Ральф Макинерни - Реликвия Времени

• Название: Реликвия Времени
• Автор: Ральф Макинерни
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69764-9

Похищение века! В Мехико из храма Мадонны Гваделупской, в присутствии многочисленных свидетелей вооруженные люди увезли одну из величайших святынь христианского мира — нерукотворный образ Божьей Матери. Ответственность за преступление взяла на себя некая организация, защищающая американо-мексиканскую границу со стороны США. В ответ тысячи разгневанных мексиканцев взялись за оружие. В воздухе запахло войной. За розыски пропавшей Мадонны берется бывший агент спецслужб Винсент Трэгер. За считанные дни он должен отыскать преступника, покарать его и вернуть святыню на место. Но события развиваются таким образом, что вскоре по подозрению в похищении арестовывают… его самого! Однако Трэгер уже вышел на след, и сворачивать с него не намерен…

---

В аэропорту имени Рейгана Трэгер взял такси и вскоре уже был в том же самом кабинете у Босуэлла, того типа, который тогда был в клетчатом костюме, а сейчас в свитере и клетчатой рубашке с расстегнутым воротником, но с тем же самым выражением мудреца из страны Оз на лице.

— Задание выполнено, Трэгер.

— Разве мы не должны были вернуть похищенный образ?

— Вас это порадует.

Он протянул Трэгеру письмо из Белого дома с выражением личной благодарности президента.

— Я ничего не сделал.

Босуэлл многозначительно усмехнулся:

— Главное — это сделано.

— Образ у нас?

— Этот вопрос больше не представляет особую значимость.

Начальство всегда изъясняется витиевато, за исключением Дортмунда, но и он тоже частенько говорил загадками. Простому агенту трудно было не стать двуличным — что являлось одним из неизбежных рисков ремесла.

— Мы с Уиллом Кросби были на месте, когда захватывали Теофилуса Грейди.

— Кросби?

— Возможно, вы его не знаете.

— Я его знаю. Вы призвали его на помощь?

— Наши пути пересеклись.

Если Босуэлл намекал на то, что преданные широкой огласке утверждения Грейди о том, что никакого образа у него нет, являются вздором, по мнению Трэгера, он сам несколько кривил душой. Разве он не понимает, что, если Трэгер присутствовал на месте действия в Покателло, он должен был видеть, как из дома вынесли сверток, который увезли в «Понтиаке» с тонированными стеклами? Встав, Босуэлл протянул через стол руку с ухоженными ногтями. Трэгер ее пожал, словно они заключали пари, и, прихватив письмо президента, если оно и имело какую-то ценность, направился пешком к остановке метро. Машину ему никто не предложил.

Трэгер вернулся на метро в аэропорт, где забрал свои вещи. Повинуясь порыву, он взял такси, поехал в «Марриотт» и снял там номер. Затем, чувствуя себя туристом, решил прогуляться. В Лафайетт-парке напротив Белого дома были скамейки, и он сел, борясь с ощущением, что от него избавились за ненадобностью. К тому же и надув. Задание выполнено. Черт возьми, что это означало? Партизанская война продолжалась, «Минитмены» сражались с разъяренными мексиканцами, тут и там в стычки встревали добровольцы. Противостояние нарастало, и существовал только один способ его остановить. Вернуть священный образ в храм в Мехико, где его законное место. «Верните образ!» — распорядился президент. Если образ в руках управления, почему его не возвращают в храм? Достав сотовый телефон, Трэгер позвонил Дортмунду и сказал, что его освободили от дел.

— Судя по твоему голосу, удовлетворения ты не испытываешь.

— Меня попросили выполнить одно дело, и я его не выполнил.

— Ты можешь ко мне заглянуть?

— Я как раз хотел это предложить.

— Мы с тобой мыслим одинаково.

Трэгер проводил взглядом, как мимо проковылял голубь, судя по всему увлекаемый вперед движениями своей шеи.

— Завтра.

Он поужинал в итальянском ресторане рядом с гостиницей, уговорив за горой макарон целую бутылку кьянти. Когда он возвращался в гостиницу, в голове у него шумело. Проходя мимо бара в вестибюле, Трэгер застыл. Его внимание привлекли кадры на экране большого плоского телевизора. Войдя в бар, он приблизился к нему. Похоже, из всех посетителей его одного заинтересовало сообщение о покушении на Мигеля Арройо, основателя движения «Справедливость и мир». Мелькнули кадры с видом того, что осталось от его кабриолета, после чего показали самого Арройо, который улыбался в объектив, тараторя без умолку.

* * *

На следующий день, направляясь в дом престарелых, Трэгер обреченно размышлял о том, что ждало его впереди. Он находился в превосходной форме, полный сил и энергии, но таким когда-то был и Дортмунд. Еще на памяти Трэгера. Да, возраст наносит сокрушительный удар, тут уж ничего не поделаешь. Сам Трэгер предпочел бы погибнуть в авиационной катастрофе или быть унесенным торнадо, чем закончить свои дни в таком милом грустном месте.

Он нашел своего бывшего наставника на балконе с огромным фолиантом на коленях.

— Это телефонный справочник?

— «Война и мир». Новый перевод. Разумеется, ты можешь прочитать в оригинале.

