Сергей Нефедов - 1941 г. Дорога на Москву

• Название: 1941 г. Дорога на Москву
• Автор: Сергей Нефедов
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Блицкриг предполагал, что танковые колонны внезапно обрушиваются на узкие участки вражеской обороны, взламывают ее и выходят на оператив­ный простор, Они стремительно движутся по дорогам в тылу противника и смыкают клещи в глубине вражеской территории. За танковыми дивизиями, как нитка за иголкой, следуют моторизованные дивизии на автомобилях; «панцергренадеры» этих дивизий создают первоначальный фронт окружения: они быстро закапываются в землю и выставляют навстречу противни­ку свои пулеметы: в каждом отделении «панцергренадеров» был пулемет MG-34. Окруженные армии противника пытаются прорваться — и они идут на эти пулеметы, делающие 1200 выстрелов в минуту. Для «панцергренадеров» главное — выстоять до подхода пехотных дивизий. Подоспевшие пехо­тинцы сменяют моторизованные корпуса, которые устремляются вглубь стра­ны, где уже нет главных сил противника и противостоять им могут лишь немногочисленные резервы. Окруженные главные силы в это время бьются в агонии: у них кончаются боеприпасы, топливо, продовольствие, связь нару­шена, солдат противника охватывает паника — и через некоторое время они вынуждены капитулировать.

Таким образом, идея блицкрига не сводилась к танковому прорыву; но­вым оружием, изобретенным Хайнцем Гудерианом, был не просто танк, а тактика использования быстроходных танков во взаимодействии с мотопе­хотой и авиацией.

На больших маневрах осенью 1937 г. Гудериан продемонстрировал А. Гитлеру и Б. Муссолини всю мощь идущей на прорыв танковой арма­ды. Впечатление было сильным, Гитлер назначил Гудериана командиром первого немецкого танкового корпуса и поручил ему руководить танковыми войсками при оккупации Австрии. Была развернута программа создания бронетанковых соединений; войска получали танки новых типов, было нала­жено производство бронетранспортеров. Появились самолеты, которые дол­жны были поддерживать пехоту и танки — знаменитые пикирующие бомбар­дировщики Ju-87. В ноябре 1938 г. Гудериан был назначен генерал-инспек­тором бронетанковых сил, и Гитлер в личной беседе обещал ему всяческую поддержку в создании нового рода войск. Однако верховное командование вермахта не верило в возможности нового оружия и считало Гудериана аван­тюристом. Все начинания генерал-инспектора встречали упорное сопротив­ление главнокомандующего В. Браухича и начальника Генерального штаба Ф. Гальдера; в преддверии войны с Польшей Гудериана отправили в войска простым корпусным командиром.

Браухич и Гальдер были не одиноки в своем консерватизме, военное руководство других стран также скептически относились к возможностям массированного применения танков. Таким образом, сложилась парадок­сальная ситуация: накануне второй мировой войны никто не знал о суще­ствовании нового немецкого оружия — и сами немцы не сознавали его возможностей.

Сегодня, знЈя о происшедшем впоследствии, многие склонны обвинять политиков в близорукости и ошибках. Однако в те времена никто не мог вообразить, что произойдет в ближайшем будущем — никто не знал о суще­ствовании нового оружия. Военные и политические деятели исходили из старых представлений о мощи европейских армий. В соответствии с привыч­ными мерками сильнейшей из этих армий была французская; Черчилль счи­тал ее «наиболее подготовленной и надежной мобильной силой в Европе» [6]. Польская армия считалась сильнее русской — ведь поляки одержали верх в войне 1920 г., отчасти поэт&му Англия и Франция предпочитали иметь в союзниках не Россию, а Польшу [7]. Германская армия находилась еще на ста­дии формирования, и фюрер говорил своим генералам, что не собирается начинать войну раньше 1943 года. В 1939 г. немецкие генералы считали вой­ну гибельной: они не верили, что удастся одержать быструю'победу над Польшей. Поляки, со своей стороны, были уверены, что выдержат удар нем­цев: французы обещали им, что на 15-й день войны перейдут в генеральное наступление на западном фронте.

Многие западные историки полагают, что Англия своими необдуман­ными действиями спровоцировала нападение Гитлера на Польшу. Однако Гитлер смог решиться на это лишь заключив соглашение с Россией; он убе­дил немецких генералов в том, что Россия ударит в тыл полякам — и они одержат быструю победу. И.В. Сталин, в свою очередь, был уверен в том, что заключает выгодную сделку: он получит часть Польши, а на западе начнется долгая война между врагами России. Все исходили из традиционных пред­ставлений — никто не предвидел грядущих событий, уе видел в руках Герма­нии нового оружия.

