Джон Бойд - Опылители Эдема

• Название: Опылители Эдема
• Автор: Джон Бойд
• Издательство: Северо-Запад, Снарк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88825-003-1

Имя американского литератора Джона Бойда до настоящего времени практически не известно в России. Назвать его романы просто «научной фантастикой» было бы в высшей степени неверно. Это философские притчи, корни которых, как признается сам автор, уходят в европейскую мифологию. Представленный в данной книге романы «Опылители Эдема» — чтение не самое легкое. За чисто фантастическим антуражем писатель скрывает самые земные, самые наболевшие проблемы современного человечества. Напряженная, аллегоричная проза Джона Бойда удовлетворит самого придирчивого и искушенного читателя.

Мир, в котором происходит действие, рядом деталей напоминает о первом романе Бойда (жесткая регламентация деторождения и социального статуса, зашоренность обывателей), но сюжет совершенно иной, хотя по-прежнему связан с сексуальными проблемами землян и не землян. Планета Цветов становится не только источником опасности, таящейся в коллективном разуме, но и приносит гармонию в существование четы биологов. Главная героиня — женщина; автор наблюдает ее чувственное пробуждение, которое завершается парадоксально. Тайны Флоры будут разгаданы, и теория любви цветов чем-то напоминает о хиппи. Однако обилие биологических комментариев и античный подтекст делают наслаждение текстом невозможным. В романе все продумано до мелочей, и творчеству читателя места не остается. Хотя «эротические» эпизоды и философские выкладки напоминают романы Ф. Херберта, и уже это может заинтересовать.

---

Она постояла минуту, наблюдая за текущим вниз по сходне потоком, который, вливаясь в толпу ожидающих, вздымался гребнем волны и образовывал водовороты, из которых доносились крики «Вот и папа!» и «Я здесь, детка!». Она не сомневалась, что будь у нее слуховой аппарат, можно было бы расслышать чмоканье и шлепанье этих соединяемых в поцелуях губ. С неприязнью и досадой она следила за Халом Полино, ассистентом Пола, который буквально штопором выкручивался из толпы, расчищая своими пируэтами пространство для двух керамических горшочков, которые он нес в обеих руках, прижимая к груди. В горшочках были тюльпаны в полном цвету. Заметив ее, он приближался, широко улыбаясь.

— Сложите губки для поцелуя, доктор Карон. Пол посылает меня в качестве своего доверенного лица.

— Если вам нравятся публичные представления, — отрезала она, — обернитесь назад! Где Пол?

— Этот везучий зануда добился продления срока пребывания с сектором Бейкер для завершения опытов по опылению орхидей.

Полино заметил ее разочарование, и его широкую ухмылку сменила улыбка, а во взгляде появилось участие.

— Как бы там ни было, он посылает вам вот это — подарок из волшебной страны самому прекрасному ботанику Земли. Это мои слова, не его. Его автограф — на именных табличках.

Она взглянула на растения. Их стебли были около трети метра высотой и гораздо зеленее, чем у земных тюльпанов. Цветки были переливчато-желтыми. Десятью сантиметрами ниже плодолистиков имелось бульбовидное вздутие с округлыми ребрами. На этикетках, вклеенных в специальные рамки на боковой поверхности горшочков, Пол вывел по-латыни: Tulipa caronus sireni.

— Если Пол думает, что меня можно утешить, дав тюльпану мое имя, ему следует срочно менять взгляды.

— Это необычные тюльпаны, доктор. Послушайте.

Полино наклонил голову и свистнул посвистом охотника за юбками перед бульбом тюльпана, который он держал правой рукой. Отведя цветок на вытянутую руку, он сделал полный оборот вокруг своей оси и, остановившись, приблизил горшочек к Фреде. Тихо, но очень отчетливо, цветок выводил мелодию свиста волокиты. Он до неприличия был похож на настоящий, и Фреда рассмеялась.

— Сумка для завязи — это воздушная камера с пластичной памятью, — объяснил Полино, — вот почему Пол дал им имя «сирена».

Фреда взяла у него тюльпан и заглянула внутрь цветка. Он был мужской — единственная тычинка без пестика.

— Это растение гетеросексуально, — сказала она.

— Совершенно верно, — согласился Полино. — Женщину я держу возле сердца.

Изумленная, она заглянула в женский цветок. Здесь, из глубины яйцевода выступало рудиментарное рыльце пестика, но не было ни одной тычинки. Для женского цветка воздушная камера стала какой-то ненужной причудой. Эти два растения достигли стадии гетеросексуальности, на несколько геологических эпох опередив своих земных родственников.

— Вы возвращаетесь на базу вместе со всеми? — спросил Полино.

— Нет, Хал. Я — надеясь, что вместе с Полом, — назначила встречу за ленчем с коммодором и намерена сдержать слово.

— В моем багаже есть для вас пакет, а в нем письмо. Пол хотел, чтобы пакет оставался у меня, пока вы не побываете на брифинге. Кроме того, он дал мне двадцать долларов, чтобы я пригласил вас пообедать. К письму имеется постскриптум, но он пожелал, чтобы я передал его вам на словах, потому что боится, что, прочитав письмо равнодушно и не выслушав моих убедительных доводов, вы можете подумать, что он закусил удила.

