Маргарита Бурсевич - Мамочка в подарок

• Название: Мамочка в подарок
• Автор: Маргарита Бурсевич
• Жанр: Короткие любовные романы

Правило первое — не привязываться к чужим детям. Правило второе — не вмешиваться в дела семьи. Правило третье — не влюбляться в отца воспитанников. Но что делать, если капитан возвращается, чтобы встретить рождественские праздники со своими детьми, и ты нарушаешь одно правило за другим?

Ответ один: дождаться и узнать, что приготовила тебе судьба. Рождество способно исполнить даже те желания, которые ты еще не готова загадать.

---

— Здорово! — вмиг просветлело детское личико.

— Тогда пойдем и выберем тебе наряд, а потом сделаем красивую прическу, ведь сегодня праздник.

Провозились мы долго. Непослушные светлые кудряшки никак не хотели ложиться в прическу и все время норовили распушиться во все стороны. Но в итоге наши труды и терпение увенчались успехом: малышка была похожа на маленькую принцессу из сказочной страны. Розовое платьице со складочками и рюшечками напоминало легкое воздушное облачко.

— Прелестно! — восхитилась я от души.

— А можно… — замялась она. — Можно я тоже…

— Что тоже?

— Заплету Вам волосы…

По тому, как она сжала кулачки, было ясно, как сложно ей было спросить, а еще она явно ждала отказа. Трогательно дрогнул маленький подбородок и умоляюще блеснули глаза. Как тут отказать?

— Ну… мы же собирались заняться женскими делами… — я стала уверенно расплетать косу.

— Правда, можно? — девочка от нетерпения стала притопывать и теребить край платья.

— Конечно.

Ее энтузиазм должен был меня насторожить, напрасно я так легко согласилась.

* * *

Мои спасители явились спустя два часа. Все это время в ожидании «сюрприза» я сидела спиной к зеркалу и о масштабе катастрофы могла судить по лицам мужской части семьи Олбани. Каменная маска капитана рассказала о том, как успешно его служба сказалась на возможности держать себя в руках. У Виктора его опыта не было, потому ему удержаться не удалось.

— Фррр… — покраснел в попытке не рассмеяться мальчик.

— Хм… — у капитана еще больше затвердела челюсть.

— У нас… девичник, — развела я руками, уже точно зная, что не хочу поворачиваться к зеркалу.

— Понимаю… — слова давались Олбани с трудом. — Я бы на Вашем месте тоже никого не приглашал.

Виктор резко развернулся и покинул спальню. Спустя три секунды из коридора раздался неудержимый хохот.

— Пап, правда, красиво получилось? — Санни, увлеченная процессом, похоже, даже не заметила странной реакции брата.

— Очень… своеобразно, — выдавил из себя капитан, а потом очень подозрительно кашлянул в кулак.

Я насупилась и укоризненно посмотрела на хозяина дома. Он не впечатлился, а его подбородок дрогнул.

— Пожалуй, не буду вам мешать, — собрался уходить мужчина.

Я немного растерялась, потому как в глубине души надеялась, что он меня выручит. Совсем не хотелось расстраивать малышку, прося ее остановиться, но голова уже болела и спина устала от неподвижной позы. Да и подозреваю, распутывать ее шедевр мне предстоит дольше, чем она его сооружала. Я печальным взглядом проводила капитана до двери и чуть не подпрыгнула от счастья, когда он остановился и обернулся.

— Ах да, Санни, пора упаковывать подарки, — волшебные слова капитана заставили малышку забыть о моей прическе и она, радостно взвизгнув, порывисто обняла отца.

— Настоящее Рождество!

— Конечно, — согласился с ней мужчина. — А теперь беги к Виктору в комнату.

Санни исчезла за мгновение. Никогда не думала, что могу испытывать такое облегчение оттого, что обо мне забыли. Осталось только поблагодарить своего рыцаря за спасение и отправиться распутывать то, что Санни высокопарно назвала прической. Попытка встать не увенчалась успехом: голову дернуло назад, а стул громыхнул ножками о пол.

— Ой, — болезненно пискнула я.

— Не двигайтесь, — нахмурился капитан, вмиг потеряв веселость.

Обойдя стул, на котором я сидела и, зайдя со спины, хмыкнул:

— Кажется, Санни превратно истолковывает понятие «вплетать украшения».

— Мне кажется, у меня в волосах есть все, что она только нашла в комнате, — поделилась я подозрениями.

— И даже больше. Ей удалось привязать Вас к стулу, — подтвердил он мои опасения. — Если Вы потерпите немного, то я постараюсь Вас освободить.

— Буду бесконечно признательна.

— Должен признаться, что морские узлы для меня гораздо привычней, потому результат может оказаться сомнительным.

