Слепые души - Алана Инош

• Название: Алана Инош
• Автор: Слепые души
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

– Настя, я уже говорила тебе… Это ни к чему не приведёт. Зачем тебе это всё? Выйди замуж, роди детей, всё у тебя будет хорошо… Как у всех. Зачем тебе я?

– Как у всех? Хорошо? – улыбнулась я дрожащими губами, вытирая кулаком текущие градом слёзы. – Аля, после того, что у нас было, «как у всех» у меня уже не получится… Извини. Я больше не могу говорить, всё. Пока.

Никто не видел, как я корчилась от боли, кусала и тискала мокрую подушку, никто не слышал, как я беззвучно выла от тоски. Опухли глаза и заболела голова.

Утром отец всё-таки собрался на работу, но я знала, что его запой только начинался. И оказалась права: он вернулся в одиннадцать утра и опять упал на диван. Звонила Альбина, но я сказала, что плохо себя чувствую. Она стала обеспокоенно задавать вопросы, но я уклонилась от разговора, сказав, что хочу спать. Спать я не легла, сходила в магазин за минеральной водой, села за компьютер и стала работать. Наверно, получалось чёрт знает что, но это хотя бы отвлекало.

На следующий день повторилось ОПЯТЬ: отец ушёл утром, дав клятвенное обещание «завязать», но приплёлся задолго до конца рабочего дня, в половине третьего. Снова звонила Альбина. Я сказала, что хочу побыть одна, подумать.

ОПЯТЬ повторилось ещё три раза. Я отключила домашний телефон, к мобильному не подходила. Кажется, один раз звонила Ника, но я и ей не ответила. А потом я решила, что это тупик. Купила упаковку обезболивающего. Отец «переморщился» и снова пошёл на работу, но мне было уже всё равно. Не будет у меня «как у всех». Уже ничего не будет.

А дальше? Дальше было четырнадцатое октября.

Глава 8. Мефистофель

– Из твоих рук льётся тепло, – говорит Альбина.

Она сидит на кровати, а я, стоя у неё за спиной на коленях, глажу ладонями её голову. Она улыбается. Я спрашиваю:

– Нравится?

– Очень, – отвечает она, немного запрокидывая голову.

Я касаюсь губами её макушки, затылка, целую ямочку в основании черепа, а потом снова глажу. Обхватив её голову обеими руками, я провожу по коже подушечками пальцев в направлении затылка, и Альбина стонет.

– Это блаженство…

Она запрокидывает голову, и кожа собирается складочками у неё над шеей. Я подставляю плечо и укладываю на него её голову. Она поворачивает ко мне лицо, и её дыхание щекочет мне шею. Это восхитительное, тёплое чувство: она доверяет мне. Её пальцы переплетаются с моими, и она говорит:

– Мне хорошо. Я люблю тебя, утёночек.

Повалив меня на кровать, она приникает горячим ртом к моей шее, ловит мою руку и облизывает большой палец. Она вообще любит всё пробовать на вкус. Я говорю:

– Ты как маленькая: всё тащишь в рот.

Её зубы блестят в улыбке, а пальцы проворно на ощупь расстёгивают на мне кофточку. Я лежу, позволяя ей делать всё, что она захочет, а она стягивает с меня трусики. Я знаю, что она сейчас сделает, и не ошибаюсь. Когда-то я даже не представляла, что такое можно делать, и когда я в первый раз попробовала это с Альбиной, я поняла, что нет ничего лучше, особенно если партнёр умелый, а Альбина, что ни говори, – виртуоз. Меня, однако, слегка коробит от мысли, что когда-то она делала это кому-то другому, но я стараюсь гнать от себя эту мысль, чтобы она не портила удовольствия – не «ломала кайф». В тёмное окно робко скребётся осенний дождик – наверно, просится к нам третьим, но нам хорошо и вдвоём. Тёплая и нежная близость соединяет нас в одно целое: сердце Альбины – моё сердце, а её душа – моя душа. Её боль – моя боль, а мои глаза принадлежат ей. Я забываю все свои тревоги, и мне хочется плакать от счастья: я люблю её. Она кладёт мою руку себе на голову.

– Погладь меня ещё, – просит она. – Когда ты это делаешь, это просто оргазм.

Моя ладонь скользит по её затылку, а она зарывается лицом мне в грудь.

Зачем я рассказываю это? Не знаю, как это получилось; может быть, дело именно в моих прикосновениях и в наслаждении, которое они доставляли Альбине. В первых числах ноября выпал снег, и примерно в это же время у Альбины проступила щетина на голове. Снег растаял, оставив после себя слякоть, а голова Альбины покрылась тёмным ёжиком – и не отдельными островками и клочками, а сплошь, как в норме и полагается. Это было бы очень радостным событием, если бы между нами не вторгся Мефистофель – доктор Якушев.

