Елена Миллер - Светлая полоска Тьмы

• Название: Светлая полоска Тьмы
• Автор: Елена Миллер
• Жанр: Любовно-фантастические романы

История девушки, жизнь которой резко изменилась после попытки суицида. Она открыла для себя иной мир, где магия стала реальностью. Противоборство Сил: Свет и Тьма, Закон и Хаос. Пришельцы-драконы, некроманты и оборотни. Ожившие легенды и мифы. Другие вселенные и расы. Прошлое и настоящее. Картины грядущего: сны и реальность. Заговоры, интриги, предательство. Водоворот страстей: противостояние двух магов, чьим яблоком раздора ей пришлось стать. Любовь и Смерть

---

— Есть, — как человек военный, он не задавал лишних вопросов командиру в бою, даже если приказ был нелепей некуда.

Я поспешил в хвост самолета. Антонина все также рассеяно смотрела в никуда. На ее лице была кислородная маска, на плечах спасательный жилет. Жанна не забыла о своих обязанностях во внештатной ситуации. Сама она дрожала в последнем кресле у входа в отделение для стюардов. Голова ее была наклонена к коленям. Она вскинулась при моем приближении, на лице тоже маска, зрачки расширены от ужаса. Я усыпил ее. Когда очнется — ничего не вспомнит, как и второй пилот.

В стюардской я разделся. Вошел в багажное отделение, здесь было шумно. Задраив за собой дверь, я осмотрелся. Байк был надежно закреплен, остальной багаж — нет. Я помахал Сергею в глазок видеокамеры — пандус стал медленно открываться. Хлопок — сюда ворвался ветер. Его неистовый рев заглушил даже звук двигателей. Незакрепленный груз стал вылетать в черноту зева. Я разбежался и прыгнул, мгновенно трансформируясь в дракона. Ветер подхватил мои крылья. Магическое видение наложилось на ночное — мир окрасился в красное и зеленое. "Гольфстрим" полыхал багровым. Сушки отливали фосфоресцирующей зеленью. Никакой магии в них не было, обычные люди на обычных истребителях.

Я немного опоздал. Две ракеты взорвались одна за другой — еще минус две в защите. У противника осталось восемь — слишком много для "Гольфстрима". Один из истребителей заходил в хвост моему самолету, собираясь выпустить еще одну ракету. Сергей сделал резкий вираж вправо. Cушка промахнулась. Осталось семь. Справа от меня второй истребитель, заложив вираж, выходил на огневую позицию. Когда белый дым только начал окутывать подвеску ракет, я выпустил магический импульс. Боекомплект мгновенно взорвался, превратив его в разлетающиеся обломки. У оставшегося истребителя в запасе было еще три ракеты. Его пилот, оценив новую угрозу, пошел на разворот. На встречном курсе он выпустил в меня сразу две ракеты. Я не стал уклоняться — они взорвались о мою броню, лишь слегка пощекотав бока. Словно демон из Преисподней, я вышел из пламени и устремился к нему. Резко нырнув, он попытался уйти. Напрасно. Один удар лапой по крылу — вражеский истребитель завертелся в смертельном штопоре. Через минуту на земле расцвел огненный цветок взрыва. Бой был окончен.

Я догнал свой самолет. Пандус по-прежнему был открыт, Поляков неукоснительно выполнял мои приказы. Туша дракона слишком тяжела для "Гольфстрима" — я вернулся в человеческий облик у кромки пандуса. Вцепившись руками в край, я трансформировал пальцы в присоски и пополз внутрь. Добравшись до видеокамеры, подал знак Сергею — пандус стал медленно подниматься. Когда едва уловимый щелчок сообщил о его закрытии, я разблокировал дверь и вошел в отсек для стюардов.

До посадки было часа два, но мне еще многое предстояло сделать, и в первую очередь, объясниться с Сергеем. Одевшись, я направился в кабину пилотов.

↑

Глава 56. Грифоны

Зигмунд. 1711 год.

Я кремировал тело наставника в той самой долине, где он освободил меня от связи с Квинтом. Теперь для меня это место всегда будет носить его имя, долина Ключника. Голубые сполохи магического пламени жадно пожирали останки древнего бессмертного. Кучка серого пепла да воспоминания, унаследованные мной после "слияния" — все, что осталось от него.

Разбирая вещи покойного наставника, я нашел несколько амулетов и артефактов, два из которых были по-настоящему значимыми: "Ключ от всех дверей" и "Вместилище души". Переложив все стоящее в свой мешок, я забросил его на плечо и отправился в Рим, в обитель Ордена Грифонов. Ключник тринадцать веков возглавлял возрожденное детище Ромула. Я обязан был сообщить Ордену о кончине их Отца-настоятеля.

Мой путь занял почти месяц. По дороге я выдавал себя за монаха-паломника, идущего в Ватикан. Обитель Грифонов располагалась на Целийском холме в подземелье под базиликой "Санти-Джованни-э-Паоло". Этот храм был выстроен на месте патрицианского дворца Рема. Так пожелал сенатор Бизант, за которого в те времена выдавал себя Ключник. Позже базилику посвятили святым мученикам Иоанну и Павлу, принявшим смерть в период гонений на христиан.

