Вилли Брандт - Воспоминания

• Название: Воспоминания
• Автор: Вилли Брандт
• Издательство: Новости
• Жанр: Политика
• Год: 1991
• ISBN: 5-7020-0153-2

В книге Вилли Брандта рассказывается о жизненном пути этого известного политического деятеля, председателя Социнтерна, бывшего федерального канцлера ФРГ. Особое место в «Воспоминаниях» занимает вопрос объединения Германии.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Если бы я настаивал, то мое предложение было бы принято. Но я не настаивал, а федеральный секретарь партии Петер Глоц, человек богатый идеями, посоветовал мне бросить эту затею. Он ушел вместе со мной.

Я не мог, не должен был и не хотел не видеть, что основа доверия стала весьма тонкой. 23 марта я сообщил правлению партии, что собираюсь подать в отставку и прошу назначить моим преемником председателя фракции в бундестаге д-ра Ганса-Йохена Фогеля, а новым заместителем (наряду с Йоханнесом Рау) Оскара Лафонтена. Это ни для кого не явилось неожиданностью. Во время длительного разговора, который я в конце предыдущей недели имел с более молодыми партийными руководителями, я почувствовал, что мои предложения получат поддержку.

Правлению я сказал, что моя отставка необходима, поскольку я встречаю непонимание не только в жизненно важных вопросах. Многое из того, продолжал я, что мне в связи с этим пришлось услышать и прочитать, меня ужаснуло; ведь все это уже было. И добавил: «Если то, что долгое время было опорой, больше не держит, если кадровый вопрос становится главным вопросом и делом государственной важности, из-за которого нас покидает влиятельное меньшинство обладателей мандатов, то для меня при моем стаже настало время перевернуть прочитанную страницу».

Есть вещи и хуже, чем освобождать место для другого, особенно когда знаешь, что группа молодых руководителей уже наготове и претендует на него. Даже если они были зачинателями обновления программы. Генрих Альбертц, мой заместитель, а впоследствии преемник в Шёнебергской ратуше, совершенно справедливо писал (и впоследствии компетентно подтвердил, что это относится и к церковному руководству): «Тому, кто в данный момент является первым, никогда не бывает легко. Он зависит от других, а те в свою очередь от него. Кто-то всегда под тебя копает. В большинстве случаев не в одиночку. Трудно быть друг с другом откровенным». К этому можно добавить: если под тебя подкапываются, убеди или заставь не делать этого, а если тебе это больше не удается или у тебя больше нет желания их убеждать или заставлять, то лучше уйди. Своим письмом Генрих Альбертц подбил меня к признанию: радость от работы постепенно исчезала, вероятно, это началось с тех пор, как социал-демократы перестали быть правящей партией. Поддерживать интерес к делам партии стало задачей большой важности. Когда это миновало, то напряжение спало и желание заниматься им прошло. Понадобилось некоторое время — переходный период, — прежде чем предчувствие переросло в уверенность: чтобы вывести партию из неизбежной фазы «самоискания» и привести ее снова к власти, нужны молодые силы. Это было тем более важно, что начался перелом в партийных структурах, в связи с чем возникла потребность в присущей молодежи непосредственности, а также мобильности.

В те годы, когда «зеленые» становились самостоятельными и осложняли жизнь СДПГ и ее председателю, я никогда не сомневался в том, что это всего лишь вопрос времени и другой большой народной партии предстоит нечто подобное или еще более неприятное. Нигде, в том числе и в Основном законе, не было написано, что Федеративная Республика до конца своих дней должна прожить с «двухсполовинной» партийной системой. Опасность для демократии я видел не в ослаблении системы, а в истеричной реакции на это. Без чувства самосознания не может быть прочной ни одна демократия. И меня по сей день заботит, что в Федеративной Республике это чувство все же не смогло укрепиться в той степени, как это себе представляли в течение четырех десятилетий.

Формальные проводы состоялись на чрезвычайном партсъезде в середине июня 1987 года в боннском «Бетховен-халле». Собравшиеся не поскупились ни на цветы, ни на цветистые комплименты. Моя прощальная речь была воспринята вполне благоприятно в том числе и широкой общественностью. Я стал почетным председателем и торжественно обещал (себе самому еще больше, чем другим) пользоваться своими правами с величайшей осторожностью. На прошлое я смотрел не с гневом, а с благодарностью за многие прекрасные годы, а в будущее — в хорошем расположении духа и с радостью в сердце. Расставание я перенес легко.

