Анна Дашевская - Семь гвоздей с золотыми шляпками

• Название: Семь гвоздей с золотыми шляпками
• Автор: Анна Дашевская
• Жанр: Фэнтези

Главная героиня, маг-боевик со стажем больше четырех сотен лет, обнаруживает и обезвреживает заговор темных магов. А по дороге спасает принцев, королей и секретарш, обучается магии вуду, знакомится с баньши и призраком, преподает, заводит романы и расследует преступления.

---

Глава 15

— Морнэмир, — негромко окликнула я. Он поднял на меня глаза, и я продолжила, — Надо узнать, чем вызвана такая жажда. Может быть, яд ему дали еще за завтраком? Я пока не нужна тебе?

Он покачал головой, и я быстро вышла из кабинета. У самой двери неподвижно, как изваяние стоял один из орков-охранников. Я минуту подумала и вызвала из кабинета Грунгаха, по-прежнему совершенно убитого.

— Мне нужно допросить мажордома, главного повара и тех слуг, которые подавали завтрак. Можешь это организовать очень быстро?

— Пять минут, — он достал коммуникатор.

Через самое короткое время в соседней гостиной передо мной уже стояли навытяжку все перечисленные персонажи. Мажордома трясло так, что позвякивали многочисленные украшения на его ливрее; повар, симпатичный рыжий толстяк, отчаянно потел и утирал пот белым колпаком, все гуще размазывая по лицу белые разводы муки. Трое лакеев стояли навытяжку.

— Все сели, — тихо скомандовала я.

Не буду я их допрашивать, времени нет. Если кто-то из них имеет отношение к отравлению, я могу выяснить все быстрее и проще. И, вздохнул, я вновь приложила ладонь ко лбу первого из подозреваемых.

Мажордом искренне переживал за короля, дорожил своей должностью и опасался за одну из горничных. Ага, понятно — дочка. Ладно, свободен.

У повара мысли были будто в таких же белых разводах, как и лицо — я никак не могла уловить, что же он вспоминает. Руки, месящие тесто; горка цукатов и изюма; яйцо-пашот на белой булке; кусочки обжаренного бекона… Боги, да думает ли этот человек о чем-нибудь, кроме еды? Во всяком случае, нет ни чувства вины, ни мысли о мести или вообще каких-то дурных мыслей. М-м, а вот такой миндальный крем я бы съесть не отказалась…

Тьфу! Я вынырнула из этого кулинарного кошмара и отдышалась. Вот не люблю я эту технику ментального чтения, у некоторых людей мысли прилипчивы до ужаса.

Третий из лакеев настойчиво повторял про себя таблицу умножения.

Конечно, я уважаю стремление людей к самообразованию, но за последние лет двести моя доверчивость к людям немного подтаяла. Ты же не школьник второго класса, парень, таблицу ты должен был знать еще лет двадцать назад назубок!

— Смотри мне в глаза, голубчик, и тогда, возможно останешься в своем уме, — нежно шепнула я лакею на ухо. Он поднял на меня совершенно округлившиеся глаза, а я вновь дотронулась ладонью до его лба и начала просматривать ленту воспоминаний.

Ну, а вот и знакомое лицо! Пан Малиновский, вот радость-то! И еще кто-то, незнакомый, видимо, выпивают втроем в кабачке…

— Очень хорошо, — сказала я, отряхивая ладонь и задумчиво глядя на лакея. — И что было подмешано его величеству за завтраком? Быстро говори, недоумок! Фу-у…

Я отошла от пустившего лужу лакея, кивнула на него Грунгаху:

— Этого убрать, да присматривай, чтобы оставался жив. Остальные чисты. Я выяснила, что ему дали.

Грунгах коротко поклонился, потом помедлил и спросил шепотом:

— Надежда… есть?

— Да. Счастье, что он пил воду с лимоном…

Я тихо вернулась в кабинет и замерла: с двух сторон от короля, протянув над ним руки, стояли Магхар и Морнэмир. Перейдя на магическое восприятие, я видела золотые переплетающиеся нити их заклинаний, вытягивающие из тела Луи ветви ядовитого воздействия, синие и грязно-сиреневые. Пятен гадкого цвета уже почти не было в ауре вокруг головы и конечностей, однако желудок и нижняя часть туловища все еще тревожно светились.

Горло у меня перехватило — получается, что я первый в мире маг, видящий, как эльф и орк творят заклинания совместно!

Постепенно золотые нити стали угасать.

Лицо короля уже не было искажено гримасой страдания, приобрело нормальный цвет, даже легкий румянец появился.

— Он спит, и, я думаю, просит часов десять, после чего будет здоров. Ну, то есть, последствий от этого отравления не будет, — стряхивая нечто невидимое с кистей рук, сказал Морнэмир. — Надо перенести его в спальню, и, наверное, вызвать слуг, чтобы прибрали здесь.

Мажордом, застывший у порога кабинета, мгновенно испарился и так же мгновенно вернулся со стайкой лакеев и горничных.

— Господа, зеленая гостиная свободна, это рядом. Для вас там сервирован кофе, — почтительно сообщил он.

