основной части, куда проходят уже без обуви. Чтобы перейти из первой части во вторую, надо как бы подняться на одну ступеньку, поэтому в японском языке вместо «войти в дом» говорят «подняться в дом».

Пройдя через прихожую за тётей, братом и Мару, Дана оказалась в просторной комнате-студии, в углу которой находилась кухня с барной стойкой и большим обеденным столом на шесть персон, далее начиналась гостиная – диван, телевизор, журнальный столик. Войдя в комнату, Мару низко поклонился и довольно долго не разгибался. Вошедшая за ним Дана тоже поклонилась, даже не поняв – зачем. Подняв голову, она увидела хозяина дома, и ей сразу стало ясно, в кого Кэн такой статный. Мужчина производил очень приятное впечатление: стройный, подтянутый, широкоплечий, с тонкими аккуратными губами и мягкими, невероятно проницательными глазами. Он светло, но сдержано улыбнулся:

– Добро пожаловать!

Мару, показав на Дану, произнёс:

– Это Дана, я вам про неё говорил. Она приехала на год к нам практиковаться в университет.

Дана снова поклонилась и поблагодарила хозяев за приглашение. Хозяин дома снова улыбнулся и начал представлять своих домочадцев:

– Мы рады вас видеть у нас дома, давайте знакомиться. Меня зовут Тамура Ичиро, это моя жена Юрико и сын Кэн. Проходите, мойте руки и давайте ужинать. Я очень голоден.

– Представляешь, – подхватила разговор тётя Юрико, – она подумала, что Кэн – мой брат. Вот умора!

Дана протянула ей пакет с блинами. По правилам японского этикета, надо было сказать что-то типа: «Я тут вам принёс совершенно что-то непонятное, но, может быть, вам понравится», но Дана не знала этого правила и прорекламировала свою работу, как это делают все российские хозяйки. Тамура-сан улыбнулся и обещал обязательно попробовать блинчики, а тётя Юрико прощебетала что-то очень быстро и понесла пакет на кухню.

За столом Мару и Дану усадили спиной к стене под картину, тётя Юрико расположилась ближе к кухне, а хозяин с сыном – напротив гостей. Стол буквально ломился от угощений. Посередине, на главном месте, стояли два блюда с суши, а вокруг них – с десяток разных закусок: красное сырое мясо тунца с авокадо в соевом соусе с васаби, пареный шпинат с рыбной стружкой, салат из тофу с помидорами и репчатым луком, огурцы с намазанной на них икрой минтая, солёные сливы, чёрные сладкие бобы, куриное филе, обжаренное в кляре. Всё выглядело очень аппетитно и красочно. А когда хозяйка принесла и поставила тарелку с блинчиками, они показались тяжёлыми и неказистыми, слишком маслеными и бледными. «Да, повар из меня тот ещё, – подумала Дана, – зря я так расхвасталась». Разлили напитки: взрослым пиво, Кэну сок, тётя Юрико пила холодный чай: «Я просто не переношу алкоголь!» – объяснила она Дане. Тамура-сан поднял стакан и произнёс:

– Кампай!

Все подхватили звучное слово и отхлебнули. После этого каждый член семьи, сложив ладони вместе, произнес: «Итадакимас» и приступал к еде. Дана взяла свои палочки:

– Как всё красиво, просто слов нет. Я даже не знаю, с чего начать.

– Начни с самого вкусного, – сказал Тамура-сан.

– А что самое вкусное?

– Самое вкусное – это суши. Мама к этому случаю заказала суши в хорошем ресторане, – объяснил Кэн.

– Кэн, будь хорошим хозяином, поухаживай за Даной-чан, положи ей в тарелку суши, – учительским тоном произнесла тётя Юрико.

Кэн явно не хотел отрываться от еды, но взял тарелку Даны, перевернул другим концом свои палочки и положил на тарелку по одной суши каждого вида.

– Дозо. Пожалуйста, – произнёс он и протянул тарелку, не глядя на гостью.

– Аригато. Спасибо. Надо же какие красивые тарелки, все нежно-розового цвета, – эта фраза была сказана уже тёте Юрико.

И действительно, вся посуда была нежно-розового цвета, отличаясь то золотистыми краями, то рисунком цветов сакуры, то рифленой поверхностью.

– Дана-чан, в японской кухне есть три компонента, которыми должен наслаждаться человек. Первый компонент – общий вид блюда и гармония его с посудой, второй – аромат и третий – вкус. Только насладившись двумя первыми, ты сможешь оценить третий. На японском столе, как и в японской поэзии, всегда присутствует сезонный элемент. Какое сейчас время года? Весна, время сакуры, поэтому и посуда напоминает об этом. Сакура уже отцвела, а настроение весны осталось, поэтому и тарелки розовые, – пояснил Тамура-сан.

– Да уж… Знаешь, сколько у нас этой посуды на каждый сезон? Ужас просто, в каждом ящике только и видишь, что посуду, – проворчал Кэн.