Николай Шундик - Быстроногий олень. Книга 2

• Название: Быстроногий олень. Книга 2
• Автор: Николай Шундик
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1953

В романе рассказывается о людях Чукотки, об огромных переменах в жизни чукотского народа, которые произошли за годы Советской власти. Дружба чукчей с русскими большевиками, их совместная борьба за новую жизнь встречает яростное сопротивление со стороны остатков местного кулачества, шаманов и замаскированных врагов советского народа. Особенно ожесточенной эта борьба становится во время войны. Передовые оленеводы Ятто, Айгинто, Майна-Воопка, Тымнэро и другие под руководством парторга Гэмаля и секретаря райкома Ковалева продолжают строить счастливую жизнь в тундре.

---

И вот сейчас, чувствуя на себе тревожный взгляд Гэмаля, Ковалев опять ушел в себя. Ему страшно захотелось куда-нибудь уйти, уединиться. Но взгляд Гэмаля настойчиво спрашивал. Ковалев встал, подошел к окну и тихо сказал:

— Жена моя… погибла.

Ошеломленный Гэмаль привстал, но тут же снова сел, молча глядя в чуть сгорбленную спину Ковалева.

16

Рано утром Ковалев уже ходил по поселку, знакомясь с делами.

Остановившись у входа в собачий питомник, Ковалев увидел Иляя, сидевшего на корточках перед парой толстых неуклюжих щенков. Поглаживая их по лопоухим головкам, Иляй приговаривал что-то нежное, словно перед ним были дети. Сергей Яковлевич улыбнулся: «Как прежде, собак любит. Вон и неизменный его Утильгин вместе с ним».

Повернувшись к двери, Иляй увидел секретаря, слегка смутился и, позабыв поздороваться, указал на кормушки с собаками.

— Видишь, у нас теперь тоже свой питомник! Только вот плохой у нас заведующий. Кормушки холодные, грязные. Ругать его буду на собрании. Сильно ругать!

— Ругать будешь? — переспросил Сергей Яковлевич, проходя в питомник. — Порядка, значит, здесь нет?..

— Ага, нет порядка, — подтвердил Иляй и тут же добавил: — Ну ладно, побегу домой. На охотничий участок ехать надо. А сюда я просто так зашел.

— Просто ли? — задумчиво спросил Сергей Яковлевич и вышел из питомника.

Заглянув в несколько домов, он задержался на четверть часа у своего давнего друга — старика Анкоче. Старик строгал какие-то палки. Увидев Ковалева, он заулыбался по-детски счастливо. Морщинки на его впалых щеках разгладились, а у глаз собрались в густые веселые пучки.

— Много работы твои руки переделали, а вижу, все еще для тебя мало, — сказал Сергей Яковлевич.

— Руки только тогда сильны, когда есть желание работать, — ответил Анкоче, усаживаясь на иссеченный топором чурбан.

— Чем же ты занимаешься? — поинтересовался секретарь, разглядывая сложенные в стопку искусно выгнутые, остроганные палки.

— Угадай, — хитро прищурился Анкоче. Покрутив в руках одну из палок, Ковалев уверенно сказал:

— Остов байдары делаешь.

Анкоче удовлетворенно закивал головой.

— Но почему ты зимой занимаешься байдарой?

Анкоче попыхтел трубкой, глянул на Ковалева и, поняв по его лицу, что задал он вопрос не без умысла, ответил:

— Летом птицы линяли. Орел клювом свои крылья чистил, Каждый день чистил, старые перья вырывал, чтобы сменить их новыми. А сова не чистила крыльев. «Почему не чистишь крылья?» — спросил, орел у совы. «А зачем мне их сейчас чистить? Сейчас тепло, мыши в норы не прячутся, я ловлю их, не летая. А вот зима придет, летать надо будет, чтобы согреться, чтобы мышиные норы найти, тогда и о крыльях своих позабочусь». Пришла зима. Орел взмахнул молодыми крыльями и полетел. А сова взмахнула старыми крыльями, перья выпали, и осталась она на месте. Ударил мороз — и замерзла сова. Вот как получается!

— Хорошо ты сказал, Анкоче. Мудрые твои слова. Рад, что ты трудишься и выглядишь здоровым. Пришел навестить тебя.

— Спасибо, Сергей Яковлевич. Вижу я, ты все такой же, как прежде, когда здесь учителем жил.

После осмотра поселка секретарь на колхозной упряжке выехал на охотничьи участки. Ему хотелось посмотреть на людей в работе. Каюрил он сам. Рослые заиндевелые собаки быстро мчались по снежному насту.

На одном из участков Ковалев встретил председателя колхоза Айгинто, попросил вместе проехаться по охотничьим избушкам.

— Хочу посмотреть, как охотники на своих участках живут.

Первая же избушка, куда заглянул Ковалев, ему очень не понравилась. Была она уже старой, покосившейся. В ней не было ни столика, ни табуретки, на полу набросаны влажные оленьи шкуры, на перевернутом ведре вместо лампы стоял жирник. Стены грязные, в копоти, окна завалены снегом, остро пахло пережженным нерпичьим жиром, прелыми оленьими шкурами.

— Нет, это никуда не годится, — нахмурился Ковалев. — Разве можно здесь жить?

