Леонид Влодавец - Грешные души

• Название: Грешные души
• Автор: Леонид Влодавец
• Жанр: Детектив

---

ШАМБАЛДЫГА ЗА РАБОТОЙ

Ни Котов, ни обе Тани не слышали выстрела, который унес Августа Октябревича. Во-первых, звукоизоляция была хорошая, во-вторых, им было не до этого...

- Запузырин пошел в Великий ЛАГ, - доложила "тарелка", - десять тысяч триста семьдесят восемь грехотонн, девяносто четыре процента минуса. Доставлен штатно.

- Нормально сработали, верно? - сказал Шамбалдыга. - Такого лучше всего под самоубийство подводить. Был тут, на этой планетке, понимаешь, один тип, Гитлером звали, так тот, считай на полтора миллиона грехотонн тянул. Если б его кто приложил, так у плюсовиков новый святой появился бы. Ну, архангел по крайней мере. А мы его культурненько под самоубийство чик! - и все в минусе.

- Так ведь его же кто-то добивал, - припомнил Тютюка.

- Добивал, - согласился Шамбалдыга, - но умер он от яда. Пуля его до смерти не прикончила. Так что тот эсэс, который в него стрелял, ни в святые, ни в архангелы не попал.

- Ловко, пожалуй, - польстил Тютюка.

- Умеем, - скромно произнес Шамбалдыга, - работа у нас такая. Отвык я от предобработки, как никак тридцать временных единиц, понимаешь, на боевом дежурстве, но, как видишь, не разучился. Утро скоро. Надо, чтоб Котов с Таньками еще порезвился...

* * *

... В Таниной комнате было жарко и влажно, даже душно, как в Африке. Отдуваясь, Котов распростерся на кровати, а растрепанные Тани прикорнули с двух сторон к его плечам.

- Теперь вы не будете выяснять, кто оригинал, а кто копия? - не открывая глаз, спросил Котов.

- Нет, - мурлыкнула И, - это уже несущественно.

- И все-таки какая-то разница в вас есть. Внутренняя, где-то в душе. Очень хочу понять какая, но пока не могу сказать точно.

- Интересно, - нахмурилась И. - Значит, нас кто-то продублировал, но дал нам разные души?

- Именно это и непонятно. Если все, как говорится, по Марксу и материя первична, а дух вторичен, то у вас должно быть идентичное сознание. Абсолютно. А вы похожи на две одинаковые оболочки, начиненные разным содержанием. И я постепенно начинаю вас различать по словам и по манере говорить.

- У тебя глаз-алмаз, конечно, - согласилась И. - Ты помнишь нашу первую встречу, когда мы были вдвоем с Иркой и ты прогнал хулиганов?

- Да, помню. А ты что имеешь в виду?

- Я бы хотела знать, на кого по манерам походила та девушка, на меня или на нее? Ведь ты, Танюшка, помнишь то же, что и я, но там была одна, и задолго до того, как кто-то из нас попал на остров с Котовым.

- На кого походила та?.. Пожалуй, больше на тебя, - Котов ущипнул И. Впрочем... Может, я и не прав. Ты так интеллигентно доказывала мне пользу натуризма, что, пожалуй, это, скорее, была она...

- Вот видишь, значит, разница есть. Мне иногда даже неприятно то, что я говорю, но почему-то хочется сказать. Как будто кто за язык тянет. Полное ощущение двойственности... Заметил, у меня сейчас и язык иной, и, пожалуй, не хуже, чем у нее. Но мне не хочется быть проще!

- Да со мной то же самое, - махнула рукой Е, - только наоборот. Я хочу быть проще, даже побесстыднее, а не всегда получается.

- Давайте все-таки будем проще? - предложил Котов. - Не будем ломать голову над психологией, иначе она перейдет в психопатию.

- Идет! - согласилась Е.

На борту "тарелки" за них порадовались

- Хорошо, хорошо! - похвалил действия Тютюки Шамбалдыга. - А то все теория да теория. Дубыга, японский бог, все по теории шпарил, а технику безопасности не соблюдал. Инструкции, понимаешь, они выше всех теорий! Я им сейчас еще пороху в кровь подсыплю. Надо, чтоб они грехом насквозь пропитались, чтоб и капельки чистого не осталось. Секс - он, брат, вещь важная. Но - не единственная. Сейчас мы их еще напиться заставим.

- Я так же Сутолокину с Пузаковым обрабатывал, - припомнил Тютюка.

- Ну, тут надо потоньше. Главное - чтоб не допоить до того, когда уже пить не хочется. Пусть они в этом сладость увидят, приятность...

Владислав поднял голову, поглядел на Тань. Поблекшие, одутловатые, помятые, с размазанной тушью под глазами. Неужели он нашел в них что-то особенное?

- Помыться тут можно? - спросил он.

- Туда... - неопределенно махнула рукой И. Е вообще промычала нечто нечленораздельное.

Котов слез с кровати, отпер дверь, осторожно выглянул в коридор. Было тихо и пусто, только в холле на первом этаже звонко тикали большие настенные часы. Конечно, не слишком прилично ходить по чужой даче в чем мать родила, но одеваться Владиславу не хотелось. Он очень хотел смыть грязь и, попав наконец в просторную, облицованную итальянским кафелем ванную, с наслаждением встал под душ... Без особой щепетильности воспользовался шампунем и мылом, завернулся в огромное махровое полотенце и просушил волосы феном. Освеженный, он всунул ноги в резиновые шлепанцы и вернулся к Таням.

