Дмитрий Владимиров - Не покидать комнату

• Название: Не покидать комнату
• Автор: Дмитрий Владимиров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Владимиров Дмитрий Не покидать комнату

Дмитрий ВЛАДИМИРОВ

НЕ ПОКИДАТЬ КОМНАТУ

На улице безутешно, словно в истерике, заливается плачем ветер, роняя на землю слезы, хлопает резными ставнями, расшатывает калитку. Где-то вдалеке воет собака. Похоже, бездомная.

Светловолосый мальчик сидит в неудобной позе, прислушиваясь к печальному вою. Ему жаль собаку, но чем он может помочь ей?

Тихо, словно нехотя, потрескивают дрова в печи, - огонь, обычно оживленно набрасывающийся на любой предложенный корм, нынче почему-то вялый.

Натужно взвизгивает входная дверь, раздается кашель, и, через несколько секунд, минут, часов, раздаются шаги. На лестнице.

Ветер плачет, собака воет, мальчик сидит, кто-то идет...

Кто? Какое это может иметь значение, если мальчик знает: у его двери шаги стихнут, никто не войдет. Никто и никогда.

Мальчик прислушивается. Каждую ночь одно и то же: ветер, собака, ставни, шаги...

Мальчик мог бы выйти на улицу и попытаться найти собаку, привести ее сюда, накормить. Раньше он часто так и делал. Распахнув дверь, выбегал, сопротивляясь порывам ветра, не обращая внимания на колючий мелкий дождик, вглядываясь в ночь.

Но не было собаки. Нигде.

И утомленный мальчик возвращался домой, к огню. В свою комнату.

Ветер бушует, собака воет, мальчик сидит. И ждет.

Нет, он уже не надеется, что вот-вот откроется дверь и войдут родители.

Не войдут. Уже.

Ну, а вдруг? И мальчик оживает - он еще верит в чудеса.

Иногда.

Он остался один на всей планете. Единственное живое существо в этом странном и непонятном мире. Были еще и другие, но их нет уже. Не осталось никого.

Шаги на лестнице. Идущий заметно прихрамывает, и воображение мальчика рисует: седой старик с тростью в руке. Хотя нет, без трости. Не слышно ее стука.

Мальчик мечтает. Фантазии - единственное, что помогает сберечь ему рассудок на этой планете, населенной одними лишь призраками.

Вой все ближе. Кто сказал, что собака бездомная? Нет, пес, должно быть, породистый и имеется хозяин, выгнавший ее под дождь. Собаке, наверное, обидно: столько лет служить верой и правдой, и вот...

"Собачья преданность... Собачья служба... Собачья погода... Собачья судьба..."

По лицу мальчика текут слезы.

"Бедная собачка...", - шепчут его губы. Неужели ее хозяин настолько бессердечен, что не пустит ее в дом? Нет, не может быть. Здесь не место для людской жестокости. И словно в ответ на мысли мальчика вой прекращается - собака вернулась домой. К хозяину.

Мальчик представляет, как она ластится и благодарно лижет руку и ему опять становится грустно.

У него не будет своей собаки. Никогда.

Хлопают ставни, плачет ветер. Мальчик сидит у камина и смотрит на языки пламени.

- Эй, сынок, ты где? - Доносится из прихожей. Это отец.

Мальчик резко вскакивает, растрепав свою аккуратную прическу, бросается к двери и замирает... Нет, это не отец. Отца уже нет. Давно.

Опять шаги за дверью. Звон ключей.

Мальчик возвращается к камину, смотрит на огонь, пляшущий невеселый танец на кучке хвороста. Огонь - единственное, во что можно верить. Единственный друг. Друг, которому можно довериться, с которым можно беседовать. Обычно мальчик разговаривает с огнем мысленно, и только стихи он всегда произносит вслух. Может быть, тайно надеясь, что магия слов разрушит чары комнаты...

Он рассказывает не спеша и, казалось бы, спокойно, но именно эта безмятежность, затишье в океане перед бурей, выдает его чувства. Чьи это стихи? Он не знает. Такое случается с ним частенько - вдруг из ничего возникает готовое стихотворение - и он сразу поверяет его огню. Вот как сейчас:

Звон ключей и шаги в коридоре

В коридоре, где темень и сырость

Кто там бродит, не ведая горя,

Что в темнице давно позабылось.

Звон ключей, стук дверей. "Ну, откройте!

Отоприте скорей эту клетку!

Подождите, куда вы! Постойте!

Не виновен я, право, поверьте!"

Мальчик замолкает, выжидающе глядя на огонь, и тот шелестит:

А шаги убегают все дальше,

И тюремщик все дальше уходит,

Он проверил надежность засова,

И закрыл на него свою совесть.

На несколько секунд устанавливается тишина, не нарушаемая даже потрескиванием веток. Но это ненадолго.

