Иштван Немере - Дело Килиоса

• Название: Дело Килиоса
• Автор: Иштван Немере
• Жанр: Научная Фантастика

И. Немере в «Деле Килиоса» пытается понять, что могут дать путешествия в прошлое обычным смертным со всеми их недостатками. Возможность, например, совершить ограбление века. Или же удовлетворить свое честолюбие и стать президентом. А так как полиция времени не дремлет, то роман приобретает черты фантастического детектива.

---

Негадес промолчал. Трубка буквально излучала ненависть. Я хмыкнул и продолжал:

— Вам только и нужно — добыть информацию, а остальное мое дело. Я найду и вывезу настоящего Рамиреса, после чего исчезну из страны, и вы больше обо мне никогда не услышите.

Через несколько мгновений Негадес ответил:

— Сейчас комендантский час, значит, вы, Медина, все равно никуда не сунетесь. Завтра же в пять часов утра позвоните мне, к этому времени нужная вам информация, думаю, будет у меня в руках. Это вас удовлетворяет?

Я положил трубку.

Прибыл я из будущего, а своего собственного будущего не знал, да и знать не мог. Не ведал, что со мной будет в ближайшие часы. Не догадывался, что замыслил против меня новый диктатор Боливарии полковник Негадес. Случись наихудшее и закончи я здесь свое биологическое существование, хроноклазма никакого не будет. Я никто! Для моих современников — всего лишь инспектор третьего класса Медина, исполняющий обязанности ищейки. Погибни я во время операции, взамен пришлют кого-то другого.

А для живущих здесь я не значу даже и этого. Всего-навсего какой-то бродяга-иностранец, без роду и племени. В крайнем случае, швырнут в безымянную могилу, и — конец. Никто не заплачет.

Никто?

Ну, разве что Флора…

Баракс разбудил меня без четверти пять. Лоренцо и Рамирес спали. Морщины на лице незадачливого диктатора разгладились. Он спал безмятежным сном.

— С востока доносится стрельба, — доложил Баракс. Но я, как ни вслушивался, ничего не услышал.

— До источников звуков около 35 километров, — пояснил мой помощник. Он считал совершенно естественным, что воспринимает звуки, которые, как бы я ни старался, мне никогда не услышать. Чувствительность его датчиков значительно превышает возможности человеческих органов чувств.

— Танки идут. По асфальтированному шоссе. Да, еще пять или шесть вертолетов, — добавил Баракс. На таком расстоянии ни танки, ни вертолеты нам ничем пока не угрожали, поэтому он заговорил о другом:

— Что будем делать?

— Если Негадес нападет на след, пойду в условленное место.

— В одиночку?

— А Рамиреса кто будет стеречь? Пока кондитер в наших руках, полковник будет плясать под нашу дудку.

— Не очень-то на это надейся.

Ровно в пять я набрал номер. Солнечные лучи рассыпали золото. Легкий ветерок шевелил цветы и ветки живой изгороди, обрамляющей подстриженный газон. Я надеялся, что с Флорой не случилось ничего плохого.

— Медина слушает.

— Доброе утро, сеньор, — подобострастно отозвался секретарь. Сеньор президент просил вам передать…

— Слушаю!

— Вчера патруль дважды отправлялся на прочесывание верхнего этажа летней резиденции. В обоих случаях солдаты возвращались, не выполнив задания. Один из патрульных признался, что не успел он ступить на площадку верхнего этажа, как его затошнило. Сержант, старший в патруле, тут же велел вернуться, чего впоследствии никак не мог объяснить. По приказу президента дворцовая стража прекратила все операции и была удвоена. Его превосходительство сказал, что вы можете войти во дворец. Он уже распорядился, чтобы вас пропустили. Он только просил, чтобы, во избежание лишней огласки, вы шли поодиночке.

— Ясно. Все в порядке. Буду через час.

Мы с Бараксом ехали по городу. Навстречу то и дело попадались солдаты. На перекрестках пустынных улиц торчали танки и броневики. Никто меня не остановил. Хотя уже совсем рассвело, прохожих почти не было. Боливар, казалось, вымер.

Белоснежный летний дворец с множеством башенок и шпилей, со стрельчатыми окнами совсем не походил на крепость. Просто светилось веселое пятно среди зеленого парка, полного цветов. Железная кованая ограда вела вдоль плавно изгибающейся дороги. На тротуаре стояли солдаты. Я на всякий случай остановил машину в отдалении и уверенно зашагал ко входу.

— Я — Рой Медина. Командир охраны должен быть предупрежден о моем приходе.

Секретарь не солгал — меня и в самом деле ждали.

Навстречу мне вышел совсем молодой офицер, смуглый и подтянутый. Он протянул мне руку.

— Лейтенант Райас. Мне приказано сопроводить вас на верхний этаж дворца.

— Что произошло с патрулем?

— Не ясно. Во всяком случае, туда они не добрались. Говорят, что не смогли.