До последнего момента Гитлер рассчитывал, что ему удастся избежать мировой войны. Очевидцы утверждают, что при известии об английском уль­тиматуме фюрер едва не упал в обморок — но вскоре его настроение заметно улучшилось. Побывав в корпусе Гудериана, фюрер был восхищен быстротой его продвижения и тем, что оно проходит почти без потерь. Новое оружие начало действовать — это было настолько неожиданно, что немцы сами удив­лялись своим гуспехам. 600 танков 16-го танкового корпуса с хойУ прорвали польскую оборону и, пройдя за 8 дней 240 км, подошли к Варшаве; корпус Гудериана за две недели преодолел 700 км и достиг Бреста. 16 сентября польское Правительство бежало в Румынию; окруженные в нескольких «кот­лах» 700 тыс. польских солдат положили оружие. «Успехи войск баснослов­ны», — писал начальник германского Генерального штаба Гальдер [8]. Потери германской армии были минимальными — 8 тыс. человек.

Историки и политики обвиняли Францию в том, что она не оказала помощи Польше — но в действительности французская армия просто не успела этого сделать; новое оружие разрушило все планы. Удивляются также тому, что затем началась «странная война» — но фактически в этой войне не было ничего необычного. Странная война — это была обычная окопная вой­на образца 1914—1918 гг.; в те времена зимой на фронте всегда наступало затишье, противники не вели активных операций. «Странной» эта война ста­ла лишь впоследствии, по контрасту с тем, что происходило позже, — новое оружие изменило восприятие войны и ее характер, боевые действия теперь не прекращались и зимой.

Французские генералы воевали как двадцать лет назад, они еще не по­няли, что произошло в Польше. Гитлер же сразу осознал, что в его руках находится новое оружие. Его первой реакцией был восторг, второй — жела­ние как можно быстрее разбить Францию. Однако блицкриг в Польше еще не убедил осторожных немецких генералов: они говорили, что Франция — это не Польша. Браухич и Гальдер всячески оттягивали наступление на Запа­де, как и раньше, считая его гибельным. Чтобы предотвратить «гибель Гер­мании», немецкие генералы составили заговор против фюрера — такого еще не было в германской армии. В других странах также не верили, что немцам удастся повторить блицкриг на полях Франции: никто, кроме Гитлера (и Гудериана), еще не верил во всемогущество нового оружия. «Я почти один в германской армии верил в это», — писал Гудериан [9].

Союзники использовали военное затишье для формирования и пере­броски на континент новых английских дивизий. Время работало на союз­ников — поэтому Германия должна была наступать. 10 мая 1940 г. началось немецкое наступление на Западе; 15 мая 1300 танков Гудериана и Э. Клейста прорвали французский фронт в Арденнах. Немецкое командование приказа­ло Гудериану остановиться и подождать пехоту; оно собиралось наступать, как встарь, со скоростью пехотных колонн. И тут произошло неожиданное: Гудериан отказался подчиниться приказу. Танковая колонна рванулась на запад; немецкие танки мчались по шоссейным дорогам в тылу союзников, почти не встречая сопротивления. Пройдя за пять дней 350 км, корпус Гуде­риана 20 мая вышел к Ла-Маншу. «15 часов, — записал в своем дневнике офицер английского Генерального штаба. — Поступили сообщения, что гер­манские танки вышли к Амьену. Похоже на нелепый кошмар. Британский экспедиционный корпус отрезан. Мы лишились коммуникаций... Немцы идут на любой риск, и все им сходит с рук... они делают все, что не сделали бы грамотные военные, и все же добиваются своего. Французский Генеральный штаб парализован этой необычной подвижной войной. Нынешние быстро изменяющиеся условия не предусмотрены в учебниках» [10]. Французские и английские генералы не понимали, что произошло, — ведь союзники имели больше танков, чем немцы, и французские танки были лучше немецких. Все объяснялось тем, что французские танки были распределены между пехот­ными дивизиями, а немецкие собраны в один кулак, и тем, что оружие блиц­крига — это были не просто танки.

После прорыва немцев к морю более миллиона французских, англий­ских и бельгийских солдат были отрезаны от основных сил. Немецкие тан­ковые корпуса продвигались вдоль побережья, почти без сопротивления занимая французские порты. Объятые паникой французы бросали оружие; английская экспедиционная армия отступала к Дюнкерку — это был един­ственный порт, откуда англичане могли эвакуироваться на родину. Но Гуде­риан подошел к Дюнкерку на два дня раньше; немецкие танки уже стояли перед беззащитным городом — и тут поступил приказ остановить наступле­ние. «Мы лишились дара речи», — вспоминал Гудериан [11].