— Я читал и в переводе. Ты смотрел русскую экранизацию романа?

— Поделись своими впечатлениями.

— Я пришлю тебе ее на видеодиске.

Фильм был снят еще до крушения Советского Союза, однако к Толстому подошли очень бережно. Разумеется, все это рассматривалось как прелюдия к революции.

Дортмунд попросил Трэгера вывезти кресло-каталку на лужайку, под протянутые над головой высоковольтные провода.

— По-моему, нас подслушивали.

— Меня освободили от дел.

Дортмунд кивнул:

— Ты уже говорил. — Он отвел взгляд. — И мне сказали.

— Изображение так и не нашли, да?

— Сомневаюсь.

Трэгер молча ждал. Прикусив нижнюю губу, Дортмунд поднял взгляд на провода и вздохнул:

— Всех все устраивает как есть.

Пропавший портрет продолжал подпитывать пламя партизанской войны, сенаторы и конгрессмены сходили с ума, требуя возвести вдоль всей границы высокий забор и направить войска в помощь «Минитменам» и пограничной охране. Демонстрации в Мехико уже давно перестали быть мирными религиозными шествиями; воинствующие верующие требовали крови. Были задержаны двое фанатиков, пытавшихся заложить заряд взрывчатки у памятника Вашингтону. Мемориал Линкольна покрылся оскорбительными надписями и рисунками. Официально все это называлось выходками террористов, без конкретного определения. Власти упрямо отказывались признать связь этого с тем, что происходило на юго-западе.

Дортмунд постарался объяснить логику тех, кто только что отпустил Трэгера на все четыре стороны.

— Они действуют заодно с властями или против них?

— Возможно, и то и другое, — вздохнул Дортмунд.

— Босуэлл относится к тем, с кем мне никогда не хотелось работать, — заметил Трэгер.

— Комитеты Конгресса о нем очень высокого мнения.

— Интересно, а они на чьей стороне?

— Ты читал книгу Фейта о том, что привело нас к Ираку?[56]

— Читал.

— Возможно, этим людям доставляет наслаждение смотреть, как президент бессилен решить эту проблему.

Трэгер ничего не сказал на это. Работая под началом Дортмунда, он научился поддерживать нынешнее правительство, каким бы оно ни было. И вот сейчас Дортмунд намекал, что это осталось в прошлом. Управление обзавелось своей собственной политической позицией, а это уже означало партизанщину.

— Как им удалось убедить Белый дом в том, что образ у них, если на самом деле его у них нет?

— Он ведь этого не говорил, не так ли?

— Можно сказать, он вообще ничего не говорил.

— Верно.

Старик усмехнулся. Когда-то давно он работал с одним хлыщом из британской МИ-5. Однако он вовремя сдержался и не сказал об этом. Сварливость — бич пожилого возраста.

— Что тебе известно о Мигеле Арройо?

— Ну, на него было совершено покушение, а он остался жив. Если это действительно было настоящее покушение.

Дортмунд вопросительно поднял брови.

— Ты помнишь человека по фамилии Лоури? — спросил Трэгер.

— А, раскаявшийся радикал. И что с ним?

— Лоури сейчас в приюте для бездомных в Пало-Альто.

— Бедняга.

— Нет, он там работает. Поваром.

— Он должен радоваться тому, что остался жив. — Дортмунд помолчал. — Впрочем, как и все мы. Почему ты о нем упомянул?

— Лоури посоветовал мне присмотреться поближе к Арройо, как раз перед тем, как меня отозвали в Вашингтон. Я не люблю оставлять дело не доведенным до конца.

— И не надо.

Трэгер посмотрел на старика. В этих трех словах было больше смысла, чем в многотомных трудах.

— Что ты предлагаешь?

И снова Дортмунд принялся жевать нижнюю губу. Он посмотрел на Трэгера:

— Я бы связался с Игнатием Ханнаном.

— У него есть Кросби.

— По-моему, Кросби будет рад принять тебя назад в лоно семьи. Мы с ним говорили.

— А с Ханнаном ты говорил?

— Он тебя ждет.

* * *

Было в Новой Англии что-то такое, что гладило Трэгера против шерсти. Ландшафт резко отличался от его любимых бескрайних просторов Среднего Запада, а непривычное коверканье английского языка резало слух. Прежде чем направиться в Нью-Гемпшир, Трэгер заглянул к себе в контору, и в путь он тронулся уже в своей собственной машине, неказистом «Олдсмобиле». Однажды он попробовал «Тойоту», однако мысль о Перл-Харбор заставила его поменять ее на добрый старый «олдс». «Тойота» собиралась в Штатах, и тем не менее…

Трэгер объехал стороной Балтимор, проскочил мимо Нью-Йорка и углубился в Коннектикут. Система сквозных магистралей, связывающих между собой штаты, была одним из главных достижений старины Айка[57] во время его пребывания в Белом доме, однако помнили его все равно в первую очередь за военные, а не за политические заслуги. Несомненно, его прощальное напутствие написал какой-то придурок из президентской администрации. Подумать только, угроза со стороны военно-промышленного комплекса; как будто мощные вооруженные силы сами становятся опасностью, от которой должны защищать! За Хартфордом Трэгер повернул на север и направился в Манчестер.