Разумное предложение, в комнате было просто нечем дышать. Мы перешли в соседнюю гостиную и расселись. Я потянулась было за чашкой кофе, но потом как-то передумала — неизвестно еще, всех ли любителей ядов выявили во дворце…

— Это была кантарелла, — сообщила я.

— Ого, не слабо! Впрочем, все-таки, короля травили, не трактирщика… — а я и не заметила, когда в комнате появился Равашаль и его солдатский юмор.

— Значит, розоцветник и не мог помочь… — меланхолически заметил один из эльфов-медиков. — Яд-то минеральный.

— Ваше высочество, а почему вы не уехали в Шассерон с братьями? — поинтересовался Равашаль.

Принц вздрогнул и отмер.

— Он не умрет? — совсем по-детски спросил он.

— Сегодня точно нет, — мягко ответил Магхар.

Принц вздохнул, сел поудобнее и попытался ответить на вопрос Равашаля.

— Мне… я… мне не хотелось ехать! Отец отсылает детей, но я уже не ребенок! Я хотел с ним поговорить об этом. Поэтому утром, когда Жильбер и Ги сели в карету, я сказал мэтру Дювалю, что отец меня вызвал. Я знал, что он всегда в это время разбирает доклады и документы, и будет один. Ну, вот, я пришел к нему в кабинет, а там…

— Понятно, — Равашаль прошелся по гостиной и остановился у камина. — В принципе, неповиновение королевской воле и так далее… но если бы вы, ваше высочество, не нашли короля очень быстро после отравления, даже эти маги не смогли бы его спасти. Однако на будущее…

Принц вспыхнул.

— Я понимаю.

Вошедший Грунгах прервал, к радости юного принца, тягостную воспитательную сцену, и Леопольд поспешил уйти. Орк же подошел к Магхару, тихо переговорил с ним и повернулся к остальным присутствующим.

— Я быстренько выпотрошил этого лакея. Он никого, кроме Малиновского не знает. И надо еще разбираться, почему магическая клятва, которую он давал при приеме на работу во дворец, оказалась ослаблена. Равашаль, может, пора уже их брать, а?

— Да, наверное, ты прав. Лэрд опасался, что мы спугнем мага, и он причинит вред похищенным эльфам…

— Думаю, весь вред, который мог быть причинен, уже… состоялся, — Морнэмир посмотрел на Магхара. — Я думаю, эрхэм Магхар, вам, как и мне, надо отдохнуть. Может быть, завтра?…

— Лучше не тянуть, — покачал головой шаман. — Мы не знаем, что в нем укореняется за это время. Поэтому, несмотря на усталость, я бы поговорил с молодым человеком прямо сейчас. А там будет видно.

— Что же, в таком случае, я прощаюсь, господа! — и с коротким общим поклоном эльф открыл портал.

— Мы готовы штурмовать замок Форнаг, — сказал Равашаль. — Бригада серебряного орла…

— А Лаваль? — спросила я.

— А Лавалем и его компаньонами займется Брихсдорн. Думаю, завтра результаты экстренного потрошения мы сможем обсудить.

Предметов для обсуждения назавтра оказалось много… и не совсем те, которые ожидались.

Во-первых, замок Форнаг был абсолютно пуст. Лишь эхо гуляло по пыльным коридорам, где, казалось, лет двести даже и мышь не пробегала. Лихой штурмовой бригаде не пришлось вышибать ворота или рубить пресловутые колючие плети — ворота были распахнуты, вьющиеся колючки засохли, а местами и рассыпались пылью. Только в большом зале с высокими окнами и сводчатыми потолками на стене висел кусок тонкой черной кожи, в который были хаотично вколочены семь здоровенных гвоздей. Шляпки гвоздей были покрыты толстым слоем золота.

Не нашлось в замке никакого следа пятерых молодых эльфов, хотя Келеборион и опознал комнату с заколоченными окнами, где их всех держали.

Кстати, Келеборион полностью пришел в себя после двух дней ментальных практик с Магхаром. По словам шамана, ему пытались подсадить «колючку», ее след еще читался в ауре эльфа. Скорее всего, его, в самом деле, спасла та толика драконьей крови, о которой упоминал Морнэмир.

Во-вторых, Брихсдорн арестовал Лаваля, Малиновского и еще нескольких их помощников. Мелкая сошка выкладывала все, что знает, но жемчуга в этой мусорной куче попадалось немного. Лаваль молчал с абсолютно отстраненным видом, и, что самое поразительное, мне не удалось считать ничего — ни с его ауры, ни мыслей, ни воспоминаний. Ощущение было — будто прикладываешь ладонь не ко лбу человека, а к деревяшке. Или чучелу.

Ни на какие попытки воздействия чучело не откликалось. Было такое впечатление, что треклятый маг закрыл Лаваля абсолютно непроницаемым магическим щитом, перекрывающим пути и магии жизни, и магии смерти, и менталу.

Ну, а на четвертый день после попытки отравления короля граф Лаваль просто не проснулся в своей камере. И все, что знал и мог бы сказать о своем подельнике-маге, осталось несказанным.