Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 34. Июль-октябрь 1917

• Название: Полное собрание сочинений. Том 34. Июль-октябрь 1917
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

В тридцать четвертый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные с 10 (23) июля по 24 октября (6 ноября) 1917 года, в период подготовки Великой Октябрьской социалистической революции.

---

Эта последняя фраза построена намеренно неясно и двусмысленно: если большевики пользуются влиянием во многих воинских частях (что бесспорно и общеизвестно), то каким образом и кто мог «открывать доступ» большевикам в эти части? Ведь это явный абсурд. Если же действительно большевикам «на этот случай» «открывали доступ» (кто? очевидно, меньшевики и эсеры!) в какие бы то ни было воинские части, то это означает, что был известный блок, союз, сговор, между большевиками и оборонцами на предмет «защиты от контрреволюции».

Вот это обстоятельство придает серьезное значение несерьезной заметке и требует от всех сознательных рабочих внимательнейшего отношения к рассказанным фактам.

Слухи, распространявшиеся оборонцами, т. е. меньшевиками и эсерами, явно вздорны, и совершенно очевиден тот грязный и гнусный политический расчетец, с которым эти слухи распускаются. Действительно контрреволюционным является как раз то Временное правительство, которое оборонцы хотят будто бы защищать. Действительно вызывались казачьи войска с фронта в столицы, например, в Петроград 3 июля, именно Временным правительством и «социалистами»-министрами, как это и подтвердил формально казачий генерал Каледин на Московском контрреволюционном империалистском совещании. Это факт.

Вот этот факт, разоблачающий меньшевиков и эсеров, доказывающий их предательство революции, их союз с контрреволюционерами, их союз с Каледиными, этот факт меньшевикам и эсерам хочется замять, затушевать, заставить забыть посредством «слухов», будто казаки идут на Москву помимо Керенского, Церетели, Скобелева, Авксентьева, будто меньшевики и эсеры «защищают революцию» и т. под. Политический расчетец предателей меньшевиков и оборонцев яснее ясного: они хотят надуть рабочих, выдать себя за революционеров, разузнать кое-что про большевиков (для передачи в контрразведку, конечно), починить свою репутацию! Расчетец столь же подлый, как и грубо шитый белыми нитками! Дешевой ценой, состряпав глупенький «слух», мы-де получим «доступ» к большевистским воинским частям и подкрепим вообще доверие к Временному правительству, уверив наивных людей, будто это правительство хотят свергать казаки, будто оно не в блоке с казаками, будто оно «защищает революцию» и прочее и тому подобное.

Расчетец ясный. Слухи-то вздорные и сфабрикованные. А доверие-то к Временному правительству мы-де получим чистой монетой, да кстати и большевиков втянем в «блок» с нами!

Трудно поверить, чтобы могли найтись такие дурачки и негодяи из большевиков, которые пошли бы в блок с оборонцами теперь. Трудно поверить этому, ибо, во-первых, имеется прямая резолюция VI съезда РСДРП{49}, в которой говорится (см. «Пролетарий»{50} № 4), что «меньшевики окончательно перешли в стан врагов пролетариата». С людьми, окончательно перешедшими в стан врагов, не договариваются, блоков с ними не заключают. «Первейшей задачей революционной социал-демократии», – говорит далее та же резолюция, – является «полнейшее изолирование их (меньшевиков-оборонцев) от всех сколько-нибудь революционных элементов рабочего класса». Ясно, что против этого изолирования меньшевики с эсерами и борются пусканием вздорных слухов. Ясно, что в Москве, как и в Питере, рабочие все более отворачиваются от меньшевиков и эсеров, все яснее видя их предательскую, контрреволюционную политику, и для «поправки дела» оборонцам приходится пускаться «во вся тяжкие».

При такой резолюции съезда, большевики, которые пошли бы в блок с оборонцами об «открывании доступа» или о косвенном вынесении доверия Временному правительству (якобы защищаемому от казаков), такие большевики, разумеется, были бы немедленно – и по заслугам – исключены из партии.

