Полина Раевская - Влюблена и очень опасна

• Название: Влюблена и очень опасна
• Автор: Полина Раевская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-82793-0

Софья Алтуфьева – довольно юная, но очень серьезная особа, работающая скромной помощницей нотариуса. Мягкий зайчонок, пугающийся даже собственной тени.  Но лишь до тех пор, пока ей не встречается герой ее романа. Выясняется, что влюбленный заяц – опасный заяц.

Андрей Спиридонов – жених Софьи и по совместительству правая рука нотариуса. Очень любит себя, ценит свой комфорт и мечтает занять место шефа. Настоящий волк в овечьей шкуре.

Юрий Павлович Креольский – пренеприятнейший тип, деспот, тиран и самодур. Питон, обвивающий свою жертву и сжимающий ее до тех пор, пока не задушит. Ужиться с таким могут лишь такие приспособленцы, как Андрей, и такие трусливые «зайцы», как Софья.

Олег Павлович Креольский – брат-близнец Сониного шефа, полная его противоположность. Сильный и справедливый.  Настоящий лев – царь зверей.

Ольга – девушка Юрия Креольского, бывшая девушка Олега Креольского. Эффектная красотка, как будто только что сошедшая с обложки «глянца». Точно знает, чего хочет от жизни, и умеет этого добиваться. Это лисица – хитрая, коварная и очень изобретательная.

---

Дела, к слову, оказались весьма похожи. Будучи отцами семейства, оба, умирая, оставили свою долю в принадлежащей им на двоих с супругой квартире единственному ребенку, в обход интересов законной жены. Я лично ничего странного в этом не увидела. Это могло бы стать проблемой, если бы супруга не была матерью наследника. Но тут никаких неожиданностей – жены умерших и их чада были, судя по всему, связаны кровными узами. Исходя из моего опыта, в большинстве подобных случаев женщины, как правило, не возражают против подобных сделок. Престарелые родители, доверяя детям, нередко сразу отписывают свою долю в общем имуществе, дабы оградить вторую половину от мытарств, связанных с вступлением в наследство.

Разумеется, все это следовало проверить, вдруг на поверку мать и ребенок жили как кошка с собакой, но чем больше я изучала материалы, тем больше убеждалась, что документы выкрали для отвода глаз, в то время как мотив убийства нужно искать в другом месте.

Но если здесь еще можно было найти хоть какие-то подозрительные аспекты, то кража брачного контракта и вовсе выглядела бессмысленной. Согласно моим данным, Татарский Владимир Степанович, 1963 года рождения, и Татарская Ангелина Олеговна, 1987 года рождения, заключили соглашение о том, что все принадлежащее супругам имущество, нажитое как до брака, так и после, является их общей собственностью и в случае развода подлежит разделу в равных долях.

Правда, имелась в договоре и одна весьма существенная оговорка: «Сделка расторгается в случае установленного факта совершенной одной из сторон измены». В таком случае каждый остается, что называется, «при своем».

Ознакомившись с договором, Креольский возбужденно забегал по комнате, потирая руки.

– Вот, – воскликнул он. – Вот оно! Чем не мотив! Только подумайте, престарелый супруг, не иначе как в любовном угаре, заключает кабальную для себя сделку. Одумавшись, решает ее расторгнуть и, не находя юридически значимого повода, решает уничтожить документ. Но на пути становится мой брат, и потому приходится его убить.

– Элементарно, Ватсон, – невольно воскликнула я и тут же прикусила язык – Креольский номер два не производил впечатления человека, спокойно относящегося к подобным шуткам. Как ни странно, выпад остался без внимания, – видимо, опьяненный радостью открытия, мужчина решил быть великодушным.

– Можете шутить сколько угодно, но ведь эта версия вполне жизнеспособна, не так ли?

С сомнением покачав головой, я все же сочла благоразумным промолчать.

– Ладно, – проворчал Креольский, – давайте уж, выкладывайте, что там вас смущает.

– Видите ли, – долго упрашивать меня не пришлось, – убив вашего брата, Татарский не выиграл бы ровным счетом ничего, ведь у каждой из сторон договора имеется свой личный экземпляр. У нотариуса лишь резервная копия, отсутствие которой ни на что не влияет.

– А если Татарский передумал и выкрал экземпляр своей супруги, а затем и моего брата?

– В этом случае его жене остается лишь сообщить о краже документа полиции, которая, таким образом, получает мотив для убийства нотариуса. Да и зачем так усложнять? Ваш брат, вы уж меня простите, никогда не отличался излишней щепетильностью. Пару тысяч баксов, и он сам добровольно уничтожил бы любые документы.

Тень сомнения пробежала по лицу Креольского, но, по всей видимости, этот человек не привык сдаваться легко:

– А что, если Татарский избавился от супруги, и та не может теперь заявить о пропаже брачного договора?

– Тогда зачем красть брачный договор? Извините, конечно, но как-то все это… Знаете, чем дольше я изучаю пропавшие документы, тем больше убеждаюсь в том, что дело совсем не в них. Мне кажется, преступник просто прихватил первые попавшиеся папки, чтобы пустить полицию, а заодно и нас, по ложному следу. Мне кажется, искать нужно в другом месте. Уверены, что нам не нужно присмотреться к подробностям личной жизни вашего брата? Особенно учитывая тот факт, что он, судя по всему, был хорошо знаком с убийцей?

– Почему вы так думаете?

