Марина Суржевская - Отражение не меня. Сердце Оххарона

• Название: Отражение не меня. Сердце Оххарона
• Автор: Марина Суржевская
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Отражение Света и Тьмы приходит в этот мир лишь раз в сто лет, воплощаясь в человеческом теле. И никто не знает, как оно выглядит, есть лишь древнее пророчество на старом свитке и неясные указания. Но когда загорится синяя Звезда Забвения, Отражение должно быть инициировано. Оно должно полюбить и отдать свою силу, чтобы Свет продолжал защищать Пятиземелье от темноты и проклятых. Отражение уже рождено, и охота началась. Ведь и светлым, и темным нужна эта сила, способная изменить мир. Вот только никто не спросил, чего хочет само Отражение. И никто не расскажет, почему ей нельзя любить…

---

— Подпали меня Искра! — Ортан поскреб затылок. — Так вот в чем дело!

Когда отец вытолкнул его из портала, на нем был древний артефакт сокрытия сути! Неужели это он так подействовал? Усилился настолько, что полностью скрыл молодого мага? Растворил его физическую оболочку в пространстве? От этих мыслей стало не по себе, и парень вновь торопливо себя ощупал. Выдохнул. Нет, все-таки его тело есть, просто невидимо.

Попытался снять медальон, но ничего не вышло: артефакт висел на шее, не двигаясь.

Он поскреб подбородок, раздумывая, что предпринять. Надо дождаться отца. Магистр Хормольд уж точно вернет все на свои места. А пока… Ортан хмыкнул. Пока можно воспользоваться своим положением. Например, пройти незамеченным в крыло целительниц. Или посмотреть, чем занята полукровка. Хотя она, наверняка, уже сидит в подвале вместе с тем темным, что таскался за ней.

Вспомнив Темного, Ортан поежился, не сдержавшись. Встречаться с ним снова парню не хотелось.

В то утро все казалось ему поправимым и даже не слишком страшным.

А теперь Ортан стоял в коридоре Академии и размышлял, что ему делать. Отец так и не вернулся в свои покои, и найти его парень не смог. А в самой Академии что-то происходило. Белая Башня исчезла, из подслушанного разговора парень понял, что с Искрой что-то произошло. И магистр Райден вернулся в свой кабинет — живой и невредимый. А когда Ортан увидел его, проходящего мимо, то просто взвыл в голос.

Только его никто не услышал.

Никто.

Ни один человек из несущихся мимо его не слышал, не видел и не ощущал.

И это было ужасно. Это было самое отвратительное, что только испытывал за свою жизнь молодой маг. Его — так жаждущего признания, любви и поклонения — больше не было. И на исходе дня Ортан готов был орать от ужаса и отчаяния. Его положение казалось ужасным. Он не мог открыть ни одну дверь. Он не мог ударить, толкнуть или сбить с ног. Он не мог положить в рот еду. Потому что его ладони проходили сквозь любые предметы, как сквозь воду.

Ортан был нематериален.

И бродил по Хандраш, глядя на лица своих друзей или недругов, хватал их за руки, орал им в уши или наступал на ноги, но ученики не замечали ни одного из этих действий. Когда мимо прошел Арви, Ортан бросился за ним в комнату для подготовки, готовый упасть на колени от радости.

— Арви! Арви, это я! Я здесь! Слышишь меня? Арви, урод ты, сволочь, ублюдок, ты должен меня услышать! Ты должен! Ты же мой друг!

Но Арви лишь хмуро листал учебник. Даже когда Ортан попытался выдрать темные волосы на башке приятеля, тот даже не пошевелился.

— Я привидение, — сдавшись, Ортан сел на стол и безумно рассмеялся. — Что б я сдох! Я поганый, невидимый, нематериальный призрак! Меня нет!

Арви, захлопнув книгу, поставил ее на полку и ушел. А его невидимый друг расплакался. В конце концов, этого все равно никто не увидит.

А потом понял, что даже покинуть эту комнату со стеллажами учебных свитков он тоже не может. Потому что способности проходить сквозь стены, какая должна быть у нормального призрака, у Ортана не было. Он потерял все и ничего не приобрел взамен.

Его просто не стало.

* * *

Шариссар

За утро он успел побывать на тренировках нескольких взводов, проверить надежность Ледяного Полога вокруг Острога и нанести неожиданный визит десятку командующих армии мрака. И отправить двух из них в яму за то, что низшие паладины не заметили разорванную линию щита на вверенной территории. Проводник израсходовал почти весь свой резерв, устанавливая для Шариссара путевые арки и разрывая для него ткань пространства.

Его дыхание вырвалось с хрипом где-то в середине дня, когда паладин вдруг замер посреди тренировочного лагеря.

…Ее целовали. Жадно, страстно, нежно. Чужие губы прикоснулись к губам Леи, и паладин зарычал, ощущая, как удлиняются клыки и выгибается спина. Зверь бился, требуя выпустить его, ломая человеческую волю в истовом желании убивать. Он хотел рвать на части, раздирать клыками, сдирая кожу лоскутами, хотел, чтобы тот, кто посмел прикоснуться к Лее, умирал мучительно, захлебываясь собственной кровью. И даже это не смогло бы удовлетворить его жажду мести, заглушить боль и ярость, что взорвались в нем, когда он ощутил ее недоумение от чужого поцелуя. Но не отвращение. Не ненависть. Лее не было неприятно. Она лишь… удивилась.

