Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 31. Март-апрель 1917

• Название: Полное собрание сочинений. Том 31. Март-апрель 1917
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

В 31 том Полного собрания сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные с начала марта по конец апреля 1917 года. В этот период партия большевиков под руководством В. И. Ленина развернула борьбу за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую.

---

Крах Циммервальдского Интернационала. – Необходимо основать третий Интернационал

17. Циммервальдский Интернационал с самого начала встал на колеблющуюся, «каутскианскую», «центровую» позицию, что и заставило Циммервальдскую левую немедленно отгородиться, обособиться, выступить со своим манифестом (напечатанным в Швейцарии по-русски, по-немецки и по-французски).

Главный недостаток Циммервальдского Интернационала – причина его краха (ибо он потерпел уже идейно-политический крах) – колебания, нерешительность в важнейшем, практически все определяющем вопросе о полном разрыве с социал-шовинизмом и с социал-шовинистским старым Интернационалом, возглавляемым Вандервельдом, Гюисмансом в Гааге (Голландия) и пр.

У нас еще не знают, что циммервальдское большинство есть именно каутскианцы. А между тем это основной факт, который нельзя не учитывать и который теперь в Западной Европе общеизвестен. Даже шовинист, крайний немецкий шовинист Хейльман, редактор архишовинистской «Хемницкой Газеты» и сотрудник архишовинистского парвусовского «Колокола»{103} – (разумеется, «социал-демократ» и ярый сторонник «единства» социал-демократии) – должен был признать в печати, что центр или «каутскианство» и циммервальдское большинство – это одно и то же.

А конец 1916 и начало 1917 года окончательно установили этот факт. Несмотря на осуждение социал-пацифизма Кинтальским манифестом, вся циммервальдская правая, все циммервальдское большинство скатилось к социал-пацифизму: Каутский и Ко в ряде выступлений в январе и феврале 1917 года; Бурдерон и Мер гейм во Франции, голосуя единодушно с социал-шовинистами за пацифистские резолюции социалистической партии (декабрь 1916 г.){104} и «генеральной конфедерации труда» (т. е. общенациональной организации французских профессиональных союзов, тоже в декабре 1916 г.); Турати и Ко в Италии, где вся партия заняла социал-пацифистскую позицию, а Турати лично «поскользнулся» (и не случайно, конечно) до националистических, прикрашивающих империалистскую войну, фраз в речи 17 декабря 1916 года.

Председатель Циммервальда и Кинталя Роберт Гримм в январе 1917 года вошел в союз с социал-шовинистами своей партии (Грейлих, Пфлюгер, Густав Мюллер и др.) против интернационалистов на деле.

На двух совещаниях циммервальдцев разных стран, в январе и феврале 1917 года, это двойственное и двуличное поведение циммервальдского большинства было формально заклеймено левыми интернационалистами нескольких стран: Мюнценбергом, секретарем международной организации молодых и редактором прекрасной интернационалистской газеты «Интернационал Молодежи»{105}; Зиновьевым, представителем ЦК нашей партии; К. Радеком, польской с.-д. партии («Краевое Правление»); Гартштейном, немецким социал-демократом, членом «группы Спартак».

Русскому пролетариату многое дано; нигде в мире не удалось еще рабочему классу развернуть такую революционную энергию, как в России. Но кому много дано, с того много спросится.

Нельзя терпеть далее циммервальдское болото. Нельзя из-за циммервальдских «каутскианцев» оставаться дальше в полусвязи с шовинистским Интернационалом Плехановых и Шейдеманов. Надо порвать с этим Интернационалом немедленно. Надо остаться в Циммервальде только для информации.

Надо основать именно нам, именно теперь, без промедления новый, революционный, пролетарский Интернационал или, вернее, не бояться признать во всеуслышание, что он уже основан и действует.

Это – Интернационал тех «интернационалистов на деле», которых я точно перечислил выше. Они и только они – представители революционно-интернационалистских масс, а не развратители масс.

Если мало таких социалистов, то пусть спросит себя каждый русский рабочий, много ли было сознательных революционеров в России накануне революции февральской и мартовской 1917 года?

Дело не в числе, а в правильном выражении идей и политики действительно революционного пролетариата. Суть не в «провозглашении» интернационализма, а в том, чтобы уметь быть, даже в самые трудные времена, интернационалистом на деле.

