Василий Веденеев - Игра без правил

• Название: Игра без правил
• Автор: Василий Веденеев
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-227-06729-6

Автор многочисленных популярных детективов Василий Веденеев значительную часть жизни проработал в МУРе. В центре настоящего его криминального романа — беспощадная, коварная борьба московских мафий. Черное порождение перестройки — «драконы», подобно оказавшимся в одной банке тарантулам, впиваются друг в друга. Яд и кинжал, пистолет и взрывчатка — вот подручные средства главных персонажей повествования. А жертвы их кровавых деяний закатаны в толщу асфальта, замурованы в бетонные балки, зарыты в полях бескрайней державы…

---

При мысли о Сергее Владимировиче Котеневу стало муторно — вдруг Куров уже успел переговорить с кем-то из его ближайших компаньонов и склонил того на свою сторону посулами золотой жизни или угрозами? Как проверишь, как узнаешь правду, как обезопасишь себя в этой игре, где еще одним из основных правил является предательство?!

* * *

Встреча компаньонов произошла в закрытой для посторонней публики сауне. Лушин и Хомчик уже ждали, встревоженные неожиданным звонком Котенева. Александр Петрович вяло ковырял вилкой в тарелке с закусками, а Хомчик нервно курил.

Увидев вошедшего Михаила Павловича, он подался к нему:

— Что случилось? Почему такая спешка? Саша мне ничего не объяснил, так, может быть, ты будешь столь любезен?

— Буду, — присаживаясь к столу, буркнул Котенев. Трусит Рафаил, тихий наш мышоночек, который всего опасается, и в этом его сила. На страхе и держится много лет, чутьем улавливая малейшую опасность и вовремя успевая отскочить в сторону, когда другие начинают с грохотом сыпаться в яму.

— Звонишь, понимаешь, срываешь все дела, — отбросив вилку, забубнил Лушин. — Неужели нельзя подождать?

— Нельзя, — вздохнул Михаил Павлович и начал рассказывать о вчерашнем происшествии, внимательно следя за реакцией приятелей.

Похоже, ни один из них еще не успел познакомиться с Сергеем Владимировичем и сдать тому со всеми потрохами свое дело и Котенева в придачу. Хотя от опытных игроков можно ожидать всякого.

— Вот такие дела, — заканчивая рассказ, невесело усмехнулся Михаил Павлович. — Что будем делать?

— Как его зовут? — разминая в тонких нервных пальцах очередную сигарету, спросил Рафаил. — И почему мы должны тебе верить? Надо было записать разговор и принести кассету, дать нам прослушать. Как будто первый раз занялся делами. Или тебя прихватили внезапно?

— Какая внезапность? — отозвался катавший по столу хлебные шарики Лушин, скривив брыластое, отекшее лицо. — Ему же заранее звонил этот грек Александриди, приглашал на встречу. Ты что, Михаил, не догадался?

— Тебя бы туда, — огрызнулся Котенев. Еще смеют ему не верить, сомневаться? Он там вертелся ужом на сковородке, торговался до потери пульса с проклятым Куровым, а они держат его за дурачка-малолетку? — Я пошел с диктофоном, но у них есть прибор, засекающий запись. В общем, во избежание грубого насилия, пришлось кассету отдать, а диктофон вернули.

— Слабое утешение, — хрустя пальцами, желчно заметил Хомчик. — Но техника — это серьезно!

— Еще бы, — фыркнул Михаил Павлович, вытягивая под столом ноги. Если бы приятели знали, как он устал за последние сутки, то не городили бы ерундовых подозрений, а присоветовали что толковое. — Вы не можете правильно оценить обстановку! Они знают о нас практически все, а мы о них — ничего. Дадут ли они время собрать на них компрометирующую информацию?

— Сомневаюсь, — наливая себе минеральной, заметил Лушин. Лицо его сделалось мрачным, под глазами набрякли мешки, видимо, начало мучить все чаще одолевавшее давление.

— Как я понял, у них есть своя разведка, контрразведка и боевые отряды или отряд. Это организация, но я не представляю, насколько они действительно сильны и какова степень их опасности для нас. — Котенев замолчал ненадолго, пожалев, что поторопился сжечь подаренные Куровым документы: они сумели бы убедить его приятелей лучше всяких слов. С другой стороны, стоит ли им демонстрировать собственную изнанку, которая не всегда бывает чиста? Если они увидят, как Котенев и их надувает, то захотят ли встать с ним плечом к плечу в борьбе с мафией Сергея Владимировича? Впрочем, и так нет никаких гарантий, что встанут. Но надо тянуть их за собой, поскольку одному грозит неминуемая гибель. — В случае обострения они могут просто сдать нас МВД, — тихо закончил он.

— Дела, — потерянно вздохнул Лушин, ероша сильно поседевшие волосы, пропуская их между пальцами, словно лаская, — но и в ярмо к этому другу мне не хочется. Кстати, как там его кличут?

— Да, ты нам еще не назвал его имени, — встрепенулся притихший Хомчик.

