Георгий Чернявский - Эйзенхауэр

• Название: Эйзенхауэр
• Автор: Георгий Чернявский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-235-03847-9

Дуайт Эйзенхауэр — типичное воплощение «американской мечты»: выходец из бедной семьи, возглавивший государство. Он — единственный президент США, ставший всемирно известным еще до того, как занял высший государственный пост, в качестве главнокомандующего англо-американской армией, открывшей второй фронт в Европе и встретившейся с союзными советскими войсками в сердце нацистской Германии. Генерал Эйзенхауэр отказался от захвата Берлина, считая, что это право должно принадлежать Красной армии; в 1945 году стоял рядом со Сталиным на трибуне Мавзолея и получил из рук маршала Жукова орден «Победа». На его президентство пришлись первая попытка международной разрядки и первые шаги в освоении космоса, громкие международные скандалы из-за сбитого над советской территорией самолета-шпиона, организованные ЦРУ государственные перевороты в других странах, «охота на ведьм», расширение гражданских прав чернокожего населения и строительство федеральных дорог. Книга, основанная на материалах американских архивов, рассказывает о генерале, ненавидевшем войны, и единственным в XX веке президенте, при котором США не воевали.

---

Однако чувство досады не мешало Дуайту не просто выполнять задания, а проявлять настойчивость, требовательность в сочетании с доброжелательным отношением к подчиненным. Один из них в письме родным рассказывал: «У нас новый капитан по фамилии Эйзенхауэр. Я думаю, он один из наилучших армейских офицеров… Он проводит с нами великолепные стрелковые занятия. Он заставляет работать воображение всех наших ребят»{88}.

В Ливенворте Дуайт прослужил недолго — до февраля 1918 года, когда ему представилась возможность повысить свою военную квалификацию. Он получил приказ отправиться в военный городок Кэмп-Мид, штат Мэриленд, для службы в 65-м инженерном полку, в составе которого находился танковый батальон, готовившийся к отправке в Европу. В батальоне было всего несколько учебных танков. Эйзенхауэру было поручено наладить обучение танкистов, хотя он до этого не только не имел этой воинской специальности, но вообще не видел танков. Тем не менее он был полон решимости не только овладеть умением вести танковый бой, но и научить этому солдат и сержантов. Вскоре Дуайта назначили командиром батальона и проинформировали, что в марте 1918 года он во главе своего подразделения отправится из Нью-Йорка во Францию.

Но и на этот раз судьба посмеялась над ним. Учитывая организаторские способности новоиспеченного танкиста, его отозвали из Кэмп-Мида и перевели в заброшенный военный лагерь Колд под Геттисбергом, штат Пенсильвания, где предполагалось начать формирование отдельного танкового корпуса. На первый взгляд это было отличное назначение: 27-летнему офицеру предстояло командовать подразделением самого современного рода войск, которому военные специалисты предрекали большое будущее. Но на деле в лагере имелось всего несколько танков. Не было и офицеров, знакомых с новой техникой.

Тем не менее Эйзенхауэр горячо взялся за дело. Быстро улавливавший новые веяния в военном искусстве, внимательно следивший за ходом боевых операций в Европе, он убеждался, что танки скоро станут неотъемлемой, а может быть, главной частью вооруженных сил любой крупной страны, и всячески пытался довести эти взгляды до других военных. Эйзенхауэр с особым вниманием по всем доступным источникам буквально поминутно проследил битву в районе французского города Камбре (ноябрь — декабрь 1917 года) — первое в истории войны сражение, в котором в большом количестве были применены танки, причем не в виде средства поддержки пехоты, а в качестве самостоятельной силы. Хотя совершить глубокий прорыв германского фронта не удалось, военные теоретики разных стран указывали на высокую эффективность концентрированного использования танков в наступлении{89}.

Эйзенхауэру льстило, что сразу после его прибытия в лагерь последовал приказ о назначении его командиром всего воинского объекта. С присущей ему энергией и некоторым опытом, приобретенным на предыдущих постах, он быстро привел лагерь в порядок. Ему удалось создать телеграфную школу, а затем школу мотористов. Началось обучение солдат и офицеров танковому бою. Но, несмотря на все ходатайства, новые танки не поступали. Консерваторы в военном ведомстве не считали танки действенным оружием, рассматривали их как модную выдумку, которая разлетится в прах на поле боя. Дуайт всё же надеялся получить танки, а пока придумал им временную замену: на грузовики устанавливались пушки и пулеметы, а затем инструктор учил подчиненных стрелять по мишеням с этих движущихся «платформ», как он их называл. Такое обучение давало неплохие результаты.

Подчиненные, большая часть которых впервые столкнулась с руководителем, страстно отстаивавшим передовые взгляды на современную войну, горячо поддерживали его усилия. Иногда Дуайту даже казалось, что они льстят ему. Когда один из лейтенантов стал слишком хвалить руководителя, тот резко его оборвал: «Походите по лагерю и найдите там какой-нибудь непорядок. Это будет лучше, чем ваши разговоры. То ли вы неискренни, то ли еще больший глупец, чем я!»{90} Естественно, что такие речевые обороты только увеличивали популярность молодого командира у столь же молодых подчиненных. От офицеров высокая репутация Эйзенхауэра распространялась на унтер-офицерский и рядовой состав. Сержант Клод Харрис вспоминал: «С ним всегда можно посоветоваться как по военным, так и по личным делам»{91}.

