Филип Дик - Игроки с Титана (сборник)

• Название: Игроки с Титана (сборник)
• Автор: Филип Дик
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-88520-6

Филип К. Дик – один из главных визионеров современности, не боявшийся поднимать в своих произведениях сложные темы. Границы настоящего и виртуальной реальности, возможности разума и расширение сознания, поиск человеком Высшей силы и самого себя… Все то, что прочие писатели считают неудобным выставлять на всеобщее обозрение, Филип Дик препарирует на глазах у читателей, заставляя каждого найти свой ответ на непростые вопросы. Но не только это на протяжении уже более полувека обеспечивает автору культовый статус – мастерство писателя захватит вас и не отпустит вплоть до последней страницы.

---

«Вот вам! – Он был обижен. – Попробуйте только сказать, что музыка великих европейских композиторов хуже какого-то джаза, родившегося в бистро и ночных клубах цветных кварталов Нового Орлеана».

– Может, вам поставить для пробы что-нибудь из «Новоорлеанских королей ритма»? – неуверенно предложил Пол.

Он двинулся к выходу из комнаты, но Бетти бросила на него предостерегающий взгляд. Пол пожал плечами и сел на место.

– Скоро будем ужинать, – сказала Бетти.

Пол натянуто, как показалось Чилдену, произнес:

– Новоорлеанский джаз – самая что ни на есть народная музыка Америки. Она зародилась на этом континенте. Все остальное – например, слащавые баллады в английском стиле, которые исполнялись под лютню, – пришло из Европы.

– Мы с ним вечно спорим на эту тему, – с улыбкой сказала Бетти Роберту. – Я не разделяю его любви к джазу.

Все еще держа в руках книгу, Роберт Чилден спросил:

– А о каком альтернативном настоящем идет здесь речь?

Чуть помедлив, Бетти ответила:

– В котором Германия и Япония проиграли войну.

Наступила тишина.

– Пора есть. – Бетти плавно поднялась. – Вставайте, господа голодные бизнесмены. Прошу к столу.

На большом столе, накрытом белоснежной скатертью, блестели серебро и фарфор. Из костяных колец («Ранняя американская культура», – машинально отметил Чилден) торчали большие грубые салфетки. Столовое серебро – тоже американской работы. Темно-синие с желтым чашки и блюдца – фирмы «Ройял Альберт». Такая посуда была большой редкостью, и Роберт смотрел на нее с профессиональным восхищением. А подобных тарелок он прежде не видел и не мог с уверенностью сказать, откуда они. Наверное, из Японии.

– Фарфор Имари, – заметив его любопытный взгляд, пояснил Пол. – Из Ариты.[80] Считается одним из лучших.

Они уселись за стол.

– Кофе? – спросила Бетти у Роберта.

– Да, – ответил он. – Спасибо.

– К концу ужина. – Она вышла на кухню и прикатила сервировочный столик.

Ужин был очень вкусным. Бетти оказалась великолепной хозяйкой. Особенно Чилдену понравился салат: авокадо, артишоки, поверх – тертый голубой сыр… Хорошо, что его не потчевали японскими кушаньями – с тех пор как окончилась война, мешанина из овощей и мяса успела ему осточертеть. И эти вездесущие морепродукты! Казалось, даже под пыткой он не сможет проглотить креветку или моллюска.

– А все-таки интересно, – нарушил молчание Чилден, – как бы выглядел мир, в котором Япония и Германия проиграли войну?

Его вопрос повис в воздухе. Спустя некоторое время Пол ответил:

– Совершенно иначе. Хотя все далеко не так просто. Лучше самому прочесть «Саранчу». Если я перескажу сюжет, вам будет неинтересно.

– Я часто размышлял на эту тему, – сказал Чилден, – и у меня сложилось вполне определенное мнение. Мир был бы хуже. – Его голос звучал уверенно, даже жестко. Он сам это чувствовал. – Намного хуже.

Его слова удивили молодых супругов. А может быть, не слова, а тон.

– Повсюду правили бы коммунисты, – продолжал Чилден.

Пол кивнул:

– Автор книги, мистер Эбендсен, самым тщательным образом рассмотрел вопрос о беспрепятственной экспансии Советской России и пришел к выводу: даже будучи на стороне победителей, отсталая и в основном аграрная Россия неизбежно потерпела бы провал, как в Первую мировую. Это же не страна, а просто посмешище, взять хотя бы ее войну с Японией, когда…

– А в действительности страдать и расплачиваться приходится нам, – перебил его Чилден. – Но иначе не удалось бы остановить славянское нашествие.

– Не верю я ни в какие нашествия, – тихо произнесла Бетти. – Ни в славянские, ни в китайские, ни в японские. Все это истерия, пропаганда. – Ее лицо оставалось безмятежным. Она превосходно владела собой – только пятнышко румянца появилось на каждой щеке. И ничуть не волновалась, просто высказывала свое мнение.

Некоторое время они ели молча.