Однако и после этого я не мог, да и не хотел наслаждаться праздностью. Меня радовали многочисленные выражения признательности, а то и просьбы дать тот или иной совет, поступавшие ко мне не только из рядов моей партии. Приходило огромное число приглашений, коротких и пространных, из близка и далека, авторы которых ошибочно считали, что мне некуда девать свободное время. Возможность выбора, независимо от чьего-либо мнения, была для меня жизненным чувством, подобного которому я до того не испытывал. Почему не признать, что мне доставляло радость, когда мои современники, знакомые и незнакомые, присылали мне материалы, которые я сам вряд ли когда-нибудь отыскал, воспоминания о годах нацистского террора, об изгнании и берлинском сопротивлении, о жарких схватках с коммунистами. И почему также не признать, что я был растроган всякий раз, когда получал письма или когда мне передавали записки где-нибудь на рыночной площади, в кафе, а то и в самолете. В них простые люди, не в последнюю очередь соотечественники из ГДР и новые граждане ФРГ различных национальностей пытались выразить, что они поняли мое решение и не забудут меня. Вряд ли существует более прекрасный подарок, чем приветствие, выраженное словами: «Спасибо за все, что Вы для нас сделали».

VI. ПРИНЦИПЫ БУДУЩЕГО

Дороги с Севера на Юг

В начале 1980 года более чем на двадцати языках вышел доклад, подготовленный под моим руководством: «North — South: A Program for Survival» («Север — Юг: программа выживания»). По-немецки это звучало так: «Обеспечить выживание. Общие интересы высокоразвитых и развивающихся стран». Этот доклад должен был дать новый импульс угасающей дискуссии по проблемам Север — Юг. В какой-то степени это удалось сделать, хотя до необходимых политических преобразований дело так и не дошло.

Усилия себя оправдали. Не только потому, что нас обогатило знакомство с деятелями из других частей света, познание их образа мыслей и действий. Мне эта полемика помогла понять великую социальную проблему конца XX века. А от ее решения во многом зависит будущее человечества: выживет ли оно.

Наши действия часто определяются неизбежностью, иногда случайностью. Естественно, я продолжал заниматься вопросами обеспечения мира и европейского единства. «Север — Юг» ничего не отменял и означал для меня дополнительную работу. В конце концов, эта тема и до того, как я стал председателем комиссии, не была для меня тайной за семью печатями. Новое измерение раскрылось передо мной, когда я в скандинавском изгнании спорил и писал о послевоенной политике. В 1962 году в Гарварде я высказал предположение, что проблема «Север — Юг» будет наслаиваться на проблему «Восток — Запад». Примерно десять лет спустя, когда мне присудили Нобелевскую премию мира, я сказал: «Отравленное и голодающее человечество не будет довольно нашим способом устройства мира». В том же году в Йельском университете я заметил, что «человечество должно найти в себе силы, чтобы противостоять способности к самоуничтожению». В Нью-Йорке, после того как ФРГ в 1973 году стала членом Организации Объединенных Наций, я говорил: «Где господствует голод, не может быть прочного мира. Кто борется против войны, должен бороться и против голода».

В течение многих лет меня угнетала крайняя бедность, бросавшаяся в глаза не только в Африке, южнее Сахары, и на индийском субконтиненте, где она была особенно вопиющей, но и в трущобах на окраинах латиноамериканских городов.

Мне не стыдно признать, что в те годы, когда я сам стоял во главе правительства, я еще не слишком хорошо осознавал сложность всех проблем. В области внешней политики мне действительно приходилось концентрироваться на текущих и срочных делах. В противном случае мне не удалось бы осуществить свою линию в «восточной политике». Тем не менее политика «Север — Юг» в свое время приобрела большее звучание, чему немало способствовал такой человек, как Эрхард Эпплер.

Путаница возникла из-за новых понятий. Почему «третий мир»? Когда я объяснял, что один французский писака придумал это слово по аналогии с «третьим сословием», меня все равно не понимали. А почему «Юг»? Когда летом 1978 года бывший президент Швейцарской Конфедерации спросил меня, почему я так часто бываю в Женеве, и я заметил ему, что там находится секретариат моей комиссии «Север — Юг», он в ответ понимающе воскликнул: «Да, да, вечно эти итальянцы!»

Для тогдашнего президента Международного банка реконструкции и развития важны были новые стимулы в политике развития. Я же хотел пойти дальше и доказать, что требуется не только солидарность с бедными народами, мотивированная любовью к ближнему, чувством справедливости или чем-то еще. Я пришел к выводу, что в наших собственных интересах помочь преодолеть нищету в других частях света. Ну а то, что проблема выравнивания уровней экономического развития между Севером и Югом связана с установлением прочного мира, не требовало особых доказательств.