— Могу ли я надеяться, что все не так уж и страшно, раз Вы считаете, что может быть гораздо хуже?

Мужской смех разбудил в душе неясное подозрение о чем-то интимном и очень приятном. А потом я сосредоточилась на том, что делают чужие пальцы в моих волосах. Капитан был очень осторожен, выпутывая бантики, заколки и невидимки. Он мягко проводил по прядям и завиткам, стараясь не тянуть и не дергать. Толстые и тонкие косички были расплетены, и стул больше не был частью моей прически.

— Не позволяйте ей больше такого, — вздохнул капитан.

— Ей было интересно попробовать, а единственная возможность избавить ребенка от навязчивой идеи — это позволить ее осуществить.

— Но не в ущерб себе, — возразил капитан.

— Так я и не пострадала, а все остальное исправляется гребнем для волос.

— Вседозволенность к добру не приводит, — вновь не согласился капитан.

— Зря переживаете, они очень разумные, послушные и добрые дети, — постаралась я его успокоить, почувствовав в его голосе вину. — Они четко понимают границу между желаемым и дозволенным.

— Наверное, вы правы, но я все время переживаю, что упущу нечто важное, пока нахожусь в море, — признался капитан, по-прежнему водя рукой по моим волосам, хоть там и не осталось никаких посторонних предметов.

— Они скучают — это так, но не винят Вас. На удивление зрелые личности в столь юном возрасте, — я не собиралась останавливать капитана, так как получала массу удовольствия от его прикосновений.

— Порой именно это меня и угнетает: у детей украдена беззаботность детства.

Мне нечего было возразить. Мы оба понимали, что это правда, и я должна была признать, что леди Холлидей была в чем-то права — детям нужна мать. Конечно, не та, что запрет их в частных школах, а нежная, ласковая, любящая, способная напомнить им каково быть беззаботными детьми.

Где-то глубоко в душе почувствовала болезненный укол от этой мысли. И это чувство было очень похоже на злость от кражи. Как будто кто-то посягает на мое. Поймав себя на этой мысли, постаралась от нее отрешиться. Не мое: не было, нет, и не будет. В любом случае главный приоритет — это дети. Заглушив неуместные эмоции, вернулась к теме.

— Я сама очень рано потеряла мать, отец был все время занят, но, поверьте, дети все равно чувствуют, что их любят, что о них заботятся. Я провела с Санни и Виктором несколько месяцев и могу с уверенностью утверждать — они знают, что дороги Вам. Они Вас очень любят и это много о Вас говорит.

Было очень волнительно вести этот разговор и, не сиди я к нему спиной, скорее всего, не осмелилась бы. Мое мнение во внутрисемейных отношениях не должно учитываться, и, более того, я не имела права высказываться.

Тишина затянулась, и я испугалась, что все же перегнула палку.

— Я … — договорить не успела.

— Спасибо, — просто ответил он, прерывая неловкую попытку извиниться.

Капитан продолжал задумчиво гладить меня по голове, а я, как разомлевшая кошка, была совсем не против. Приятные прикосновения успокаивали, и я впитывала давно забытую мной ласку.

— Когда их мать ушла, я был в море, и прошло два месяца прежде, чем мне удалось вернуться домой. Дети были напуганы и расстроены, а у меня никак не получалось объяснить им, что такое иногда случается. Они не понимали, да и я, признаться, тоже. Нет, я знаю, что наверняка сложно жить в постоянном ожидании, но дети… Она бросила не только меня, но и их.

Рука на миг остановилась, а потом вновь продолжила водить по уже совершенно распутанным волосам.

— Уже через неделю я нашел ее, — и снова тишина.

— Она не захотела вернуться? — вопрос сорвался раньше, чем я успела подумать о том, что спросила.

Ответом стал невеселый смешок.

— Я и не звал обратно. От нее требовалось лишь подписать документы о разводе.

— И она… согласилась? — не веря, спросила я.

Законы очень жестоки к разведенным женщинам. Это было почти позором, тем более что истец мог требовать запрета на возможность общаться с детьми. Мне как-то не верилось, что капитан способен на подобную жестокость. Нет, я могу понять его обиду на неверную жену, но пострадали в данной ситуации также Санни и Виктор.

Плечи невольно напряглись.

— Согласилась? — голос прозвучал так, словно мужчина мыслями был где-то очень далеко. — Лишь поинтересовалась, как много я готов заплатить за ее подпись. Она не намерена была возвращаться, и собиралась начать жизнь с чистого листа. Так что с прошлым она рассталась легко, поставив свое имя в документах в обмен на чек.

В сказанное не верилось. Совсем не укладывалось в голове: ни ее решение, ни ее согласие, ни ее вменяемость. Я решительно не могла себе подобное даже представить.

— Но как же так?! — я запрокинула голову, чтобы взглянуть на капитана.