- С легким паром! поздравила Е. - Теперь мы пойдем.

Они тоже не стали одеваться и, шушукаясь, зашлепали пятками по коридору. Котов надолго остался один. Плавки давно просохли, он надел их, уселся в кресло перед журнальным столиком. За окном уже не гремело, только тихонько барабанил дождь. Хотелось спать, но ложиться чистым в эту греховную, пропитанную потом, смятую и расхристанную постель было неприятно. Стало тоскливо и противно. Но майка и джинсы были еще сырые, кроссовки и носки надевать лень. "А выпить здесь нет? - подумал Котов. - В конце концов, могли бы за мои труды бутылку поставить..."

- Правильно подводишь, - одобрил Шамбалдыга, - сперва отвращение, грязь, тоска - а потом спиртяшка!

- А как мы ему бутылку перебросим? - спросил Тютюка.

- Можно, конечно, как и Сутолокиной. Но здесь нужно его и девок немного огорошить. Врубай программу "Исполнение желаний", безотказная штука.

- Прошла программа! - доложил Тютюка.

- Есть результирующая идея?

- РИ отсутствует.

- Как отсутствует, только что была, понимаешь... Дай короткий на побуждение РИ.

- Есть короткий!

... Котов зажмурил глаза, откинулся в кресле и вдруг отчетливо представил себе, что если он откроет глаза, то увидит на журнальном столике бутылку настоящего коньяка, не липового, а доподлинно французского "Наполеона"...

- РИ перешла предел исполнения! - отметил Тютюка. - Принято!

... Котов открыл глаза и увидел. Да, это был "Наполеон", низкорослая пузатенькая бутылка из темного стекла. "Ерунда, - подумал Владислав, - она здесь и раньше была. Мне почудилось, что ее не было".

Он опять закрыл глаза. Отчетливо припомнился аромат и вкус "Наполеона". Хорошо бы еще тарелочку с тонко нарезанным лимоном и коробку швейцарского шоколада...

Котов открыл глаза. Потом сразу закрыл, потому что не поверил увиденному. Рюмки, тарелка с ломтиками лимона, шоколад... "Сейчас открою, и. ничего не будет!" - решил Котов. Действительно, на столе ничего не было. Остался только легкий, еще не улетучившийся запах лимонов. Котов, несмотря на то что ничего не увидел, сильно сомневался, что коньяк, лимоны и шоколад были галлюцинацией. "Нет, тут что-то не так! А ну..."

На сей раз он нарочно не закрыл глаза, а потому едва пожелал, чтобы все появилось вновь, как его ослепила яркая вспышка. Сразу после этого он увидел прежний натюрморт. Сердце у Котова забилось, ведь он был все-таки немного ученым, а потому не мог равнодушно пройти мимо необъяснимого явления. "Так, только спокойно! Первое: возможно самовнушение. Самое простое объяснение. Надо попробовать на вкус, если это галлюцинация, то конфету я съесть не смогу".

Однако конфета из прекрасного швейцарского шоколада вполне приятно съелась. "Нет, - рассуждал Владислав, - это не может быть галлюцинацией. А если пожелать что-то еще? Например, то, чего никогда не видел? Что-нибудь такое, что знаю только по названию. Трюфели? Омары? Устрицы в белом вине? Страсбургский пирог?"

Котов вспомнил еще целую кучу разных блюд, а потом подумал: "Это все из области гастрономии. Фантазии на тему стола, это все одно и то же направление. Может, у меня какая-нибудь тематическая галлюцинация? Хрена ли я в них понимаю, ведь я же не психиатр! Надо попробовать что-то из другой оперы. Например, что-то несъедобное. Какую-нибудь старинную вещь, встречавшуюся в книгах. Скажем, карманные часы "Павел Буре", серебряные, с крышкой и с цепочкой? Нет, такие мог видеть в кино. А может, монету? Тоже плохо, бывал на выставках, видел фото. Стоп! Точно помню, что ни разу не видел ни одной керенки. Никогда и нигде. Ну-ка, подать сюда сорок рублей керенками!"

Вновь резанула по глазам яркая вспышка, и Котов увидел на краю стола маленький, примерно пять на шесть сантиметров, прямоугольный листочек бумаги. Котов взял его в руку, рассмотрел, удивился... На одной стороне листка блекло-красным по линяло-зеленым узорам было оттиснуто: "Казначейски знакъ 40 руб.". Имелся ощипанного вида двуглавый орел без корон, скипетра и державы, примерно такой, какого хотели было поначалу предложить в постсоветский герб России. По обе стороны орла было еще два раза оттиснуто: "40 рублей", а ниже шла белым по красному надпись прописью: "Сорокъ рублей". Наконец, в гамом низу листочка было отпечатано: "Обязателенъ къ обращенiю наравнЬ съ кредитными билетами". На обороте узоры были другие, но тоже линяло-зеленые, а поверх них - блекло-красная виньетка, в четырех углах которой стояло: "40", посередине, в верхней половине - "РУБ 40 ЛЕЙ", а в нижней - "ПоддЬлка преслЬдуется закономъ".