Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

• Название: Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
• Автор: Жан Франсуа Лаперуз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-65283-9

Новый том серии «Великие путешествия» — «Путешествие по всему миру на “Буссоли” и “Астролябии”» — представляет современному читателю наследие одного из самых знаменитых мореплавателей эпохи Просвещения — Жана Франсуа де Гало, графа де Лаперуза (1741–1788). В основе этого издания — первый перевод на русский язык дневников великого путешественника.

Маршрут кругосветного плавания, предписанный Людовиком XVI офицеру Королевского флота Жану Франсуа де Лаперузу, превосходил все, что было известно до той поры: Франция собиралась разом превзойти все свершения Великобритании в географических открытиях неизведанных земель. Напутствуя Лаперуза, король произнес: «Я буду считать самым счастливым итогом экспедиции, если она завершится без потерь человеческих жизней». К сожалению, пожелание Людовика не сбылось. Экспедиция пропала в марте 1788 года: Лаперуз «бесследно исчез в безбрежном синем океане, и только скорбная загадочная его тень не покидает наши умы и сердца». Лишь почти через 40 лет, в 1826 году, на острове Ваникоро, в западной части Тихого океана, были обнаружены следы пропавшей экспедиции. Эта книга — первый перевод на русский язык дневника знаменитого путешественника, дань героическому подвигу великого человека, одного из самых замечательных первооткрывателей в истории человечества. Издание включает не публиковавшуюся ранее на русском языке биографическую книгу известного историка Эрнеста Скотта «Жизнь Лаперуза».

Как и предыдущие издания серии, книга прекрасно оформлена и насыщена огромным количеством цветных и черно-белых иллюстраций.

---

Мсье Дажеле вполне обоснованно считал обсерваторию в Тонгатапу равной по значимости Гринвичской, поскольку ее долгота была определена в результате десяти тысяч измерений лунного расстояния, проведенных в продолжение четырех-пяти месяцев неутомимым Куком.

В пять часов вечера прояснилось, и мы увидели остров Као, очертаниями напоминающий очень высокий конус. При хорошей погоде его можно было бы увидеть с расстояния тридцати лье. Остров Тофуа, также очень высокий, не показался: туман продолжал окутывать его. Я провел ночь, как и предыдущую, часто меняя галсы, но только на грот-марселе и фоке: дуло настолько свежо, что мы не могли поставить другие паруса.

На следующий день погода несколько прояснилась, и на восходе солнца оба острова, Као и Тофуа, показались нам. Я подошел к Тофуа до расстояния полулье и убедился, что он необитаем по крайней мере на трех четвертях своей окружности: я был так близко к нему, что мог различить камни на берегу.

Этот остров с обрывистыми берегами очень гористый и покрыт деревьями до самой вершины. В окружности он может достигать четырех лье. Мне подумалось, что обитатели Тонгатапу и других островов Дружбы могут часто высаживаться на этот остров в благоприятное время года, что срубить деревья и, вероятно, построить здесь свои пироги. Их низменные острова бедны деревьями, где туземцы сохранили лишь фруктовые виды, такие, как кокосовые пальмы, обеспечивающие им пропитание.

Проходя вдоль берега этого острова, мы увидели несколько спусков для деревьев, по которым стволы, срубленные в горах, скатываются к морю. Однако мы не заметили ни хижин, ни расчищенных участков в лесу — одним словом, ничего, что указывало бы на обитаемость.

Когда мы продолжали идти курсом на два маленьких острова Хунга-Тонга и Хунга-Хаапай, середина острова Тофуа оказалась между островом Као и нами, так что представилось, будто второй является вершиной первого: в этот момент по пеленгу он находился на 27° к осту от норда.

Остров Као приблизительно в три раза выше второго острова и похож на пик вулкана. Его основание, как нам показалось, имеет менее двух миль в поперечнике. Мы также увидели в северо-восточной части острова Тофуа, на берегу пролива, отделяющего его от Као, полностью выжженную местность, черную, как уголь, лишенную деревьев и всей травы, опустошенную, вероятно, потоками лавы.

После полудня мы увидели два острова — Хунга-Тонга и Хунга-Хаапай. Они есть на карте островов Дружбы, приложенной к «Третьему путешествию» Кука. Однако на этой карте отсутствует очень опасная гряда рифов протяжением около двух лье, идущая почти точно в направлении норд-тень-вест — зюйд-тень-ост. Ее северная оконечность находится в пяти лье к северу от Хунга-Хаапай, и южная оконечность — в трех лье к северу от Хунга-Тонга, образуя между собой и двумя островам пролив шириной три лье.