Айгинто смущенно кашлянул, переступил с ноги на ногу.

— А зачем здесь хорошее жилище? Охотники сюда только на ночь приходят, а чуть свет — к капканам идут. Люди наши крепкие, выносливые…

— А не скажешь ли, почему у тебя охотники так часто домой на ночь любят ездить? Время зря теряют, собак мучают…

— Дома лучше… чище, теплее.

— Вот-вот, — подхватил Сергей Яковлевич, — теплее, чище. Хорошо, что я эту избушку собственными глазами увидел. Поругать бы тебя крепко за то, что о колхозниках не заботишься. Но думаю, что к моему возвращению из округа ты здесь все переделаешь.

— А как?

— Подумай, подумай!

Айгинто уселся на грязный ящик, закурил.

— Ну да, конечно, придумать кое-что можно, — через минуту отозвался он. — Побелить… вместо жирника лампу хорошую поставить… Столик сделать, картины на стены повесить.

— Мало… Еще думай! — потребовал секретарь.

— Ну, неплохо от окон снег отгрести, дверь поправить, сильно дует снизу.

— Мало!

Айгинто растерянно, с некоторым недоумением посмотрел на секретаря.

— Что так смотришь? Удивляешься, что я с тобой таким голосам разговариваю?

Айгинто смущенно улыбнулся, неуверенно кивнул головой.

— Не удивляйся, Айгинто, ты уже большой человек, видный человек в районе. Настало время разговаривать с тобой без боязни, что ты обидишься.

— Зачем же обижаться, — прокашлялся Айгинто, пытаясь принять спокойный и независимый вид. — Что я маленький, что ли? Если поругать надо, так что ж, и поругать можно.

Ковалев еле заметно улыбнулся, заглянул быстро в печку и спросил:

— Дымит?

— Немножко дымит, — подтвердил Айгинто, — поправить надо.

— Правильно, поправить надо. Но и этого мало. — Секретарь прошелся по избушке. — А ну покажи, где здесь у вас шкаф с библиотечкой? Где газеты? Шахматы? Патефон где?

— А, верно, вечером, после охоты, очень хорошо чайку попить, почитать, в шахматы поиграть, патефон послушать, — оживился Айгинто. — Это же просто, совсем просто! Честное слово, Сергей Яковлевич, попробую через неделю охотничьи избушки так переделать — как клуб будут!

К полдню Ковалев уже возвращался в поселок. По пути, на одном из охотничьих участков он снова встретил Иляя, заряжавшего капканы. Рядом стояла нарта. Вид у охотника был понурый, подавленный.

— Что, Иляй, нет у тебя сегодня удачи? — спросил Ковалев.

— Какая может быть удача, когда капканы пустые, — мрачно ответил Иляй, стараясь не смотреть на секретаря. — Последнюю приманку проверил, придется с пустыми руками домой итти. Но все бы ничего, если бы не эта проклятая женщина: обогнала меня на три песца!..

— Тэюнэ, что ли?

— Ну да, она, конечно…

— А как ты думаешь, почему у тебя капканы пустые?

Иляй глянул в лицо секретаря и сказал тоном горько обиженного человека:

— Наверное, я такой уж несчастливый, что меня даже песцы не любят.

— Несчастливый, говоришь? — мягко спросил Ковалев. — А хочешь, я тебя научу, как быть счастливым?..

Иляй недоверчиво покосился на секретаря и заметил:

— Счастливые люди на свет сразу рождаются, так же как и несчастливые.

— Счастье от человека зависит.

Секретарь это сказал таким бодрым и уверенным тоном, что Иляй невольно снова пристально посмотрел на него.

— А кто его знает, может вы и научите, как счастливым быть? — произнес Иляй с робкой надеждой в голосе.

— Садись-ка на нарту, покурим, побеседуем, — предложил Сергей Яковлевич. Иляй послушно уселся и вдруг сам не зная, как это у него получилось, сказал:

— Жена ушла от меня. Трудно теперь мне стать счастливым.

— А ты мог бы вернуть ее. Серьезно говорю.

Иляй опять недоверчиво и в то же время с надеждой посмотрел на секретаря.

— Так вот, Иляй, начинай прямо с сегодняшнего дня и не забывай об этом ни на одну минуту, — начал секретарь таким тоном, как будто поверял глубокую тайну.

— Буду делать, обязательно буду делать, только скажи, как и что? — с готовностью ответил Иляй.

— Прежде всего сегодня же пойди на занятия ликбеза. Разыщи свои тетради, книги и принимайся за учебу. Так сделай, чтобы учительница тебя на каждом занятии хвалила, чтобы похвалы ее все слышали и прежде всего — Тэюнэ.

— Да, да. Тэюнэ всегда говорила, чтобы я учился.

— Дальше слушай. Купи в магазине хорошую одежду. Сделай так, чтобы все поразились, какой ты аккуратный. Приходи в клуб тогда же, когда и Тэюнэ приходит, делай то же самое, что и другие делают: играй в шахматы, пой песни, слушай беседы, задавай вопросы…

— Задавать вопросы? — с лихорадочной поспешностью спросил Иляй.

— Непременно! Только сначала думай, хорошо думай, чтобы глупо не получилось. Сам знаешь, бывает, что умный человек, не подумав, глупое скажет.