Иштван Немере - Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]

• Название: Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]
• Автор: Иштван Немере
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5—86892—104—6

Фантастика — это, по сути, моделирование идей, которые не могут найти воплощения в реальной жизни. Так, И. Немере в «Деле Килиоса» пытается понять, что могут дать путешествия в прошлое обычным смертным со всеми их недостатками. Возможность, например, совершить ограбление века. Или же удовлетворить свое честолюбие и стать президентом. А так как полиция времени не дремлет, то роман приобретает черты фантастического детектива. Петер Жолдош в своей «Сверхзадаче» решает, возможно ли на мозг существа другой планеты наслоить личность земного космолетчика и таким образом продлить ему жизнь. А в «Возвращении „Викинга“» ставит человека перед необходимостью существования не только на другой планете, с другими людьми, но и по другим моральным законам.

---

Мы попытались восстановить картину случившейся здесь драмы. Частые ливни и грозы основательно стерли следы, но кое-что и осталось. Ного ходил между деревьями и кустами, переворачивал палкой бренные останки дофф-доффа и, по своему обыкновению, что-то бормотал про себя. Иногда плевался.

— Были одна и две птицы. Пришли с холмов. Сначала пришла одна, потом еще две. Дофф-дофф никогда не убивают друг друга. Первую птицу убил другой зверь. А две дофф-дофф сожрали мертвую.

Ного, рассказывая, продолжал обследовать место гибели дофф-доффа. Потом, воскликнув, полез под куст и вытащил странный предмет:

— Ху-у! Что это? — Ного держал пальцами вытянутой руки рваный сапог от скафандра. Я бросил на него взгляд — и сердце едва не оборвалось. Ного сравнивал найденные ошметки с моими сапогами:

— Это нога другого Грегора? Его съела дофф-дофф? А где остальные Грегоры? — спрашивал Ного.

Немного позже я понял, что мы все-таки находились в лагуне "Викинга". Но где же сам "Викинг"? За коралловым рифом было пусто. Эта пустота мгновенно сжала мое сердце тисками безысходности. Я вдруг осознал, что у меня нет ни малейшей возможности бежать с чужой планеты. Неужели друзья оставили меня? В это не хотелось верить. Главное — не отчаиваться, успокаивал я себя. Не могли они улететь, не выяснив наших — моей и Амара — судеб…

Обрывки сапога, — как они могли здесь очутиться? Амар погиб далеко отсюда, ну, если быть точным, — достаточно далеко. Неужели кто-то еще погиб? Кто? На многих деталях скафандра отпечатан личный знак. Стоит посмотреть на подошву — я узнаю, кого из товарищей оплакивать. На подошве стоял знак Амара. Но ведь… как же так? Ничего не могу понять.

— Ного, должен быть еще один сапог! Вот это — сапог! Надо искать еще один.

Ного не нашел второго сапога. Нашел пустой кислородный баллон. Перчатки от скафандра с личным знаком Дэйва. Среди костей — ни единой человеческой.

— Ного, скажи, дофф-дофф кости глотает?

— Нет, дофф-дофф кости не ест. Мясо есть. Отрывает от костей и ест… А шакал ест мясо с костями.

Я прошел по берегу, вглядываясь в пустынный горизонт и пытаясь понять, что же здесь произошло и куда подевался "Викинг". Ного деликатно отстал от меня. Видел, что я очень удручен и, чтобы не мешать мне думать, занялся поисками моллюсков на мелководье. Временами он бросал на меня изучающие взгляды. Ему очень хочется уйти отсюда в свои заросли, подальше от большой горькой воды — но как оставить меня одного? Туземец чувствовал, что творится у меня на душе; а я не мог объяснить ему, куда девались люди, похожие на меня.

Уже прошумел над нами привычный послеполуденный ливень, а я все бродил взад-вперед по прибрежному песку. Мне казалось, что я близок к разгадке, к объяснению происшедшего здесь в мое отсутствие. Сапоги бедного Амара могли попасть на побережье, если только мои друзья ходили на холмы, нашли то, что осталось от погибшего, и все принесли сюда. Здесь, на берегу, моих друзей настиг птицеящер. Вероятно, это был тот самый экземпляр, что напал на Амара и преследовал меня. Ледяная струя из кислородного баллона прикончила его.

Два других монстра, очевидно, следовали за первым в некотором отдалении, и моим друзьям, которые опасались их нападения, пришлось поспешно удирать, и они бросили баллон, который на корабле можно было опять заполнить, перчатки Дэйва, который очень бережно следит за своими вещами…

Оставалось непонятным, почему астронавты не уничтожили двух этих птицеящеров, как и первого? Баллоны с кислородом у них были, а Марк после нашего исчезновения не позволил бы отправиться на берег группе меньшей, чем в четыре человека.

Не исключено, что в схватку астронавтов с птицеящерами вмешался еще кто-то, чьих следов не удалось обнаружить. Жаль, я об этом никогда не узнаю. Из оставленных на берегу предметов ясно, что астронавты не возвращались больше к месту схватки. Почему? Они могли спокойно вернуться на берег после того, как миновала опасность. Или не пожелали рисковать из-за пустого баллона и Дэйвовой перчатки? Горько думать, что они бежали на "Викинге". Можно ли их понять? Можно. Когда нас меня и Амара — долго не было, связь с нами потерялась, они направили на берег поисковую группу. Группа обнаружила следы трагедии, посчитала, что гибель Амара является доказательством и моей гибели. В таком случае теряется смысл в дальнейших поисках. Мои друзья, очевидно, сочли невозможным оставаться в этом районе и отправились дальше. Куда, в какую сторону — этого я не знаю. И где теперь их разыскивать?