За окном поднимается солнце. Начинается день. Где-то далеко поет петух, но в крике его не слышно бодрости и радости, - похоже грустно петуху. Грустит, как и мальчик.

Ветер приносит с улицы голоса людей и шум машин.

Но здесь, на этой планете, не осталось ни людей, ни машин. Никого.

Мальчик сидит на коврике у камина и смотрит на огонь.

С неба доносится ужасающий грохот. Это заходит на посадку сантарианский крейсер-пират. Он садится каждое утро, строго по времени. Прежде мальчик выбегал на шум, но как бы он не напрягал зрение, повсюду перед ним простирались поля и леса. И ни дорог, ни кораблей, ни вообще следов жизни. Никаких. Никаких...

Когда же он в последний раз видел живого человека? Года три тому назад. На свой девятый день рождения. Боже, как давно это было!

Теперь мальчик лишь изредка покидает дом. Сидя в комнате, можно вообразить, что вокруг все как раньше: кричат живые петухи, спорят реальные люди, воют всамделишные псы, и мир представляется таким уютным и спокойным!

Главное не покидать комнату. Не покидать, чтобы не разочаровываться.

Мальчик сидит в напряженной позе, смотрит на огонь, привычно прислушиваясь к голосам с улицы.

Главное - не покидать комнату.

Мальчик усвоил это, но пройдет какое-то время, и, плюнув на доводы здравого смысла, хлопает дверью, уходя в ночь. Бежит, куда глаза глядят.

И не то, чтобы он стремился разыскать людей. Нет. Просто что-то в душе его восстает против бездействия.

Он движется. Маленький и одинокий. Узник-властитель планеты.

Он идет долго, не разбирая дороги, презрев ненастье и страх. Стремится достичь зыбкой черты, которую именовали кто как: одни горизонтом, другие - мечтой.

Он знает: раньше ли, позже ли, на его пути вырастет дом, тот, от которого он так стремился бежать. Естественно, не именно тот, покинутый, а такой же. С ничьими шагами, хлопающими ставнями и комнатой, которую не следует покидать.

А ведь действительно, для чего покидать комнату, в которой есть все. Все, что только может понадобиться человеку в жизни. И даже более того.

Все, кроме еще хотя бы одного человека, любого живого существа. Кто бы не зашел в комнату - она пуста. И даже если входят двое - в комнате остается один. Вернее, они будут там оба, но не видя друг друга, не слыша... Это все Комната, ее жуткие шутки с пространством, временем, человеком.

В этой комнате все радости жизни - к вашим услугам. Совсем ничего невозможного. Совершенно. Хотите вина? Пожалуйста, - все что есть лучшее и никаких ограничений. Женщины? Сколько и какие угодно! Желаете королевства, миллионы подданных, шикарный дворец? Нет ничего проще. Но все это здесь, в Комнате.

Мальчику тоже доступно все это. Когда-то ему нравилось быть космонавтом, сражаться на других планетах, спасать принцесс. Но если бы это было настоящим? Более реальным, чем вой собаки или шаги на лестнице. Но во всех мирах он оказывался одинок и чувствовал это.

Космос - просто огромное кладбище,

Колумбарий гигантских размеров,

А планеты - обильные пастбища,

Но меж ними мильоны барьеров.

Может, ад был давно заброшен,

Не пылают в нем грешники более,

Для страданий есть лучший способ

Можно мучить людей на воле.

Пусть костры не дымятся - знайте,

Вы живете в Аду, но не в мире,

За грехи свои отвечайте - За грехи, что давно забыли.

Одиночество - вот та мера,

Что назначил вам Бог расплатой,

Ведь недаром отсутствует вера:

Доброта на кресте распята.

Космос - просто огромное кладбище,

Звезды - это пылают души,

Доля наша - карабкаться выше

Скоро звезды, наверно, притушим.

Если нет - полыхнем тогда сами

К черту жизнь, это просто скука,

Ад взорвем мы своими руками.

А что дальше - Все та же мука...

Мальчик не знал имени человека, написавшего эти стихи. Он помнил только его лицо - в кровоподтеках, сведенное судорогой боли. Мальчик видел, как толпа свалила поэта с ног и принялась бить. И это было похоже на какой-то диковинный танец - люди, сбившись кучей, дрыгали ногами, подпрыгивали, размахивали руками и что-то кричали. Но вблизи это не казалось танцем - слишком мало человеческого оставалось в лицах людей. Отец, прижав мальчика к себе, шептал: "Не смотри, сынок, не надо тебе..." Но мальчик смотрел. И видел, как поэта подтащили к вкопанному на площади столбу. Дальнейшее мальчик помнил смутно. Огонь. Было много огня. И еще ему почудилось, что высоко в небе ярко вспыхнула звезда, и потянувшийся от нее луч коснулся костра, и по нему, словно по цирковому канату, ввысь поднялся человеческий силуэт. И показалось, ветер, стряхнув в костер брызги дождя, подписал приговор: "Одиночество" - так шипел огонь.