Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

• Название: История отечественной философии XI-XX веков
• Автор: Борис Емельянов
• Издательство: ЛитагентБИБКОМd634c197-6dc9-11e5-ae5f-00259059d1c2
• Жанр: Детская образовательная литература
• ISBN: 978-5-7996-1363-1

Настоящее учебное пособие соответствует новому образовательному стандарту. В нем освещаются ключевые моменты развития отечественной философии за десять веков ее существования, дается анализ важнейших ее тем и направлений особенностей развития материалистической и идеалистической традиции.

---

Нестора больше волнует настоящее и прошлое, чем будущее. Для него антиномия «время–век» решается в пользу времени, где время – это установленная Богом перемена реального;

оно разделяется на лета, дни, числа, по которым человек «чтет своея жизни конец». Дохристианская история Руси – период «невегласия», непонимания себя, а с принятием христианства Русь начинает осуществлять свое великое предназначение; при этом Нестор не сомневается в его реализации, он вообще не считает это темой для обсуждения – будущее продолжит настоящее своим чередом.

Нестор Летописец и митрополит Иларион говорят о прошлом и настоящем, но менее всего – о будущем, ведь оно так ясно, оно определяется принятием Русью христианства. Будущее для них предсказуемо. Это соответствует историческому периоду, когда эти авторы создавали свои сочинения, и период этот еще был слишком далек от мистики эсхатологизма и апокалипсиса Московской Руси.

Какова же роль Руси в Священной истории? Этот вопрос неизбежно возникал из рассуждений об истории человечества. И через этапы разрешения этого вопроса Русь постепенно движется от Киева к Москве, от века XI к веку XVII.

В сочинениях русских мыслителей, начиная с авторов XI в. – Илариона Киевского и Нестора Летописца – возникает понятие «Святая Русь» («земля святорусская»), за которым не стоит национальная идея или географическое определение в современном смысле, но которое отражало определенные константы средневекового сознания. Святая Русь – категория едва ли не космическая. По крайней мере, в ее пределы (или, что точнее, беспредельность) вмещаются ветхозаветный Эдем и евангельская Палестина. Русь, как и Византия, понимает себя не как Восток или Запад, а как центр мира, в котором отражен весь мир. И проявляется эта тенденция уже в XI в. Особую роль в этом процессе играла церковь, ее стремление к самостоятельности. Показательно в этом отношении развитие определенных констант в русском искусстве. Например, идея «Святой Руси» иллюстрируется строительством храмов. Храм демонстрировал не только историю от Сотворения мира, но и саму Русь отделял от мира антихриста, вознося к миру горнему. Например, храм Святой Софии в Новгороде (XII в.): многократные попытки живописцев изобразить благословляющую десницу Спаса в куполе не имели успеха, так как, по преданию, всегда получалась рука, зажатая в кулак. Считалось, что в руке Христа сохраняется судьба города.

Русь сама воспринималась как храм, в который должны войти человечество, ангелы и вся низшая тварь. Эта идея наилучшим образом выражена в русской форме купола – луковицы. Византийский купол над храмом изображает свод небесный, покрывший землю. Русский купол воплощает идею молитвенного горения к небесам. Это огненная вспышка, увенчанная крестом. Через это видимое снаружи горение, по представлениям русских средневековых зодчих, небо сходит на землю, проводится внутрь храма и становится здесь тем его завершением, где все земное благословляется и приводится к соборному целому: «В этой огненной вспышке весь смысл существования “Святой Руси”… это как бы предвосхищение того образа Божия, который должен изобразиться в России»64 и через это же горение все земное и Святая Русь восходят к Богу. Подобная точка зрения сочеталась с мировоззренческими установками времени: в сочинениях киевских авторов звучала мысль, что миссия России – быть носительницей и хранительницей истинного христианства.

Формирующаяся идея «Святой Руси» должна была найти стабилизирующий ее базис, то есть решить проблему соотношения власти религиозной и светской. Этот вопрос возникает уже в «Слове» митрополита Илариона. Он показывает, что наследственно-социальная основа власти на Руси предполагала определенные дополнения к византийским концепциям. Для Киевского митрополита Илариона божественность власти проявляется в озарении Владимира, крещении Руси, добрых деяниях, что дает возможность сравнивать князя с апостолами, то есть для Илариона божественность власти – божественность деяний, что выражено в русских текстах более, чем в византийских аналогах. При этом постоянно подчеркивается, что наследственность власти является синонимом ее истинности.

Религиозная сфера деятельности Владимира трактуется Иларионом как «благоверие». Автор говорит о «подвиге благоверия», о том, что Владимир для Руси – «наставник благоверия», и, что самое главное, успех христианизации страны объясняется соединением в одно целое у Владимира благоверия и власти, власти и религиозного идеала. Не случайно Иларион обращает внимание в характеристике Византии на благоверие: князь Владимир наслышан о «благоверии земли греческой», где все «грады благоверны». Вопрос о благоверии выводил русских мыслителей на проблему соотношения светской и религиозной власти.