«Опять ты свалял дурака! – выругал себя Роберт Чилден. – Никак не удается избежать скользкой темы. Потому что она везде – в книге, случайно попавшейся на глаза, в коллекции грампластинок, в костяных колечках для салфеток… во всей этой добыче победителей, награбленной у моих соотечественников. Да-да, надо смотреть правде в глаза. Я пытаюсь убедить себя, что я – такой же, как эти японцы. Но даже если рассыпаться перед ними мелким бесом – какое счастье, благодетели мои, что вы победили, а мой народ проиграл! – между нами не возникнет духовного родства. Одни и те же слова мы воспринимаем совершенно по-разному. У них другие мозги. И души. Вот они, сидят передо мной, пьют из английских фарфоровых чашек, едят с американского серебра, слушают негритянскую музыку. Они могут себе это позволить – у них есть деньги и власть. Но ведь все это – эрзац! Даже книга “И-цзин”, которую они запихали нам в глотку, – китайская. Позаимствованная без отдачи. Крадут у кого ни попадя обычаи, одежду, речь… С каким смаком эта парочка уплетает томленую картошку со сметанным соусом и луком-резанцом – исконно американское блюдо, которое они запросто присовокупили к своему меню! Кого они хотят обмануть? Себя? Но меня вам не одурачить, уж поверьте! Только белым дано творить. И тем не менее я, плоть от плоти белой расы, должен поддакивать этим… Как тут не задуматься: а что, если бы мы победили? Стерли их с лица земли? Только представить: Япония канула в небытие, а США – единые, могучие – в одиночку правят планетой».

«Мой долг патриота – прочитать “Саранчу”, – решил он, – как бы глупо это ни выглядело».

– Роберт, вы совсем не едите. Невкусно? – участливо просила Бетти.

Он торопливо ткнул вилкой в салат.

– Нет, что вы. Я уже лет сто ничего вкуснее не пробовал.

– Спасибо. – Она явно была польщена. – Я очень старалась, чтобы все было по-настоящему… продукты покупала на Мишн-стрит, на крошечных американских рынках.

«Ты превосходно готовишь наши национальные блюда, – мысленно обратился к ней Роберт Чилден. – Вот уж правду говорят, подражать вы мастера. Яблочный пирог, кока-кола, прогулка после кино, Глен Миллер… При желании вы могли бы соорудить искусственную Америку из жести и рисовой бумаги… На кухне – мом из рисовой бумаги, на диване с газетой – дэд из рисовой бумаги. В ногах у него – пап[81] из рисовой бумаги. И все остальное – из рисовой бумаги».

Пол не сводил с него глаз. Спохватившись, Роберт Чилден решил думать о чем-нибудь другом. Он положил себе на тарелку еды.

«А вдруг Пол умеет читать мысли? – мелькнуло в голове. – Да ну, чепуха. А по лицу ему ни о чем не догадаться. Я все время храню бесстрастный вид».

Но в этом он вовсе не был уверен.

– Роберт, – обратился к нему Пол, – поскольку вы родились и выросли здесь и с детства говорите на английском, не могли бы вы разъяснить мне отдельные места из одной американской повести тридцатых годов?

Чилден ответил легким поклоном.

– Это очень редкая книга, но мне посчастливилось ее приобрести. Она называется «Подруга скорбящих». Автор – Натанаэл Уэст.[82] Я с удовольствием ее прочитал, но понял не все.

Неожиданно для себя Роберт Чилден признался:

– Боюсь… я не читал этой книги.

(«И слыхом о ней не слыхивал», – мысленно добавил он.)

На лице Пола мелькнуло разочарование.

– Какая жалость! Это небольшая повесть о человеке, ведущем рубрику в газете. Он получает письма с жалобами незнакомых людей и мучительно переживает за них, и в конце концов сходит с ума, возомнив себя Христом. Не припоминаете? Может быть, все-таки читали когда-то давно?

– Увы.

– У автора очень странный взгляд на страдания, – сказал Пол. – На проблему, которую легко решает любая религия. Христианская, например, утверждает, что иначе как страданием не искупить грех. А Уэст, видимо, имеет на этот счет другое мнение, коренящееся в более древних предрассудках. Его герою судьбой предопределено мученичество, поскольку он – еврей.

– Проиграй Германия с Японией войну, евреи сегодня правили бы миром. Из Москвы и с Уолл-стрит.

Казалось, молодые японцы съежились. Точь-в-точь цветы, тронутые морозом, – увяли, поникли, поблекли. В комнате как будто упала температура. Чилден остро почувствовал одиночество.

«Что опять не так? Ох уж эта неспособность понять чужую культуру, образ мыслей западного человека! Чуть что им наперекор – сразу дуться. Подумаешь, трагедия! И все-таки надо что-то делать. Во что бы то ни стало вернуть ясность между нами. – Роберту Чилдену в жизни не бывало так плохо, как сейчас, когда он расставался со своей нелепой мечтой. – С каким нетерпением я ждал этой встречи, – вспомнил он. – Точно юный романтик! Как в тумане поднимался по лестнице. Но нельзя закрывать глаза на действительность. Человек должен взрослеть. А сегодняшний вечер – хорошее отрезвляющее средство. Эти люди – на самом деле не люди. Во что бы ни рядились, они напоминают цирковых мартышек. Способные и все схватывают на лету – но и только.