Я сидел на песке, смотрел в океанские просторы с чувством безнадеги и думал о своих товарищах. Что они делали бы на моем месте? Что делал бы Марк? Что делал бы Дэйв? Не думаю, что Марку на моем месте помогло бы тонкое умение разбираться в человеческой душе. Дэйв, не сомневаюсь, мог бы с большим успехом выкрутиться из критической ситуации. Он крепок и находчив. А я слаб и беспомощен…

Что ждет меня впереди? Годы и годы скитаний на чужой планете. Годы страданий и тоски. К ним я, как видите, не очень готов. Ясно что Грегор Ман, как житель Земли, пропал. Если моим товарищам удастся на "Викинге" вернуться на Землю, они расскажут о нашей гибели. Наши имена занесут на мраморную доску во Дворце Космонавтики, где уже светится золотом имя Лены Так что ты умер, Грегор Ман, а человек, сидящий на пустынном берегу лагуны, — твоя тень, наделенная способностью вспоминать о своем человеческом прошлом. Мои печальные размышления прервал Ного. Он давно уже ходит вокруг да около, теперь, видимо, посчитал, что хватит отсиживаться:

— Дофф-дофф очень глупый и вонючий. Всегда голодный. Всегда бегает. Если ты прячешься на дереве от Большого Гривастого или гиен, они не уходят. Ждут, что ты спустишься на землю. Дофф-дофф не ждет. Он тебя на дереве не видит. Не чует твоего запаха, потому что сам вонючий. А ноги у него… у-у-у… сильные. Сильнее, чем у Большого Гривастого. Дофф-дофф не поймает Ного.

Туземец потянул шевелящимися ноздрями воздух, ударил себя в грудь и неожиданно заключил:

— Идем отсюда, Грегор!

Он развернулся и решительно направился в сторону леса, туда, где деревья были особенно мощными и зелеными. Нам повезло: не встретились дофф-дофф и другие опасные звери. Через три дня мы пересекли глубокую впадину и начали подъем в гору, где, по словам Ного, дофф-дофф не живет:

— Дофф-дофф сюда не приходит. Он живет в кустарнике недалеко от горькой воды. Он пьет горькую воду.

Не живет так не живет. Я знал, что Ного не выдумывает ничего, но еще оставались другие хищники! Впрочем, других я не боялся так, как этого страшного птицеящера, вынырнувшего словно из древних эпох.

Все последующие дни, а их было много, не могу даже сказать сколько, как-то снивелировались в моей памяти, стали похожи один на другой, хотя нельзя сказать, что ничего с нами не случалось — в джунглях так не бывает. Каждый новый день мы начинали с охоты, поскольку голод, как известно, не тетка. Чем раньше она удавалась, тем больше светлого времени уходило у нас на дорогу. Бывало, что охота не удавалась, и тогда на следующее утро мы становились более кровожадными, охотясь на мелких птиц и зверьков. Я многому научился у Ного, стал более ловким и осторожным. Мы уходили все дальше в глубь материка. Мне, собственно, теперь все равно было, куда идти, но мне любопытно было, чем руководствуется Ного, направляя наш путь.

Однажды я спросил Ного, куда и зачем мы идем? Ного посмотрел на меня так, будто я спросил невесть что:

— Там, за холмами — еще холмы. Высокие холмы. А за ними — скалы, где ничего не растет. Там тяжело идти и очень жарко. После этого мы снова спустимся вниз. Маленькие холмы. Много озер и луж. Много деревьев, кустов, травы и дичи. Там от скал до берега Большой Воды охотятся люди Ного.

Я вспомнил, что Тен определил ширину этого материка в 4600 километров. Получается, что мы столько должны пройти? Через весь материк до противоположного берега?

— Это очень далеко, — возразил я, — надо много идти.

— Нет, не далеко! Идти надо вот столько дней! — Ного показал на пальцы рук и ног и еще раз — рук.

— Тридцать дней? — если учитывать задержки на охоту и неторопливость Ного, мы за это время пройдем не больше 250 километров. Ного видит, что я сомневаюсь, поясняет дальше:

— Когда не идут дожди и вся трава высыхает, народ Ного идет к Большой Воде пить воду. Там живет много крокодилов, а дофф-дофф нет. Там вода не горькая.

Так я узнал о Большой Реке, куда отходило племя в сезон засухи. Но сухой период был еще впереди. Пока еще ливни и грозы заявляли о себе во всю свою силу. Однажды молния ударила в ствол дерева, под которым мы прятались от дождя. Оглохшие от грохота, мы отбежали в сторону. Пламя поползло по стволу, — дерево сгорело бы, если бы не сильный дождь. Он загасил пламя, остался обугленный след от удара. Я вздрогнул, представив, что было бы, если бы мы сидели у самого комля. Самое меньшее — контузило бы.