Я протянул монаху-привратнику особую монету, найденную мной в вещах наставника. На одной ее стороне был изображен профиль Ромула, на другой расправил крылья Грифон. В кошеле Ключника таких монет было две. Одна старая, истертая по краям, принадлежала ему. Другая новая, недавно отчеканенная, предназначалась мне. Их изготовляли в мастерской Ордена и выдавали каждому новообращенному адепту. Этот знак невозможно было украсть, потерять или подделать. С помощью особого заклятия он привязывался к владельцу и оставался с ним до самой смерти. Только глава Ордена мог отобрать его, лишая права называться Грифоном. Я не был одним из них, потому показал монаху-привратнику монету наставника. Увидев ее, он незамедлительно повел меня к настоятелю.

Меня встретил угрюмый Ориген. Суровое лицо бывшего центуриона не дрогнуло, когда я поведал ему о смерти главы Ордена, лишь в глазах промелькнула боль. Он казался скалой, едва тронутой резцом скульптора, невозмутим и суров, но я знал, что он опечален и потрясен. Петр был ему другом и фактически отцом, ведь он воспитал его заново после смерти Рема.

Выслушав мой рассказ, Ориген открыл потайную дверь и повел меня вниз. Мы долго спускались по винтовой лестнице. По мере нашего продвижения на стенах вспыхивали и гасли голубоватые огоньки магического пламени, защитная система цитадели. Будь мы чужаками, они превратились бы в огненную лавину, преодолеть которую не смог бы ни один человек. Помещения Ордена находились в пещерах, связанных ходами с катакомбами под старой Аппиевой дорогой. Тысячи лет назад здесь располагалась лаборатория Рема.

В связи с гибелью Отца-настоятеля Ориген созвал внеочередное заседание Совета. Оно состоялось в середине осени, когда все советники прибыли в Рим. К тому моменту я уже прошел посвящение и стал полноправным членом Ордена.

Меня пригласили в зал Совета для рассказа о кончине Петра. Над аркой входа отливала золотом надпись на латыни: "Сильны как львы, свободны как орлы" — девиз Ордена Грифонов. Я наблюдал, как советники по старшинству входят в зал, занимая свои места. Согласно традиции, еще со времен Ромула, их должно было быть девять. Ровно столько было соратников у первого главы Ордена, когда они объявили себя Грифонами. Сейчас в зал вошло только восемь бессмертных магов. Замыкал процессию еще один особенный член Ордена, не входивший в Совет, но присутствующий на всех заседаниях.

Первым место за столом занял Ориген — старый соратник и правая рука Ключника, палач Ордена, явный кандидат на место нового главы. Его фракция состояла из воинов и полководцев. В нее входили даже знаменитые исторические личности, которых в свое время даркосы заметили и одарили бессмертием. После смерти хозяев их подобрал и воспитал Ориген.

Вторым был Кастрикий — бывший фамильяр Секста Юлия, младшего брата Тарквина. При Сексте он служил мажордомом — в Ордене стал казначеем. Его фракция состояла из хозяйственников и финансистов, исключительно бывших слуг Крови почивших даркосов.

Третий — Лавр, фамильяр Маркуса, старшего сына Квинта. Лавр привечал людей искусства, таких же, как и он сам. Ему подарили бессмертие за талант поэта-импровизатора. Он мог часами декламировать стихи любого размера, будь то медлительный пятистопный ямб, гекзаметр с растянутой ритмикой или любой другой. Забыв все после смерти хозяина, он не утратил поэтического дара. Лавр по сей день писал стихи, издавался под разными псевдонимами, даже ставил пьесы собственного сочинения. В его фракцию входили Петрарка, Данте Алигьери, Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти. Двух последних я встречал в подвалах цитадели, даже посетил их мастерские.

Четвертый — Эйнар, в былые времена правая рука Локки, теперь глава тайной службы Ордена. Еще до Локки он был мошенником, виртуозом обмана и интриг. За это и получил причастие кровью хитроумного даркоса. Эйнар подбирал типов, подобных себе: Макиавелли, Джованни Борджия и так далее. Шпики Эйнара, как их за глаза называли в Ордене, пытались переиграть даркосов в политических интригах и шпионаже. Слежка за действующими фамильярами тоже входила в их обязанности. Орден должен был знать о своих потенциальных адептах.

Остальные советники принадлежали к праведникам. Они не были обязаны даркосам бессмертием. Праведники контролировали религии, за счет которых обрели вечную жизнь.

Иногда так случалось, что человек, почитаемый при жизни как святой, воскресал после смерти. Причины тому толком не знал никто, хотя теорий была масса. Одни считали, что дело в вере. Другие, в коллективном желании паствы не отпускать своего пастыря. Так или иначе, но некая Сила преображала тела усопших праведников, возвращая в них души вопреки всем законам бытия. Это наделяло их не только бессмертием, но и особой магией, правда, лишь до тех пор, пока о них помнили и почитали.