— Обсудим это после брифинга, — резко сказала Фреда. — А пока доставьте женский тюльпан ко мне в служебное помещение — это в оранжерее пять — и подвесьте его. Мужской отнесу я.

Это был приказ старшего по рангу, и Полино воспринял его как положено.

— Да, ма-ам. — И направился к автобусному пандусу.

Ее рассердила самонадеянность Пола, буквально приказавшего ей отобедать с каким-то простым ассистентом, да еще из тех, кто использует выражения типа «закусил удила» и называет своего руководителя «везучим занудой»; вот почему она так сурово обошлась со студентом. Направляясь к лифту, она чувствовала покалывания угрызений совести, но отнесла их на счет женской слабости. Когда Полино уходил, его грустные темно-карие глаза напомнили ей единственного любимца детства, коккер-спаниеля, который погиб, еще будучи щенком.

В лифте, где она оказалась один на один с подарком Пола, ее злость улеглась. Тюльпан был восхитительный, и ей следовало признать, — если оценивать поведение Пола без примеси злости, — что предложение пообедать с Полино он обставил очень умно. На двадцать долларов студенту придется повести ее в какой-нибудь скромный ресторанчик в итальянском квартале Фресно, где их наверняка не увидят обедающими вместе. Пол прекрасно знает, что доктор Гейнор, руководитель Бюро Экзотических Растений, не одобряет панибратство руководящего состава с персоналом нижнего эшелона, даже если этим персоналом являются аспиранты-биологи, прикрепленные к Бюро. Тем паче доктор Гейнор не одобрил бы обед руководителя подразделения — женщины — с Халом Полино.

Хал Полино — видный мужчина, к тому же итальянец, но его главными недостатками были отсутствие методичности, непочтительность к авторитетам и многообразие увлечений, в частности нравами двадцатого века. Он играл диссонансный джаз на гитаре, одевал клетчатую кепку, садясь за руль автомобиля, и, как ей говорил Пол, в «конуре» Полино было меньше журналов по специальности, чем философских работ Эйна Рэнда, Уильяма Джеймса и Хью Хефнера. Официально занимая административный пост руководителя цитологического подразделения Бюро Экзотических Растений Министерства Сельского Хозяйства, Фреда была обязана составлять характеристики, отражающие как административные, так и научные способности сотрудников подразделения. В отношении Хала Полино обе ее оценки стоили одна другой, несмотря на опеку Пола над парнем. Полино определенно не тот материал, из которого может получиться младший руководитель; она всерьез сомневается, будет ли у него когда-нибудь письменный стол с его именной табличкой.

Выйдя из лифта и направляясь через ротонду к офицерской столовой, она задавалась вопросом, почему Пол доверил послание своему помощнику-студенту; он мучил ее настолько, что она стала подозревать существование некоего плана: Хал Полино мог задумать все эти военные хитрости, просто чтобы назначить ей свидание и тем поднять свой престиж «любовника-латинянина» в глазах остальных студентов. Над этим стоит еще поразмышлять, думала она, смущая остановившимся взглядом приближавшегося к ней по проходу матроса, ответный взгляд которого приобретал признаки плотоядности.

Когда он прошел мимо, поток воздуха от его движения заиграл в воздушной камере тюльпана, и внезапно раздался тихий, но отчетливый посвист охотника за юбками. Она слышала, как матрос остановился позади нее, почувствовала его пристальный изумленный взгляд и расслышала, как он пробормотал:

— О, ласковые вспышки Ориона!

Фреда была рада, что матрос не видит появившуюся на ее лице усмешку. Он воспринял бы ее как еще один знак заигрывания, и тогда пошли бы слухи, и ей ничего не оставалось бы делать, как отражать высадку десантных отрядов флотского контингента, приданного станции.

За ленчем коммодор Майнор выразил сожаление по поводу отсутствия Пола, а ее анекдот о тюльпане и матросе позабавил его; но капитану Баррону, подсевшему к их столику, было не до шуток. Два его подчиненных удрали с корабля на Флоре.

— У обоих на Земле семьи, служат уже по десятку лет, — заметил он недоуменно. — Мы всегда ожидаем потери нескольких новобранцев, которым удалось провести флотских психологов и поступить на флот с намерением дезертировать.

— Для чего, как я себе представляю, требуются недюжинные умственные способности, — сказала Фреда.

— Большинство дезертиров — яйцеголовые, как мы, военные, называем вашего брата, ученых, — пояснил капитан, — у которых кишка тонка бороться за существование в технически развитом обществе.

Коммодор Майнор насвистал первые четыре такта «Якорей на весу» в воздушную камеру тюльпана и помахал перед ней рукой — тюльпан ответил теми же четырьмя тактами.

— Давайте еще раз, коммодор; посмотрим, смогу ли я петь с ним дуэтом.

Напевая под свист тюльпана, капитан немного приободрился, но проблема все еще угнетала его.

— Я не могу винить этих парней. Мы забыли, что такое тишина на земле. Приятно ничего не слышать, кроме шелеста ветра в деревьях, или смотреть ночью на небо и действительно видеть звезды, но теперь я введу в штат сектора Чарли оперативно-розыскной отряд. Мы не можем использовать тепловые искатели — деревья выделяют там столько же тепла, сколько и животные. Не годятся теперь и вероятностные датчики, базирующиеся на формулярах-объективках дезертиров. Один из них был главным помощником по компьютерной части и знает, как работают эти электронные мозги.