И это окрашивало его мир черно-красным цветом скорого убийства.

Шариссар сдержался лишь благодаря тренированной годами выдержке и самоконтролю, ставшему его второй кожей. Он сдержал обращение, тряхнул головой, заставляя себя вслушаться в отчет командующего гарнизоном. И даже почти понимая, о чем тот говорит! Его глаза лишь блеснули краснотой и вновь стали черно-синими и пустыми.

Он не позволит себе забыться до потери контроля.

Никогда.

В его жизни уже было это — тьма, охватывающая разум, голый инстинкт и желание убивать, острая грань потери человечности — притягательная и сладкая. Мир в такие минуты окрашивается цветом боли и агрессии, а клыки ощущают вкус чужой крови. Паладин лучше чем кто-либо знал, что испытывают звери, запертые в клетках загонов. Он был одним из них, и лишь ему удалось вернуться в сознание…

И самое ужасное, что он сохранил память о том периоде. Он прекрасно помнил все, что творил, будучи зверем, помнил наслаждение убийством или насилием, помнил и загонял в глубины своего разума, так далеко, как только мог.

Проклятая метка и девушка с разноцветными глазами заставляли его вновь вспоминать то время, вновь терять контроль. И за это он почти ненавидел Лею. И себя.

В Острог Шариссар возвращался уже в сумерках, когда земля покрылась инеем. Предусмотрительный Айк подал господину мантию из цельного куска меха горного волка, что достигал размеров здорового коня. Весь день оруженосец истово старался предугадывать желания своего командующего и по возможности держаться за спиной, чтобы не попадаться ему на глаза. Но его не покидало ощущение, что за внешним спокойствием господина бурлит обжигающая лава, готовая выплеснуться и спалить дотла весь Оххарон.

И потому Айк вздохнул с облегчением, когда они вернулись в Острог, и паладин отпустил своего доверенного.

Шариссар поднялся в башню, которую занимал единолично, и вход в которую был заказан всем остальным обитателям Острога. И первое, что услышал, войдя в свои покои, это вопль.

Он рванул к потайной двери и в смежную комнату ворвался, готовый к сражению и занося свои зазубренные лезвия.

— Ух ты! Какие здоровые штуки! — восхитилась Незабудка при виде его.

— Что здесь происходит? — мрачно поинтересовался паладин. В комнате, еще вчера такой чистой и опрятной, царил хаос. На полу валялся перевернутый поднос, горшок с кашей опрокинулся, рассыпав содержимое, а мясная подливка выплеснулась на бархатную обивку кресла. Все подушки и покрывала Сиера сбросила с кровати и теперь прыгала по голому тюфяку. Даже занавеска была оборвана с одного края, словно на ней успели покачаться из стороны в сторону.

Сиера надула губы и вновь подпрыгнула на кровати.

— Девочка отказывается есть! — с возмущением пожаловался целитель. Его куцая борода тряслась от негодования. — Я не могу ее заставить! Это… наказание какое-то! Простите, но я лекарь, а не… нянька!

— Не буду! — завопила Сиера. — Не буду есть! Не буду спать! Я хочу к Лее! Не буду!

— Молчать! — рявкнул Шариссар. Оба — и девочка, и целитель подпрыгнули и захлопнули рты, уставившись в черные глаза паладина.

— Вижу, тебе лучше, Незабудка, — уже спокойно сказал паладин. Девочка нахмурилась.

— Откуда ты знаешь меня? Ты кто?

— Можешь считать, что я твой господин.

— У меня нет господина! — Сиера вздернула остренький подбородок. — Моя сестра Лея говорит, что мы свободные и никому не принадлежим! Только Богам!

— Твоя сестра Лея такая же наивная, как и ты, ребенок! — хмуро бросил Шариссар. — А теперь слезь с кровати, и убери за собой все, что разбросала. Живо!

— Не буду! — насупилась Незабудка. — Не буду, не буду, не буду! Я хочу домой!

— Ты будешь делать то, что я тебе велю! — вновь рявкнул паладин.

Целитель побледнел еще больше, но неуверенно пробубнил:

— Осмелюсь предположить, что девочка напугана, мой господин… и не понимает, что происходит…

— Мне плевать! — Шариссар одним движением оказался рядом и сдернул Незабудку с кровати. Схватив ее за шиворот и приподнял на уровень своих глаз, словно котенка. — Будешь делать то, что я сказал. И немедленно все уберешь за собой. А потом сядешь и съешь все, что тебе принесут.

— Моя сестра придет и убьет тебя, понял? — выкрикнула Незабудка.

— О, ты даже не представляешь, как я этого жду, — оскалился паладин.

— Все равно не буду! Ой!

Она завопила, увидев как черно-синие глаза стали красными, словно угли, а клыки мужчины удлинились, приподняв верхнюю губу.