Не будем обманываться надеждой на соглашения и международные конгрессы. Международные сношения, пока длится империалистская война, сжаты железными тисками империалистски-буржуазной военной диктатуры. Если даже «республиканец» Милюков, вынужденный терпеть побочное правительство Совета рабочих депутатов, не пустил в Россию, в апреле 1917 года, швейцарского социалиста, секретаря партии, интернационалиста, участника Циммервальда и Кинталя, Фрица Платтена, хотя он женат на русской, ехал к родственникам жены, хотя он участвовал в революции 1905 г. в Риге, сидел за это в русской тюрьме, внес залог для освобождения царскому правительству, хотел получить этот залог обратно, – если «республиканец» Милюков мог сделать это в России в апреле 1917 года, то можно судить о том, чего стоят обещания и посулы, фразы и декларации насчет мира без аннексий и т. п. со стороны буржуазии.

А арест Троцкого английским правительством? А невыпуск Мартова из Швейцарии, а надежды заманить Мартова в Англию, где его ждет судьба Троцкого?

Не будем делать себе иллюзий. Не надо самообманов.

«Ждать» международных конгрессов или совещаний значит быть изменником интернационализма, раз доказано, что даже из Стокгольма к нам не пускают ни верных интернационализму социалистов, ни далее писем от них, несмотря на полную возможность – и на полную свирепость военной цензуры.

Не «ждать», а основать третий Интернационал должна тотчас наша партия, – и сотни социалистов в тюрьмах Германии и Англии вздохнут с облегчением, – тысячи и тысячи немецких рабочих, которые устраивают ныне стачки и демонстрации, пугающие негодяя и разбойника Вильгельма, прочтут в нелегальных листках о нашем решении, о нашем братском доверии Карлу Либкнехту и только ему, о нашем решении бороться и теперь против «революционного оборончества», – прочтут это и укрепятся в своем революционном интернационализме.

Кому много дано, с того много спросится. Нет в мире страны, где бы сейчас была такая свобода, как в России. Воспользуемся этой свободой не для проповеди поддержки буржуазии или буржуазного «революционного оборончества», а для смелого и честного, пролетарского и либкнехтского, – основания третьего Интернационала, Интернационала, враждебного бесповоротно и изменникам – социал-шовинистам и колеблющимся людям «центра».

18. О том, что об объединении социал-демократов в России не может быть и речи, не приходится тратить много слов после вышесказанного.

Лучше остаться вдвоем, как Либкнехт, – и это значит остаться с революционным пролетариатом, – чем допускать хотя бы на минуту мысль об объединении с партией OK, с Чхеидзе и Церетели, которые терпят блок с Потресовым в «Рабочей Газете», которые голосуют за заем в Исполнительном комитете Совета рабочих депутатов{106}, которые скатились к «оборончеству».

Пусть мертвые хоронят своих мертвецов.

Кто хочет помочь колеблющимся, должен начать с того, чтобы перестать колебаться самому.

Каково должно быть научно-правильное и политически помогающее прояснению сознания пролетариата название нашей партии?

19. Перехожу к последнему, к названию нашей партии. Мы должны назваться Коммунистической партией, – как называли себя Маркс и Энгельс.

Мы должны повторить, что мы марксисты и за основу берем «Коммунистический Манифест», извращенный и преданный социал-демократией по двум главным пунктам: 1) рабочие не имеют отечества: «защита отечества» в империалистской войне есть измена социализму; 2) учение марксизма о государстве извращено II Интернационалом.

Название «социал-демократия» научно неверно, как показал Маркс, неоднократно, между прочим, в «Критике Готской программы» 1875 года и популярнее повторил Энгельс в 1894 году{107}. От капитализма человечество может перейти непосредственно только к социализму, т. е. общему владению средствами производства и распределению продуктов по мере работы каждого. Наша партия смотрит дальше: социализм неизбежно должен постепенно перерасти в коммунизм, на знамени которого стоит: «каждый но способностям, каждому по потребностям».

Таков мой первый довод.

Второй: научно неправильна и вторая часть названия нашей партии (социал-демократы). Демократия есть одна из форм государства. Между тем мы, марксисты, противники всякого государства.

Вожди II (1889–1914) Интернационала, г. Плеханов, Каутский и подобные им, опошлили и извратили марксизм.