По всему было видно, что дело казалось лейтенанту очень странным.

С улицы к воротам подкатил черный лимузин. Райас извинился и отошел от меня. Через минуту он вернулся. Я догадался — что-то случилось. Он прятал глаза, и поведение его вроде бы изменилось, хотя он и старался это скрыть.

Я понимал, в каком положении должны были находиться армейские офицеры. В стране появился новый президент, однако никому не было известно, что стало с предыдущим, то есть Рамиресом. Люди вроде Райаса верно служат президенту — любому законному главе правительства, которому они присягали на верность.

— Что случилось? — спросил я.

— Нет, ничего, — он смешался и опять отвел глаза.

— Что бы там ни было, прошу продолжать охранять дворец. Не выпускайте никого, пока я не разрешу, — сказал я.

Лейтенант почему-то усмехнулся.

Я стоял спиной к двери и вдруг позади себя услышал какой-то шорох. Прежде чем я успел оглянуться, голову пронзила острая боль. Я лишился чувств.

Придя в себя, я сразу же отметил, что, во-первых, лежу навзничь, а, во-вторых, голова все еще болит: видимо, удар по затылку был нанесен рукой специалиста. Прежде чем открыть глаза, я некоторое время прислушивался. Вокруг было тихо. Для начала я как можно незаметнее сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Меня очень интересовало, где я нахожусь. Медленно и осторожно я открыл глаза.

Тесная каморка с беленными известью стенами. Стены близко, подозрительно близко. Потолок тоже невысоко, если встать на ноги, можно дотянуться. Я сел и увидел, что сижу на примитивной кровати, сколоченной из досок. Несомненно, это были тюремные нары, а каморка камера. До сих пор и то и другое были известны мне только по лекциям. Голова ужасно болела. Я был один. Под потолком светилось маленькое окошко. Наверное, снаружи сияло солнце. Или это был искусственный свет? Неизвестно. Прямо передо мной была железная черная дверь.

Мне никогда в жизни не было так плохо. Перед глазами все расплывалось. Я снова улегся на нары, вздохнул и потерял сознание.

Очнулся я вовремя: в камеру вошли несколько человек. Я хотел было подняться, но один из них грубо толкнул меня на нары. Лица их рассмотреть я не мог: меня все еще захлестывали волны темноты.

— Ну, птенчик, — начал один из них хриплым голосом. — Шефу хочется услышать ответы на два вопроса.

Язык с трудом ворочался у меня во рту. Мысли разбегались, я едва соображал. Но гости не дали мне времени на размышление.

— Где кондитер? — зарычал хрипатый. — И где спрятана лента с записью?

«Значит, это люди Негадеса. Полковник желает заполучить компрометирующую его запись. И в придачу Рамиреса.» Словно сквозь туман я увидел у одного из них странное устройство. По-моему, раньше это называлось шприцем.

— Ничего в…вам… не скажу, — пробормотал я, не в силах в полной мере осознать грозящую опасность.

— Скажешь, — заверил меня хрипатый. — Твое счастье, что нам некогда ломать тебе кости и мы выбрали метод более скорый.

Я почувствовал укол. В голове зашумело, но это не было вызвано болью. Я вдруг стал каким-то легким — и больше уже ничего не ощущал. Летел высоко, освобожденный из мира обязанностей, из мира страхов, из мира проклятой гравитации.

— Говори! — подгонял меня чей-то голос. — Где кондитер? Где спрятана лента?

И я заговорил! Рассказал о районе Хувентул. Сказал об улице Альжерирас. Не утаил даже, что запись у моего напарника Баракса, который дожидается меня тоже на улице Альжерирас. Выбалтывая все это, я глупо посмеивался, даже хихикал. Люди Негадеса поспешно вышли. А я этого даже не заметил, паря в полутьме, без мыслей, без чувств.

Сознание ко мне вернулось только вечером. Четырехугольник окошка чернел на белой стене. Горела свисающая с потолка примитивная лампа накаливания.

Голова трещала. Я вообще ничего не чувствовал. Тело казалось пустым, я не слышал даже биения моего сердца. Только ценой значительных усилий удалось восстановить в памяти происшедшее — и меня охватили стыд и ярость: я выдал Баракса! Попался, как желторотый сопляк! Без всякого сомнения, за всем этим стоял Негадес. Только он знал о записи, только в его интересах было избавиться от нее во что бы то ни стало. И, скорее всего, только ему одному мешал кондитер Рамирес или его двойник, что, впрочем, было одно и то же.

Что происходит на вилле? Где Баракс?

Мне вспомнилось, с какой сердечностью принял меня лейтенант в летней резиденции, однако не прошло и минуты, как кто-то подъехал и отношение ко мне офицера круто изменилось. Очевидно, он получил приказ относительно моей персоны. Я ходил по камере, ненавидя самого себя, весь мир, двадцатый век. В какую гнусную западню я дал себя увлечь!