Иларион, несомненно, разбирался в тонкостях византийской фразеологии, в частности, в данном вопросе прослеживается знание концепции константинопольского патриарха Фотия («правильность догматов предполагает упорядоченность государственного устройства»). Иларион стремится к объединению светской власти и христианских идеалов, что должно уровнять светскую и церковную власти. Религиозная власть – идеал неоспоримый, ее величие и сила не вызывает сомнений и вообще не обсуждается. Светская власть должна стать такой же, да она и не может быть иной в Святой Руси: должна быть преодолена грань между Богом и кесарем. Правитель не должен быть носителем антагонистической силы по отношению к власти Бога, для человека не должно быть раздвоения при выборе между ними. Следовательно, князь (правитель) должен стать также представителем Бога. Речь не идет об объединении власти в одном лице, а об их единении «по духу и сути». Отсюда и постоянно звучащие требования благочестия и чистоты веры по отношению к князю.

У Илариона вслед за византийскими мыслителями (Фотием и Агапитом) звучит идея «симфонии» («согласия») светской и духовной власти. Но в то же время наблюдается тенденция религиозного обоснования наследования власти, для чего вводится метафизическая аргументация династического правления.

Иларион обращается к обсуждению группы вопросов, связанных с выяснением сущности и употребления власти светской. Сущность государства божественна, так как в своем назначении оно реализует Божественную волю и Божественный Промысел. Носитель власти – «причастник» Небесного Царства. Происхождение власти – наследственное. Власть должна была употребляться «праведно». Этот тезис приводил Илариона к дискуссии о формах правления и методах реализации власти. Применяемая формула «единодержец своей земли» означает мнение о единодержавии как о единой и суверенной власти в пределах всей подвластной князю земли. Власть князя крепка «мужеством и смыслом», а также тем, что он «землю свою пасуще правдой». Идеалы религиозные должны быть близки князю. Главное для князя – забота о своих подданных, так как за все происходящее на его земле именно он, а не кто иной, будет отвечать перед Богом, независимо от того, знал князь о происходящем или нет. Управление должно основываться на милосердии, а не на наказании.

В сочинениях русских мыслителей указывается, что князь отвечает за вверенное ему Отечество не только перед Богом, но и перед подданными. Эта идея отразилась в сочинениях митрополита Киприана. Подданные должны видеть в своем правителе опору и надежду, а также иметь право спросить за происходящее, так как в руках правителя – их судьбы. Подданные подчиняются правителю абсолютно, но он должен ощущать ответственность, на него возложенную.

Аналогично рассуждает и Нестор Летописец: «Бог даетъ власть, ему же хощеть; поставляетъ бо цесаря и князя вышний, ему же хощеть дасть… аще бо кая земля управится пред Богомъ, поставляетъ ей кесаря или князя праведна, любяща судъ и правду»65.

Исторические реалии, феодальная раздробленность Руси оказали влияние на коллизии развития темы власти. Но именно преодоление этих реалий приведет к окончательному выбору в пользу концепции божественного происхождения наследственной власти в Московской Руси.

Постепенно, в связи с теми потрясениями, которые переживала Русь, – феодальная раздробленность, татаро-монгольское иго – в понимании человека все более начинают сказываться пессимистические и эсхатологические мотивы. Пример тому сочинения епископа Серапиона Владимирского. Серапион Владимирский отражает не только последствия испытаний, пришедших на Русь, но и определенную стадию осознания христианских истин. Серапион Владимирский пишет, что его современники уже были свидетелями всех обещанных мук и событий, демонстрирующих наступление конца света (затмение, землетрясение, голод), и все это является следствием того, что Бог «…грехов наших… беззакония нашего вынести не может»66. Бог через святых учителей (Василия Великого и Григория Богослова, Иоанна Златоуста) пытался наставить на путь истинный Своих сынов, но так как они не слушали слов Его, теперь Он учит людей «не устами, но делом». Само татаро-монгольское иго послано Богом за грехи людей, и все происходящее дополняет картину приближающегося конца: «И не раскаялись мы, пока не пришел на нас немилостивый народ, как наслал его Бог; и землю нашу опустошили, и города наши полонили, и церкви святые разорили, отцов и братьев наших избили…»67. Страшного суда не избежать, но можно уменьшить вину свою через покаяние и тем самым уменьшить «ужас» Судного дня: «…раскаемся все мы сердечно – и Бог оставит свой гнев; отвратимся от всех злодеяний – и Господь Бог да вернется к нам… Придите и покайтесь со мной, и вместе умолим мы Бога, ибо я знаю: если покаемся мы – будем помилованы…»68.