Ральф Макинерни - Реликвия Времени

• Название: Реликвия Времени
• Автор: Ральф Макинерни
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69764-9

Похищение века! В Мехико из храма Мадонны Гваделупской, в присутствии многочисленных свидетелей вооруженные люди увезли одну из величайших святынь христианского мира — нерукотворный образ Божьей Матери. Ответственность за преступление взяла на себя некая организация, защищающая американо-мексиканскую границу со стороны США. В ответ тысячи разгневанных мексиканцев взялись за оружие. В воздухе запахло войной. За розыски пропавшей Мадонны берется бывший агент спецслужб Винсент Трэгер. За считанные дни он должен отыскать преступника, покарать его и вернуть святыню на место. Но события развиваются таким образом, что вскоре по подозрению в похищении арестовывают… его самого! Однако Трэгер уже вышел на след, и сворачивать с него не намерен…

---

У нее в груди вспыхнула было надежда на то, что Джордж приехал ради нее, но тотчас же погасла. Она слишком хорошо знала его. У Катерины было свое искушение, угроза возвращения веры, а у Клары было свое. Если она не может жить так же, как живет Джордж, быть может, он сможет…

— Как дела в приюте?

Весь смысл уехать заключается в том, чтобы забыть.

Клара сомневалась в том, что у него это получится.

— Твой отец, на мой взгляд, чересчур спокойно отнесся ко всем этим последним событиям.

Только сейчас до Клары дошло, что это действительно так. Другие, до того вспоминавшие о Мадонне Гваделупской лишь от случая к случаю, в отличие от дона Ибанеса трепетно почитавшего святыню, откликнулись на известие о похищении реликвии яростью и протестом. И призывами к оружию. Напротив, дон Ибанес внешне оставался спокойным, уверенным в том, что все будет хорошо. Похоже, даже сорвавшаяся сделка в аэропорту Сан-Франциско не слишком его огорчила. Он общался с полицией — назвав Винсента Трэгера своим водителем! — рассказывая о событиях так, словно речь шла вовсе не о втором похищении священного образа.

— Он оставил все в руках Богородицы.

Джордж кивнул, обводя взглядом особняк, копию храма, холмы вдалеке.

— Определенно, в сравнении с этим моему приюту рассчитывать не на что.

Неужели он именно так видел стоявшую перед ней проблему: нищета, которую выбрал для себя он, и это очаровательное умиротворенное место, где у нее нет никаких забот?

— Ты поел?

— Я думал свозить тебя куда-нибудь.

Клара с улыбкой повернулась к нему:

— Свидание?

У них не было свиданий, встреч, обычных для молодых влюбленных. Стоять рядом на раздаче похлебки — вот большее, на что они могли рассчитывать.

— По дороге сюда я видел в городе мексиканский ресторанчик.

* * *

Они сидели за столиком на улице, наслаждаясь кукурузными лепешками под острым соусом и бутылочным пивом с засунутыми в горлышки ломтиками лайма. Столик стоял в маленьком внутреннем дворике за рестораном, на щебне, но он не шатался. Джордж надавил руками на края, убеждаясь в этом. Он посмотрел на Клару. Их стол в общей комнате приюта шатался. Именно сидя за этим столом, Клара призналась, что не может оставаться.

— Мне тебя не хватает.

Она кивнула. Не в силах вынести мысль о том, что им снова придется проходить через все муки непонимания.

— Я не давал обет, — продолжал Джордж.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не монах. Если я захочу, то смогу бросить все в любую минуту.

— И приехать в гости ко мне?

— Ты жалеешь о том, что я приехал?

— Зачем ты приехал, Джордж?

— Я тебя люблю.

— И я тебя люблю. — Она в отчаянии накрыла его руку своей ладонью. — Но я не смогу полюбить приют.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь!

— Я думаю, чем бы еще мог заняться.

Клара почувствовала себя женщиной, с которой нетвердый духом священник, нашедший ее привлекательной, заводит разговор о том, чтобы отречься от своего духовного сана. Какое мощное оружие вложил ей в руки Джордж. Он мог бы работать у ее отца, мог бы… Но нет!

— Джордж, ты никогда не сможешь бросить приют. Даже не думай об этом! — Клара отняла свою руку. — Я тебе не позволю.

Она не могла вынести груз такой ответственности. Подумать только, возможно, давным-давно у какой-то знатной дамы состоялось такое же объяснение с Франциском Ассизским.

— Однако я поеду с тобой. На какое-то время. Как раньше.

Прилетевшая птичка стала клевать крошки, упавшие со стола, все больше смелея по мере того, как приближалась к людям.

— И снова уйдешь.

Клара ничего не сказала. Она еще никогда не видела Джорджа таким смятенным, раздираемым болью.

— Как дела у Лоури? — спросила она.

V «Идите к черту!»

Пол Пуласки попал в засаду и был ранен. Его вынесли из-под обстрела, и сейчас он лежал в больнице в отбитом обратно Таксоне, не в силах поверить в тишину и спокойствие. Вокруг него суетились медсестры, деловитые, в накрахмаленных белоснежных халатах, приносившие ему бесчисленные стаканы воды, в которой он не нуждался, и еду, совершенно безвкусную, однако именно отсутствие опасности словно укутывало его еще одним покрывалом.