– Ну, – протянула я, – чтобы воткнуть канцелярские ножницы в тело человека, нужно подойти к жертве достаточно близко. Ваш брат даже с нами держал дистанцию, что уж говорить о посторонних. Очевидно, он отлично знал того, кто отправил его в мир иной, раз позволил приблизиться на такое расстояние. Скажите, у вашего брата была возлюбленная?

Лицо Креольского дернулось, глаза моментально потухли, взгляд сделался жестким и колючим. Наблюдая столь стремительную метаморфозу в облике моего собеседника, я гадала, что же могло ее вызвать. Почему этот человек так старательно обходит личную жизнь брата стороной? Какую тайну пытается скрыть? Или это все мое разгулявшееся воображение? И никакого секрета не существует? Что, собственно, мне известно о покойном начальнике? Порывшись в памяти, я попыталась вытащить на свет божий те крупицы информации, которыми владела. Кажется, у шефа была девушка.

Во всяком случае, пару раз я слышала, как он обсуждал с кем-то меню предстоящего ужина. Хотя, возможно, это была его кухарка.

Увы, мое отнюдь не праздное любопытство никто, похоже, удовлетворять не собирался. Вероятно, это семейное – живой Креольский, как и покойный, не планировал пускать меня в «святая святых».

Обиженно засопев, я уставилась в монитор ноутбука. Щелкнув по кнопке мышки, открыла очередной файл с документом. Сколько их было просмотрено за этот день! А сколько еще нужно изучить в надежде, что «всплывет» что-либо интересное.

– Хм, – кажется, я произнесла это вслух.

– Что? – заинтересовался Креольский.

– Ничего особенного, просто какой-то странный документ. Незаконченный. Только «шапка» договора, и все.

– И что это значит? – мужчина снова возбудился, вновь напомнив мне гончую, взявшую след.

– Скорее всего, ничего, – задумчиво проговорила я, – наверное, просто полный экземпляр договора остался на рабочем компе.

Мужчина разочарованно вздохнул:

– Что ж, значит, будем работать с тем, что есть. Во всяком случае, нужно же с чего-то начинать.

– Ага, – ответила я рассеянно, все еще бессмысленно пялясь в монитор. Что-то не давало мне покоя, какая-то мысль вертелась в голове, пытаясь оформиться в нечто связное. Безуспешно…

Машинально стала просматривать я свойства файла: объем, количество слов, время создания… Стоп! Дата создания! Конечно! Как я могла забыть! Это же было аккурат в мой день рождения! Я как раз торопилась закончить все дела, так как Андрей пригласил меня в ресторан. Такое случалось нечасто, так что все мысли оказались заняты предстоящим походом. Но у шефа, конечно же, имелись свои планы на мой досуг. В последний момент он нагрузил меня этой работой, так что пришлось брать ее на дом. Самое обидное, что потом начальник передумал, позвонил и отменил «заказ». В ресторан мы уже не попали – настрой пропал, а я даже поныть не смогла вдоволь – Андрюша, как всегда, занял сторону своего «господина». По словам моего возлюбленного, выходило, что мне вообще следовало благодарить Креольского за то, что тот удосужился позвонить и освободить меня от поручения. Мог бы, дескать, этого и не делать. Кстати, это правда, но почему-то тогда я посчитала это слабым утешением. Впрочем, как и сейчас. Но отнюдь не это заставило мое сердце биться сильнее. Нет! Было и еще кое-что, о чем мне не терпелось рассказать Креольскому номер два.

– Вспомнила! Точно! Кажется, мы нашли то, что искали! – Я даже не пыталась скрыть охватившее меня волнение. – В общем, это договор купли-продажи квартиры, который ваш брат оформлял по поручению одного хмыря.

– Что за хмырь?

– Серега Сомов.

– И кто такой этот Серега Сомов?

– Официально риелтор, а неофициально… Разные слухи ходят. Говорят, он обрабатывал одиноких и неблагополучных людей… Ну, вы понимаете, о чем я… Одним словом, он специализировался на выкупе квартир у тех, кого легко обмануть. Ходят слухи, будто он отбирает недвижимость за бесценок.

– И вы считаете, что мой брат…

Я пожала плечами:

– Утверждать не берусь. Но в тот день я определенно видела Сомова в нашем офисе. Потом пришел шеф и велел мне оформить купчую на квартиру. Снабдил необходимыми документами и отправил домой, что уже само по себе подозрительно. Велел прислать готовый вариант по электронной почте. Но потом почему-то отменил «заказ». Может быть, что-то пошло не так. Я не знаю. Больше я Сомова не видела, и не берусь утверждать, что его с вашим братом связывали тесные партнерские отношения. Но ведь, по крайней мере, это зацепка. Не так ли?

– Определенно, – задумчиво пробормотал Креольский. – Скажите, если предположить, что Юра все же… Какова могла быть его роль в подобной истории?

– Самая что ни на есть главная. Смотрите, сегодня все сделки купли-продажи недвижимости регистрируются уполномоченным органом. Причем на регистрацию должны явиться обе стороны: как продавец, так и покупатель. В то же время, если договор заверен нотариально, зарегистрировать его можно и вообще без них. Таким образом, если предположить, что Сомов действительно занимается теми делами, о которых гласит народная молва, ему однозначно нужен помощник, ведь вряд ли его клиенты подписывают бумаги, что называется, «в трезвом уме и ясной памяти». Притащить пьяного продавца в госучреждение – это сто процентов завалить сделку: ни один регистратор не примет документы, а вот если все оформить в присутствии сговорчивого нотариуса… Дело иное. Так что…