Алана Инош - Слепые души

• Название: Слепые души
• Автор: Алана Инош
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези

Кто я? Теперь — всего лишь обычная девушка… Скорее грешная, чем святая. Мои сияющие крылья остались далеко, за многослойной пеленой человеческих жизней, мой чудесный меч по имени Карающий Свет уже двадцать веков похоронен под снегами горных вершин — туда мне нет возврата, после того как я сделала свой выбор. Сделав его, я надолго забыла, кто я такая и какова моя цель. Я утратила своё настоящее имя. Всё, что осталось от моей былой сути — только исцеляющее тепло рук и… страх. Да, меня боится Тьма. Боится и бежит от меня. А я своей ослепшей и утратившей память душой сама боюсь её не меньше.

Мой любимый человек — слепой, но не душой, а глазами. Потеряв зрение, он не утратил силы и мужества жить и работать дальше. Потеряв внешнюю красоту, он остался прекрасен внутри. С ним меня связывает слишком многое, чтобы позволить смерти разлучить нас. А зовут моего любимого человека Альбина.

Что есть конец? — Новое начало. Что есть смерть? — Новое рождение. Я не понимала этого, пока не шагнула за грань земного бытия, чтобы завершить дело, начатое много веков назад… А также чтобы прозреть душой и вновь обрести забытые крылья.

---

— Настя! — послышался за дверью голос Альбины. — Ты здесь? Заинька, милая, отзовись!

Она попыталась открыть дверь, но, разумеется, не смогла. Я не отвечала, сжавшись на полу в позе зародыша: от боли я не могла даже говорить.

— Утёночек, солнышко моё! — звала Альбина. — Я знаю, ты там. Открой, впусти меня. Ты не так поняла… Это не то, что ты подумала. Между мной и Андреем Фёдоровичем ничего нет.

Я молчала. Боль отдавалась во мне ледяными раскатами. Не было ни мыслей, ни чувств — только боль.

— Настя… Родная, малыш, красавица моя! Пожалуйста, выходи. Он уже уехал — я попросила его. Прости… По-дурацки получилось. Не знаю, зачем он это сделал, но между нами точно ничего нет и не было. Поверь мне!

Я не шевельнулась. Альбина звала меня, стучала в дверь, а потом послышалось какое-то шуршание, и её тихий голос раздался уже невысоко над полом:

— Любимая… Умоляю тебя, открой. Это просто недоразумение. Понимаю, это глупо звучит, но это так. Я люблю тебя, ты же знаешь.

Я подползла к ванне и открыла воду. Зачем — не знаю: наверно, от боли у меня замкнуло в голове. Альбина встревожилась:

— Что ты там делаешь? Настя, открой сейчас же! Открой, или я вышибу дверь!

Я подставила под струю ладонь, умыла лицо. Прозрачная, чистая вода с журчанием лилась в белую ванну. Прислонившись щекой к холодному краю, я смотрела, как она текла и текла, и уровень её медленно поднимался.

— Анастасия! — раздался голос Альбины уже снова сверху. — Открой, или я сейчас позову Рюрика.

Я подползла к двери и отодвинула щеколду, а потом отползла на место. Альбина, шаря перед собой руками, искала меня. Наконец нащупав меня, она вцепилась мне в плечи.

— Зайка, что с тобой? Не молчи, скажи хоть слово!

Её голос дрожал от чрезвычайной тревоги, она почти плакала, при этом ощупывая меня и обнюхивая. Я молчала.

Альбина опустилась на пол рядом со мной, и некоторое время молчала, вслушиваясь в журчание воды. Её рот раздражённо скривился, и она, нащупав кран, закрыла его, а потом стиснула мою холодную руку и крепко поцеловала.

Ещё минуту, длинную, как вечность, мы сидели в ванной и слушали ледяную кафельную тишину. Альбина устало провела рукой по голове, приминая короткий ёжик волос.

— Утёночек мой родной… Верь мне. С Андреем Фёдоровичем у меня ничего нет и никогда не было. Но я его очень люблю…

Это слово — «люблю» — отозвалось во мне пульсирующей судорогой боли.

— Да, люблю, — повторила Альбина. — Он мой хороший друг. Шесть лет назад, когда со мной случилось это… — она дотронулась пальцами до лица, — он очень поддержал меня. Наверно, только благодаря его поддержке я не сошла с ума и не озлобилась на целый свет. Я ему очень благодарна.

В гулкой кафельной тишине послышался мой голос:

— Значит, друг?

— Да, милая, — ответила Альбина. — Лишь друг, и не более того.

Ледяное молчание царило ещё долго. Мы уже сидели на кухне, а Мадина заваривала чай. Боль превратила меня в каменную глыбу. Мыслей по-прежнему не было, они тоже окаменели. Мадина ушла, а мы остались с чашками чая, который остыл, так и не выпитый нами.

— Малыш… Сколько ты ещё будешь сводить меня с ума этим молчанием?

Альбина стояла у окна, вдыхая холодный воздух, струящийся в приоткрытую форточку. Не дождавшись ответа, она вздохнула. Подойдя ко мне, она опустилась на колени, накрыв мои руки своими.

— А он, кажется, относится к тебе не совсем как друг, — проронила я, преодолев странное оцепенение.

Альбина покачала головой.

— Нет. Между ним и мной не может быть ничего, кроме дружбы. Ты мой родной человечек, моя любимая девочка. Никто, кроме тебя, мне не нужен. Ты сделала чудо… — Альбина снова провела рукой по голове. — Вот это. Ты обладаешь какой-то целительной силой. Твои руки… Они чудотворные.

