Наталья Олифирович - Семейные тайны: хранить нельзя открыть

• Название: Семейные тайны: хранить нельзя открыть
• Автор: Наталья Олифирович
• Жанр: Семейная психология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-496-02244-6

Иногда судьба как будто издевается, заставляя людей наступать на одни и те же грабли. Мы не подозреваем, что так на нас влияют семейные тайны. Это влияние происходит через одно, а бывает, и через несколько поколений. Печальные, а порой и страшные события повторяются в семьях с роковой последовательностью.

С этой книгой вы получаете уникальный шанс раскрыть самые потаенные семейные секреты. Научитесь разбираться с ними, измените свою судьбу. И пусть ваши дети получат от вас в наследство только удачу и счастье.

---

Год пролетел незаметно. Наступила стойкая ремиссия, женщина поправилась и поехала в итальянскую клинику на операцию по реконструкции груди. Персонал был приветливым, операция прошла успешно. Именно в клинике Анна познакомилась с Дайгой – девушкой, которая жила в том же городе, что и Анна. Дайга делала себе операцию по изменению формы груди. Она «меняла» природный пятый на второй размер, потому что с ее весом и фигурой такая грудь была слишком тяжелой. Именно Дайге Анна впервые рассказала все о своей жизни, о Вадиме, о муже… Дайга была внимательной, хотя довольно резкой и категоричной. Она искренне не понимала, зачем Анна мучается в таком браке. Ее никак не удовлетворяли аргументы «не пьет, не бьет, привыкла, а что делать».

Когда Анна вернулась домой, ее отношения с мужем стали еще более дистантными. Больше всего ее задевало то, что Виктор не проявлял никакого желания близости. Анна напрямую спросила, что случилось, и он, отводя глаза, сказал, что боится. Ведь у нее в груди имплантат, и вдруг он что-то повредит. Хотя это было похоже на проявление заботы, для Анны слова прозвучали как жестокое отвержение и сообщение: «Теперь ты для меня – не женщина».

Анна продолжала много работать. Однажды ей позвонила Дайга, и они вместе пообедали. С Дайгой было весело и интересно, и Анна стала встречаться с ней два-три раза в неделю. Они пили кофе, ходили в театр. А потом Анна узнала, что Аайга бисексуальна. Вначале ее это удивило и напугало, но подруга не делала по отношению к ней ничего предосудительного. Общение, эмоциональная близость – изголодавшаяся по этим простым вещам Анна чувствовала себя счастливой. Они с Дайгой стали посещать тренажерный зал, по выходным водить подросшего Сашу на детские мероприятия. И Анна впервые ощутила, что такое быть по-настоящему вместе…

Дайга заменила ей не мужа, а Вадима. И когда спустя несколько месяцев у них случился сексуальный контакт, Анна поняла, что готова идти по жизни с Дайгой, внимательной, рассудительной, заботливой, сильной. Все может случиться, но пока рядом Дайга, Анна не боится, что в случае рецидива рака она опять будет вынуждена сражаться со страшной болезнью в одиночку.

Рассказав мне свою историю, Анна спросила: «Теперь вы меня понимаете?»

«Теперь – да, – ответила я. – Не понимаю лишь одного – почему вы сразу не рассказали мужу о Вадиме и почему не рассказываете сейчас».

«Все просто, – ответила Анна. – Не хочу ничем задеть его память. Я уже за все заплатила».

Мы еще немного побеседовали о том, что симптом Анны был способом ее тела доказать любовь к Вадиму. Об этом невозможно было говорить вслух, и тогда тело сообщило: «Я последую за тобой. Я умру, как и ты, ради любви к тебе».

На этом моя работа с Анной завершилась. Позвонил Виктор и спросил, удалось ли мне убедить Анну не делать глупостей. Я сказала Виктору, что не вижу ресурсов для восстановления отношений. А Анне мысленно пожелала счастья.

В защитное поведение обычно вовлечены несколько процессов, один из которых может быть ведущим. Очевидно, что в приведенных примерах защита тайны связана с уникальной конфигурацией, смешением проекции, отрицания, психосоматизации… И в каждой истории можно проследить, как, охраняя тайну, человек разрушает себя и свою жизнь.

2.3. Тайна и утрата свободы

Жизнь отдавай, а тайны не выдавай.

Народная мудрость

Почти во всех направлениях психологии свобода человека рассматривается как важнейшее условие существования. Для того, кто скован узами семейной тайны, свобода – недостижимая роскошь. Тайна, как липкая паутина, пронизывает все бытие человека, упаковывает в обездвиживающий кокон, мешает мечтать и дышать. Хранитель тайны утрачивает различные аспекты свободы:

♦ свободу жить здесь и сейчас: тайна все время возвращает в прошлое, и человек оборачивается назад, не замечая важного в настоящем моменте, или думает о будущем и последствиях;

♦ свободу чувствовать то, что происходит, находясь под гнетом долженствований: «Я не имею права это чувствовать»; «Я не должен это чувствовать»; «Я должен чувствовать только это»;

♦ свободу действовать, рисковать, ожидая, что неумолимые последствия не заставят себя ждать, и живет механически, на автомате;

♦ рассказать правду: ведь она слишком страшная, опасная, стыдная, неприятная;

♦ свободу быть собой, становясь лишь частью, винтиком, деталью семейной системы;

♦ свободу быть настоящей, целостной личностью: ему все время приходится «расщепляться» на того, кто хочет рассказать правду, и того, кто боится это сделать;

♦ свободу помнить и свободу забывать: тайна, обладающая всеми свойствами незавершенной ситуации, заставляет расходовать много энергии на свое «обслуживание».