Но еще и по другим причинам трудно поверить, чтобы могли найтись, в Москве или где бы то ни было, большевики, способные пойти на блок с оборонцами, на образование чего-либо подобного общим, хотя бы и временным учреждениям, на какой-либо сговор и т. п. Допустим самое лучшее, для таких мало правдоподобных большевиков, предположение: допустим, что они, по наивности, в самом деле поверили в слухи, переданные им меньшевиками и эсерами, допустим даже, что им сообщили какие-либо, тоже сочиненные, «факты» для внушения доверия. Ясно, что и в этом случае ни один честный или не потерявший совершенно головы большевик не пошел бы ни на какой блок с оборонцами, ни в какой сговор об «открывании доступа» и т. п. Даже в этом случае большевик сказал бы: наши рабочие, наши солдаты будут сражаться с контрреволюционными войсками, если те начнут наступление сейчас против Временного правительства, защищая не это правительство, звавшее Каледина и Ко третьего июля, а самостоятельно защищая революцию, преследуя цели свои, цели победы рабочих, победы бедных, победы дела мира, а не победы империалистов – Керенского, Авксентьева, Церетели, Скобелева и Ко. Даже в том исключительно-редком случае, который мы предположили, большевик сказал бы меньшевикам: конечно, мы будем сражаться, но ни на малейший политический союз с вами, ни на малейшее выражение доверия к вам мы не пойдем, – совершенно так же, как в феврале 1917 года социал-демократы сражались против царизма совместно с кадетами, не идя ни в какой союз с кадетами, не веря им ни на секунду. Малейшее доверие к меньшевикам было бы такой же изменой революции теперь, как доверие кадетам в 1905–1917 годах.

Большевик сказал бы рабочим и солдатам: будемте сражаться, но ни тени доверия к меньшевикам, если вы не хотите отнять у себя плоды победы.

Меньшевикам слишком выгодно распространять ложные слухи и предположения, будто поддерживаемое ими правительство спасает революцию, когда на деле оно уже в блоке с Каледиными, уже контрреволюционно, уже сделало массу шагов и ежедневно делает новые во исполнение условий этого своего блока с Каледиными.

Верить этим слухам, прямо или косвенно поддерживать их значило бы со стороны большевиков изменять делу революции. Главный залог ее успеха теперь – ясное сознание массами предательства меньшевиков и эсеров, полный разрыв с ними, такой же безусловный бойкот их всяким революционным пролетарием, каков был бойкот кадета после опыта 1905 года.

* * *

((Эту статью я прошу переписать в нескольких экземплярах, чтобы одновременно и послать для печати в несколько партийных газет и журналов, и одновременно внести в ЦК от моего имени с такой припиской:

Настоящую статью я прошу рассматривать как мой доклад ЦК с добавлением моего предложения – назначить официальное расследование ЦК при участии москвичей не членов ЦК для установления факта, были ли общие учреждения на этой почве у большевиков с оборонцами, были ли блоки или сговоры, в чем они состояли и т. д. Необходимо официально расследовать факты и подробности, узнать все детали. Необходимо отстранить от работы членов ЦК или МК, ежели бы факт блока подтвердился, и внести вопрос о формальном отстранении их до съезда на первый же пленум ЦК, Ибо именно Москва теперь, после Московского совещания, после забастовки, после 3–5 июля, приобретает или может приобрести значение центра. В этом громадном пролетарском центре, который больше Петрограда, вполне возможно нарастание движения типа 3–5 июля. Тогда в Питере задача была: придать мирный и организованный характер. Это был верный лозунг. Теперь в Москве задача стоит совсем иная; старый лозунг был бы архиневерен. Теперь задача была бы взять власть самим и объявить себя правительством во имя мира, земли крестьянам, созыва Учредительного собрания в срок по соглашению с крестьянами на местах и т. д. Весьма возможно, что на почве безработицы, голода, железнодорожной стачки, разрухи и т. п. подобное движение в Москве вспыхнет. Крайне важно, чтобы в Москве «у руля» стояли люди, которые бы не колебались вправо, не способны были на блоки с меньшевиками, которые бы в случае движения понимали новые задачи, новый лозунг взятия власти, новые пути и средства к нему. Вот почему «следствие» по делу о блоке и порицание блокистам-большевикам, если таковые были, отстранение их, необходимо не только во имя дисциплины, не только для исправления уже допущенной глупости, а необходимо в существеннейших интересах будущего движения. Стачка в Москве 12 августа доказала, что активный пролетариат за большевиками несмотря на большинство, при голосованиях в Думу, у эсеров. Это очень похоже на ситуацию в Питере перед 3–5 июля 1917 г. Но разница гигантская: тогда Питер не мог бы взять власти даже физически, а если бы взял физически, то политически не мог бы удержать, ибо Церетели и Ко еще не упали до поддержки палачества. Вот почему тогда, 3–5 июля 1917 г. в Питере, лозунг взятия власти был бы неверен. Тогда даже у большевиков не было и быть не могло сознательной решимости трактовать Церетели и Ко, как контрреволюционеров. Тогда ни у солдат, ни у рабочих не могло быть опыта, созданного месяцем июлем.