Рана не была серьезной: пуля прошла через мягкие ткани икры правой ноги, разорвав хрящи и вызвав обильное кровотечение, однако кость осталась незадетой. Когда Пола увезли от его людей, он почувствовал себя самозванцем, присвоившим себе медаль «Пурпурное сердце».[51] Лежа на больничной койке, трудно было поверить, что где-то там, в пустыне и в горах, люди продолжали стрелять друг в друга. Ранение могло оказаться гораздо более тяжелым. Его могли убить. Но теперь он мог позволить себе отдаться мыслям, которые решительно гнал прочь, пока командовал своими людьми.

Черт побери, а чем они занимались? Пол вступил в ряды «Минитменов» в Индиане. Поляк по национальности, американец в третьем поколении, он устал объяснять разницу между законными и нелегальными иммигрантами. Разумеется, он обеими руками выступал за легальную иммиграцию. Именно так прибыли в страну родители его родителей. А сейчас ему говорили, что поляки прилетают в Нью-Йорк без документов, работают в стране год-два, после чего увозят деньги в Польшу. Польские «мокрые спины».[52] Но кому какое дело, черт возьми, до них или до латиноамериканцев, день за днем приезжающих в страну целыми грузовиками?

Как только началась стрельба, все подобные мысли стали непозволительной роскошью. Задача заключалась в том, чтобы надежно перекрыть границу. Что и сделали «Минитмены» Пола, по крайней мере на протяжении сотни миль. Но разве можно перекрыть лишь один участок границы и утверждать, что она на замке? Через год Пол уже возглавлял отряд. Не все могли позволить себе полностью отдаться делу, но Пол мог. Ему было двадцать восемь лет, неженатый, он по-прежнему жил со своими родителями, если не находился в полевом лагере. Отец считал его сумасшедшим.

— Зачем нам нужна национальная гвардия? Зачем нам нужна армия, ради всего святого?

— Ты хочешь, чтобы я пошел в армию?

— Ни в коем случае, черт побери!

Это означало бы Ближний Восток, где вооруженное противостояние порождало все новых героев, однако смысл его понять было трудно. В сравнении с этим заслон на пути нелегальных иммигрантов казался простой задачей. Такой же простой, как слесарная мастерская отца. Штамповальный пресс знал свою работу и выполнял ее.

Когда этот паяц Грейди созвал в Эль-Пасо пресс-конференцию и заявил, что похищенная икона, или как там ее, у него в руках, Пол не поверил ни единому слову. Еще меньше он стал верить Грейди после того, как узнал, что все «Мужественные всадники» покинули свои лагеря и скрылись неизвестно где. После пресс-конференции столкновения стали еще более ожесточенными. И вот теперь Грейди нашли, и сукин сын признался, что понятия не имеет, где находится изображение Девы Марии. Для него все это было лишь игрой, позволяющей ему выставить себя новым Тедди Рузвельтом или Паттоном.[53] Именно серебристые револьверы у Грейди на поясе убедили Пола в том, что этот тип — клоун. «Минитмены» добровольно вызвались защищать границу, но теперь они оказались втянуты в религиозную войну.

— А что, если бы кто-то украл Богородицу из Ченстоховы? — с ужасом в голосе спросила мать Пола.

— Пусть негодяев покарает Господь, — ответил отец.

Но Господь, похоже, карал «Минитменов». В Аризоне части национальной гвардии были приведены в состояние боевой готовности, однако через двадцать четыре часа поступила отмена. Больше половины жителей штата поддерживали захватчиков. И у «Минитменов» появился враг в тылу, однако это давление несколько ослабло, после того как на сцене появились отряды всевозможного сброда. У «Минитменов» была железная дисциплина, они прошли обучение, это были самые настоящие боевые части. Новоприбывших же можно было назвать разве что ополченцами.

В палате был телевизор, и Пол не отрывался от экрана каждый раз, когда показывали какого-нибудь негодующего политика. Сенатор Гюнтер требовал привлечь армию, но, очевидно, его голос принадлежал к меньшинству. Судя по всему, Белый дом был полон решимости сосредоточить все внимание на Ближнем Востоке. В конце концов Пол выключил телевизор.

На второй день к нему пожаловали журналисты. Несомненно, они считали его сумасшедшим. Впрочем, быть может, так оно и было. Если бы его убили и его труп не был опознан, вполне возможно, в конце концов он оказался бы в могиле Неизвестного сумасшедшего.

— Ваши родители приехали из Польши?

— Родители моих родителей.

Судя по всему, смысл вопроса заключался в том, что Пол пытался отказать другим в тех возможностях, которые получила его семья. Объяснять разницу между законными и нелегальными иммигрантами было бесполезно. Затем пришел священник. Не капеллан при больнице, а какой-то тип из Сиэтла, вознамерившийся наставить Пола на путь истинный. Отец Джим. «Зовите меня просто Джим». Похоже, он считал, что религия требует открыть границы.