Её губы горячо щекотали мне руки, и от каждого их прикосновения на моём обледеневшем сердце оставался талый след.

— Я люблю тебя, малыш.

Её руки лежали на моих каменных коленях, а лицо приближалось ко мне, но в последний момент я отвернулась. Я не могла целоваться с ней сразу же после того, как её целовал другой человек. Её слепые губы ткнулись мне в щёку. Значит, не одна я могла решиться на поцелуй с ней, вдруг подумалось мне. Этот человек был сильнее меня. Если его руки исцелили мне спину, то они могли бы, наверно, и заставить волосы Альбины снова расти. Но тогда почему он не сделал этого?

— Аля, извини, я лучше пойду домой. Мне что-то нехорошо.

После этих слов её руки ещё минуту лежали на моих коленях. Она сказала:

— Милая, не уходи.

Я ушла. Через час я была дома, варила суп и жарила котлеты. Потом я помыла пол, пропылесосила, почистила туалет, а также вынесла мусор, отвлекая себя тупой, монотонной домашней работой от ледяной боли. Телефонный звонок пронзил мне душу стальным клинком. «Альбина». Я не стала отвечать.

Я заправила суп. Телефон пискнул: SMS-ка.

«Утёнок, я не могу без тебя. Умираю от тоски. Люблю».

Выключив на телефоне звук, я села за компьютер.

Пришёл с работы отец, поужинал супом и котлетами с гречкой. Я спросила:

— Как дела?

— Нормально, — буркнул он.

После чего включил телевизор и лёг на диван. Через сорок минут он уже спал, а я лежала на своей кровати, глядя в потолок. Монитор перешёл в энергосберегающий режим, и недоделанная статья исчезла в его тёмной глубине.

Я находилась во власти боли два дня. От Альбины за это время поступило пять звонков, но я ни на один не ответила. Когда заверещал сигнал домофона, я выглянула в окно и увидела знакомый джип. Домофон поверещал и смолк. Через пять минут я вздрогнула от звонка в дверь, но не двинулась с места, чтобы открыть. Звонили долго и настойчиво, а джип стоял под окнами. Отпрянув от окна, я затаилась в квартире, как мышь.

Просидев дома безвылазно два дня, на третий я была вынуждена всё-таки выйти: в холодильнике закончились продукты. До магазина я дошла, никого не встретив, а когда с переполненным пакетом подходила к своему подъезду, у крыльца стоял джип, но не Альбинин, а другой — чёрный. Он показался мне знакомым, и верно: едва я поставила ногу на первую ступеньку, как из него вышел доктор Якушев в короткой чёрной дублёнке и меховой шапке с козырьком, с огромным букетом в шуршащей обёртке.

— Как удачно, что я вас встретил, Настенька!

Я остановилась и спросила холодно:

— Вы ко мне?

Он приветливо улыбнулся и взялся за ручки моего пакета.

— Позвольте вам помочь.

— Нет, спасибо, я сама!

Попытка высвободить пакет привела к неприятным последствиям: он порвался. На пушистый слой свежевыпавшего снега упал кефир, яблоки, булка хлеба, мороженая курица, макароны, творог, три четырёхсотграммовых стакана йогурта и лимон в целлофановом мешочке.

— Бл-лин, ну вот, — процедила я. — Это из-за вас!

— Ох, простите, я не хотел, чтобы так получилось! — рассыпался в извинениях доктор Якушев. — Теперь мне точно придётся вам помогать, хотите вы того или нет.

Я мрачно покосилась на его улыбающееся румяное лицо.

— У вас нет пакета?

Он стал щупать свои карманы, но пакета там не обнаружил.

— Увы, нет. Но вполне можно обойтись и без пакета. Подержите.

Вручив мне букет, он нагнулся и стал подбирать мои продукты. В его охапке уместилось всё, кроме лимона в мешочке, который он никак не мог подцепить.

— Лимончик сами возьмите, а то у меня уже полные руки.

Таким образом он попал ко мне в квартиру, заменив собой порванный пакет. Не исключаю, что с его стороны это была хитрая уловка, и она сработала: я терпеть не могу, когда рвутся полные пакеты, и это слегка выбило меня из колеи. В прихожей я взяла у него продукты и в два приёма отнесла на кухню. Что я могла сказать?

— Ну… Спасибо за помощь.

Доктор Якушев стоял на коврике в прихожей, глядя на меня не то серьёзно, не то ласково, а может, и так, и этак вместе. Я почему-то почувствовала, что отделаться от него будет нелегко. Он, наверно, прочёл мои мысли, потому что улыбнулся и спросил:

— Чашечкой кофе не угостите?

Это изящное и ласковое нахальство на пару мгновений лишило меня дара речи. Его, по-видимому, позабавило выражение моего лица, потому что он заулыбался ещё приветливее.

— Не сердитесь, Настенька. Я не отниму у вас много времени, мне нужно сказать вам всего пару слов.

Наверно, этот человек действительно обладал некой силой. За то, что он целовал Альбину, следовало бы дать ему в морду — ну, или как минимум выставить за дверь, но я не смогла сделать ни того, ни другого. Вместо этого я пробормотала:

— Проходите на кухню.

Через пятнадцать минут кухню наполнял кофейный аромат. На столе было печенье, а цветы стояли в вазе на подоконнике. Тёплая рука доктора Якушева лежала на моей.

— Настенька, Альбина вся извелась, переживает, всё ли с вами в порядке. Вы не отвечаете на звонки и не открываете дверь. Она волнуется.