Собственно, вторжением это даже нельзя назвать, но мне было очень больно. В тот день я купила для Альбины средство для укрепления волос и стимуляции их роста – что-то вроде масла, которое нужно ежедневно втирать в корни волос; не откладывая это на потом, я сразу же поехала к ней. Возле дома стояла чья-то незнакомая машина, но это не особенно встревожило меня, и я вошла, впущенная домработницей. А встревожил меня взгляд Мадины: он был какой-то странный, но я не могла понять, что он означал.

– Здравствуйте, – поприветствовала она меня с улыбкой. – Альбина Несторовна в бильярдной.

И улыбочка у неё была тоже странная. Недоумевая и уже слегка напрягаясь, я поднялась в бильярдную; там слышались голоса, один из которых я с удивлением узнала: он принадлежал доктору Андрею Фёдоровичу Якушеву.

– Я очень рад, Альбина. Какое же средство дало такой великолепный результат?

Она ответила:

– В том-то и фокус, что в последнее время я не пользовалась никакими средствами. Они сами начали расти. Разве только…

– Только – что? – сразу насторожился Якушев.

– Ну, не знаю, – неуверенно улыбнулась Альбина. – Не знаю, имеет ли это какое-то отношение… Дело в том, что когда Настя гладит меня по голове, я чувствую какое-то удивительное тепло, исходящее из её руки.

– Интересно, интересно, – проговорил доктор Якушев. – Любопытный случай… Любопытная Настя.

Доктор Якушев и Альбина сидели на диване. Он не видел меня, потому что сидел спиной к двери, а Альбина просто физически не могла видеть. Андрей Фёдорович провёл рукой по тёмному ёжику её волос, а она улыбнулась.

– Вот так она это делает? – спросил он.

– Да, – ответила Альбина. И спросила: – Вы верите в чудеса, Андрей Фёдорович?

– Чудеса бывают, – ответил он с улыбкой. – Я не отрицаю этого.

Не знаю, зачем доктор Якушев это сделал, но он поцеловал Альбину, а она не сопротивлялась. И даже улыбнулась:

– Вам не противно?

– Нет, – сказал доктор Якушев.

Он снова хотел поцеловать её, но в этот момент из моих помертвевших рук выпала сумочка, в которой лежал флакон средства для укрепления и стимуляции роста волос. Доктор Якушев обернулся, увидел меня, и на его лице отобразилось смущение. Встав с дивана, он как ни в чём не бывало поприветствовал меня:

– Добрый день, Анастасия. Как вы себя чувствуете? Отчего вы перестали ко мне ходить? Ведь я говорил вам, что необходимо провести ещё несколько сеансов.

– Спасибо, я уже хорошо себя чувствую.

Это сказал странный и глухой, чужой голос, совсем не похожий на мой. Альбина выпрямилась и тоже встала. Протянув ко мне руку, она пробормотала:

– Настенька…

Я бросилась сломя голову прочь, ничего не видя перед собой. Заскочив в какую-то дверь – это оказалась ванная, – я закрылась изнутри и сползла по стене на пол. Мертвящая боль обняла меня холодом, кристаллы инея вонзились мне в сердце. Парализованная, я сидела на холодном кафеле. Перед глазами у меня стояла картина этого поцелуя. Боль согнула меня пополам, и я прижалась к полу щекой.

– Настя! – послышался за дверью голос Альбины. – Ты здесь? Заинька, милая, отзовись!

Она попыталась открыть дверь, но, разумеется, не смогла. Я не отвечала, сжавшись на полу в позе зародыша: от боли я не могла даже говорить.

– Утёночек, солнышко моё! – звала Альбина. – Я знаю, ты там. Открой, впусти меня. Ты не так поняла… Это не то, что ты подумала. Между мной и Андреем Фёдоровичем ничего нет.

Я молчала. Боль отдавалась во мне ледяными раскатами. Не было ни мыслей, ни чувств – только боль.

– Настя… Родная, малыш, красавица моя! Пожалуйста, выходи. Он уже уехал – я попросила его. Прости… По-дурацки получилось. Не знаю, зачем он это сделал, но между нами точно ничего нет и не было. Поверь мне!

Я не шевельнулась. Альбина звала меня, стучала в дверь, а потом послышалось какое-то шуршание, и её тихий голос раздался уже невысоко над полом:

– Любимая… Умоляю тебя, открой. Это просто недоразумение. Понимаю, это глупо звучит, но это так. Я люблю тебя, ты же знаешь.

Я подползла к ванне и открыла воду. Зачем – не знаю: наверно, от боли у меня замкнуло в голове. Альбина встревожилась:

– Что ты там делаешь? Настя, открой сейчас же! Открой, или я вышибу дверь!

Я подставила под струю ладонь, умыла лицо. Прозрачная, чистая вода с журчанием лилась в белую ванну. Прислонившись щекой к холодному краю, я смотрела, как она текла и текла, и уровень её медленно поднимался.

– Анастасия! – раздался голос Альбины уже снова сверху. – Открой, или я сейчас позову Рюрика.

Я подползла к двери и отодвинула щеколду, а потом отползла на место. Альбина, шаря перед собой руками, искала меня. Наконец нащупав меня, она вцепилась мне в плечи.