Отец, о котором нельзя знать

За консультацией обратилась Лидия 1943 года рождения. Живет одна. Потеряв 15 лет назад мужа, она, несмотря на возраст, продолжает активно работать преподавателем. У нее есть ученая степень, она знает несколько языков, путешествует. Прочитав мои статьи о семейных тайнах, она очень заинтересовалась историей своей семьи. Запрос Лидии: «Помогите разобраться в моей жизни».

В ходе работы выяснилось, что Лидия постоянно чувствует какой-то беспричинный страх, который она называет «страх жить». Вся ее жизнь была преодолением, потому что внутренний голос неизменно говорил ей: «Ты не имеешь на это никакого права». Лидия успешна, хорошо выглядит, но, сколько себя помнит, подвергается воздействию волн беспричинного страха. Лидия уже посещала психологов, многое понимает о себе и своей жизни, но сейчас у нее возник интерес к ее происхождению.

Мы построили генограмму семьи Лидии. Ее собственная семейная жизнь, работа, отношения с мужем были прозрачными. Взрослая дочь с мужем и внуками живут за рубежом. Но, пойдя выше по генеалогическому древу, мы столкнулись с очень странным ощущением Лидии, что с ее рождением связана какая-то тайна.

О своем происхождении она знает следующее. Ее мать вышла замуж перед самой войной, через две недели ее отца призвали на фронт. В конце 1942 – начале 1943 года он на одну ночь встретился с матерью Лидии Светланой, когда бежал из немецкого плена и шел к своим. Лидия родилась в ноябре 1943 года. Отец погиб в 1944-м, матери пришла похоронка. Почти все родные матери умерли с 1941 по 1944 год.

Я предложила Лидии прийти на занятие группы и сделать расстановку. Участники услышали только ее запрос: «Хочу разобраться со своим страхом жизни». Я попросила назвать годы рождения родителей и их имена: Василий, 1916-й, Светлана, 1919-й. А затем предложила Лидии выбрать и расставить заместителей для себя и родителей.

Лидия поставила всех заместителей – своего, отца и матери – в углах равностороннего треугольника, так что они могли видеть друг друга. Но как только я разрешила заместителям свободно передвигаться, отец отвернулся от Лидии и жены. Я поинтересовалась, с какими чувствами он это делает. Он ответил, что чувствует усталость, спокойствие и безразличие к Лидии. Заместитель Лидии тоже не ощущала связи с отцом – только с матерью и все время тревожно переминалась с ноги на ногу. Я спросила у Лидии, которая наблюдала за процессом, знакомо ли ей то, что происходит.

Лидия сказала, что да. Она всю жизнь чувствует себя неустойчиво, поэтому очень много делала, чтобы обрести эту стабильность. В детстве Лидия часто рассматривала несколько оставшихся после войны фотографий отца, но почему-то не ощущала с ним связи. Ей казалось, что матери не очень нравится то, что она интересуется этими снимками. Лидия не понимала почему. Она как-то прочитала о том, что дети иногда придумывают, что их усыновили, а настоящие родители – это другие люди. И Лидии знакомо чувство, что ее отец неродной ей, что у нее как будто нет и не было отца.

Я сказала, что у всех людей есть и отец, и мать. Пока мы говорили, заместитель отца вышел за дверь. Это выглядело странным. Тогда я ввела в расстановку свободный элемент – мужчину – и попросила его, опираясь только на собственные ощущения, найти свое место. Мужчина сразу пошел к матери Лидии Светлане. Он долго смотрел на нее. На глазах у матери показались слезы, они двинулись навстречу друг другу и обнялись. Казалось, что они стоят так целую вечность. Затем они, держась за руки, повернулись к заместителю Лидии, и та стала смотреть на них. Потом заместитель Лидии сделал шаг, а затем еще один шаг по направлению к ним.

В этот момент смотревшая на них со стороны Лидия заплакала. Я спросила, что происходит. Лидия, вытирая слезы, сказала, что сейчас вдруг вспомнила, как в детстве они с матерью несколько раз навешали тетку, сестру бабушки, с которой жили в Белоруссии во время оккупации. Тетка гладила ее по голове, повторяя: «Сиротка ты моя горемычная». И еще она уединялась с матерью, чтобы поговорить без свидетелей. Однажды Лидия подслушала их разговор про какого-то Юрку-Юргена, и теперь она поняла, что мать всю жизнь хранила тайну о ее настоящем отце.