Михаил Павлович представил себе, как вытянутся рожи его приятелей, если он назовет имя Курова, но, вовремя вспомнив сделанное им предупреждение, прикусил язык — кто знает, как в дальнейшем повернутся дела и кому ты будешь ближе? Да и подозрения еще не рассеялись полностью. Вон Александр Петрович Лушин опустил глаза в стол, опять катает шарики из хлебного мякиша и сопит, ожидая ответа. Расползшийся, обрюзгший, в туго обтянувшей его жирные телеса белой рубахе, с дорогим импортным галстуком, он почему-то напоминал Котеневу уродливого бегемота-альбиноса. Или такое сравнение рождают желтовато-блондинистые волосы Лушина, густо пересыпанные ранней сединой, его покрасневшие от давления и нервного напряжения глаза?

Хомчик нахохлился, втянул голову с темными, чуть вьющимися волосами, в которых спряталась плешь, в острые худые плечи и косит черным глазом — недоверчив, ох недоверчив. А ноги, обутые в мягкие туфли, мелко подрагивают, выдавая тщательно скрываемое волнение. Рядом с оплывшим Лушиным Рафаил кажется тонким и стройным, хотя и у него заметно округлилось брюшко.

— Он называл себя Тятя, — поняв, что дальше молчать нельзя, сказал Котенев. — Я не знаю, кличка это или фамилия.

— Крестный отец, — горько засмеялся Рафаил. — Такой фамилии я никогда не слыхал, а ты? — Он повернулся к Лушину.

Тот, подняв к потолку глаза, шевелил губами, словно творил молитву Всевышнему, прося оборонить от напасти.

— Ты чего? — окликнул его Хомчик. — Оглох?

— Нет, — досадливо дернул плечом Александр Петрович, — вспоминаю. Среди крупных деловых людей я не знаю никого с подобной фамилией или прозвищем. Надо навести справки, вдруг он не столичный, а приезжий? Мало ли какие дела привели сюда, не может же его вообще никто не знать?

— Ты прав, — согласился Хомчик, незаметно поглаживая ладонью вздрагивающую коленку.

Услышанное от Котенева придавило его, как внезапно рухнувший потолок. Слушая рассказ Михаила, он лихорадочно прикидывал, как скоро сможет полностью выйти из общего дела и податься в другую сферу — человек, обладающий деньгами, опытом ведения торговых операций, да еще имеющий возможность помочь желающим вложить имеющиеся у них средства в камушки, всем нужен, и всегда его примут с распростертыми объятиями. В крайнем случае всегда остается запасной вариант — уехать к брату. Тот давно уговаривает бросить Москву, обещая помощь и поддержку на первых порах. К тому же семейное дело практически беспроигрышный вариант: неужели родные братья не смогут договориться?

— Не исключен блеф, — словно угадав мысли Михаила Павловича, продолжал солидно рассуждать Лушин. — Обстричь нас ладится, подлец, а у самого, кроме детского пугача, ничего за душой нет. Можешь встретиться с ним еще раз? Он тебе дал свои координаты?

— Нет, — ответил Котенев. — Сказал, что сам позвонит или найдет, но просил не тянуть с ответом.

— Какие у него к нам предложения? — не выдержал Хомчик и, вскочив, снова заметался по предбаннику. — Грабеж, натуральный грабеж! Полная, или почти полная, потеря самостоятельности! И это он смеет называть предложением?!

— Тихо ты, банщик услышит, — цыкнул на него Михаил Павлович.

— Он на улице, охраняет наш покой, — усмехнулся Лушин. — А Рафаил прав, как ни крути. Давайте лучше выждем, поглядим, что дальше будет. Если этот Тятя пустышка, то все выяснится само собой. Потяни время, Миша, согласиться всегда успеем.

— Я тоже за это, — озабоченно поглядев на часы, заявил Хомчик. — Если пока все, то мне пора: надо сына забрать от преподавателя английского.

— Оптимист, — засмеялся Котенев. — Сына английскому обучаешь? Знаешь, сейчас оптимисты учат английский, пессимисты долбят китайский, а реалисты осваивают автомат Калашникова.

Рафаил брезгливо выпятил нижнюю губу и прищурился; Лушин захохотал, хлопая себя ладонями по животу.

— Я ухожу, звоните, если что, — поклонился Хомчик и вышел.

— Париться будешь? — расстегивая рубаху, спросил Александр Петрович у Котенева. — Не зря же сюда приехал?

— Но и не за тем, чтобы париться. Мне тоже надо собираться, дел по горло.

— Давай, — скидывая туфли, равнодушно отозвался Лушин.

Он подал Михаилу Павловичу потную мягкую ладошку.

Пожимая его руку, Котенев слегка поморщился — непробиваемый Сашка, как есть толстокожий бегемот. Ему про важные дела битый час толковали, а он еще париться надумал. Господи, с кем приходится работать и решать проблемы бытия?

На улице накрапывал дождь, сеявший из тихо подкравшейся тучки. Шустро пробежав к автомобилю, Котенев сел за руль и выехал за ворота.

Впереди образовалась пробка — женщины в ярких оранжевых куртках сбрасывали с машины горячий асфальт прямо в глубокие лужи на проезжей части. Каток вминал дымящиеся кучки в выбоины, выдавливая наверх грязную, с потеками масла и нефти, воду. Несколько дорожных рабочих чистили щетками ограждения, отделявшие тротуары от мостовой, другие готовились их окрасить.