Упорные просьбы, чуть ли не требования, чтобы в Колд доставили настоящие боевые машины, увенчались наконец успехом. В лагерь прибыли три новых танка фирмы «Рено» вместе с двумя британскими офицерами, имевшими боевой опыт. Они рассказали Эйзенхауэру, что единственным политиком их страны, который с воодушевлением поддерживал сторонников массового производства танков, был Уинстон Черчилль, с июля 1917 года являвшийся министром вооружений.

Так молодой капитан узнал, что и в Англии идет негласная борьба между «танковыми прогрессистами» и «кавалерийскими консерваторами». Вряд ли при этом известии у Дуйта стало легче на душе, но с тех пор он внимательно следил за карьерой того человека, с которым ему придется устанавливать непосредственный контакт во время Второй мировой войны и которого он будет ценить исключительно высоко, даже больше, чем президента США Франклина Рузвельта.

В середине октября 1918 года капитану Эйзенхауэру было присвоено временное звание[4] подполковника, минуя майорское.

Дуайт ликовал не только потому, что его повысили в звании, признав заслуги, но прежде всего по той причине, что это означало скорую отправку на фронт во главе танковой части. Его не смущало, что подчиненных ему солдат и офицеров можно было назвать танкистами лишь условно, поскольку они всего за несколько недель назад увидели настоящие, боевые машины. Свои танки им предстояло получить только во Франции и доучиваться на поле боя.

Вскоре поступил приказ: прибыть в Нью-Йорк и 18 ноября погрузиться на корабль, чтобы участвовать в общем генеральном наступлении Антанты, планируемом на весну 1919 года.

Однако 11 ноября произошло событие, одновременно обрадовавшее Эйзенхауэра и вызвавшее у него чувство досады: в Компьенском лесу во французской Пикардии было подписано перемирие между Германией и странами Антанты, по существу означавшее германскую капитуляцию. Эйзенхауэр радовался победе союзников и самих США, хотя американская армия участвовала в военных действиях менее полугода, а досадовал на то, что ему не довелось лично на поле боя внести вклад в победу. Подчиненный Дуайта капитан Норман Рэндолф, находившийся в его кабинете, когда по радио передали новость об окончании войны, вспоминал: «Я думал, что мы теперь проведем остаток жизни, объясняя, почему мы лично не участвовали в этой войне»{92}. Командир был с ним согласен.

Усердие Эйзенхауэра при подготовке танкистов было вознаграждено. В 1922 году он получил первую медаль — «За выдающиеся успехи в службе». Это была новая, учрежденная в 1918 году награда, которой удостаивались «лица, служащие в Вооруженных силах Соединенных Штатов в любой должности, отличившиеся исключительно высокими достижениями в служении Правительству, выполняя ответственные задачи»{93}. С. Амброз полагает, что «для Эйзенхауэра это было скорее горькое напоминание, чем желанная награда»{94}. Мы не склонны так высоко оценивать скромность нашего героя: он считал, что награда была заслуженная, что на своем посту он прилагал максимум усилий для выполнения поставленных задач и проявлял завидную инициативу, стремясь преодолеть инертность начальников. Вероятно, он счел бы несправедливым, если бы его усилия не были никак отмечены.

Окончание Первой мировой войны было встречено американскими властями с огромным облегчением: США оказались в числе победителей, приложив минимум усилий. И военные чины, и политики были убеждены, что крупным, мировым конфликтам пришел конец. Мало кто предполагал, что окончание Первой мировой войны по существу положило начало подготовке Второй мировой, что межвоенный период фактически был предвоенным.

В течение шести месяцев была проведена демобилизация. Армия сократилась в 20 раз: из 2,6 миллиона человек на военной службе были оставлены 128 тысяч. В 1935 году вооруженные силы крупнейшей по уровню производства и ряду других показателей страны стояли на 16-м месте по численности{95}. В Соединенных Штатах возродились и стали преобладающими изоляционистские настроения.

Мирные будни военного

Эйзенхауэр был кадровым офицером, и поэтому демобилизация его не коснулась. Но в июле 1920 года в высших армейских кругах о нем вспомнили — и понизили в звании: он вновь стал капитаном. Правда, через несколько дней он получил звание майора, в котором пребывал целых 16 лет. Не раз на протяжении этого времени Дуайт получал предложения уйти в отставку, поступить на службу в ту или иную частную фирму, причем ему обещали значительно большее вознаграждение, нежели жалованье, которое он получал в качестве временного подполковника. Эти предложения не были случайными: знакомые видели организаторские способности офицера, его преданность делу, умение учиться на собственном и чужом опыте. Но соблазны штатской службы Эйзенхауэр отвергал. Не то чтобы он надеялся на новую войну, в которой проявит свои способности. Он отличался не только патриотизмом и верностью долгу, но и тягой к деятельности в экстремальных ситуациях, к руководству крупными людскими контингентами, к работе в коллективе если не единомышленников, то, по крайней мере, четких исполнителей. Эти качества, считал Эйзенхауэр, он мог проявить прежде всего на военной службе.