Мы прошли вдоль нее к весту на расстоянии одного лье и видели буруны, поднимающиеся на огромную высоту. Однако в спокойную погоду эти рифы, возможно, не столь заметны и потому безмерно опаснее.

Два маленьких острова Хунга-Тонга и Хунга-Хаапай — всего лишь большие необитаемые скалы, достаточно высокие, чтобы быть видимыми с пятнадцати лье. Каждый миг их очертания меняются, и рисунок, который можно было бы нарисовать, представлял бы лишь вид с одного строго определенного ракурса. Как мне показалось, они приблизительно одинакового размера и в окружности имеют менее полулье каждый. Канал шириной около лье разделяет их, располагаясь в направлении ост-норд-ост — вест-зюйд-вест. Они находятся в десяти лье к северу от Тонгатапу, однако последний остров низменный и виден лишь с половины этого расстояния.

Мы различили его с топов мачт 31 декабря в шесть часов утра. Поначалу показались лишь вершины деревьев, которые словно росли в море. Однако по мере приближения начала появляться суша, возвышающаяся, впрочем, только на два-три туаза. Вскоре мы различили мыс Ван-Димена и буруны на подводных скалах перед ним. В полдень он находился приблизительно в двух лье на осте от нас.

Поскольку был ветер от норда, я направился к южному берегу острова, который вполне безопасен: к нему можно приблизиться до трех расстояний мушкетного выстрела. Море с силой накатывало на весь этот берег, однако буруны были лишь возле самого острова, и мы увидели за ними прекраснейшие сады. Казалось, что все земли острова возделываются. Деревья росли вдоль границ полей самых красивых оттенков зелени.

Впрочем, мы были здесь в сезон дождей, и, несмотря на всю прелесть представшего перед нами зрелища, было более чем вероятно, что в другое время года ужасная засуха господствует на этом столь низменном острове. Мы не увидели ни единого холмика: даже море во время штиля не создает более ровной поверхности.

Хижины островитян не объединялись в деревни, но рассеивались по полям, подобно фермам наших самых плодородных равнин. Вскоре семь или восемь пирог отошли от берега и направились к нашим фрегатам. Однако эти островитяне, больше земледельцы, чем моряки, управляли своими пирогами неуверенно: они побоялись приблизиться к нашим кораблям, хотя мы и легли в дрейф и море было очень спокойным. Когда оставалось восемь-десять туазов до фрегатов, островитяне прыгнули в воду и поплыли к нам. У каждого в руке были кокосы, которые они честно обменяли на кусочки железа, гвозди и маленькие топоры.

Их пироги ничем не отличаются от пирог, которыми пользуются обитатели островов Мореплавателей, за исключением того, что они без парусов: эти островитяне, похоже, не знают, как ими управлять.

Вскоре полное доверие установилось между нами. Они поднялись на борт, и мы говорили о Паулахо и Финау, вожде островов Вавау, словно были старыми знакомыми, которые встретились после разлуки и беседуют об общих друзьях.

Один молодой островитян дал нам понять, что он — сын Финау, и этой выдумкой или правдой заслужил несколько подарков. Получая их, он издал крик радости и попытался объяснить нам знаками, что если мы встанем на якорь возле берега, то найдем здесь продовольствие в изобилии. Их пироги слишком малы, чтобы привести нам кур и свиней в открытое море, поэтому весь их груз состоял из небольшого количества бананов и кокосов. Даже слабая волна может перевернуть эти утлые суденышки, и тогда животные утонули бы, не успев попасть к нам на борт.

Поведение этих островитян было очень шумным, однако их черты были лишены какого-либо выражения свирепости. Также их рост, пропорции частей тела и предполагаемая сила мышц не вызвали у нас тревоги, даже при том, что они не знали о возможностях нашего оружия. Нам не показалось, что своим телосложением они превосходят наших матросов, хотя оно и не уступало нашему. Однако все остальное: их язык, татуировки, наряд — свидетельствовало об их общем происхождении с обитателями архипелага Мореплавателей. Очевидно, что физические различия, существующие между этими народами, проистекают лишь из сухости почвы и других природных причин, которые свойственны рельефу и климату островов Дружбы.

Из ста пятидесяти островов, образующих этот архипелаг, большое число является лишь скалами, необитаемыми и не пригодными для жизни. И я даже осмелюсь утверждать, что один лишь остров Ойолава своим населением, плодородием и природными возможностями превосходит все эти острова, вместе взятые, обитатели которых вынуждены в поте лица трудиться на своих полях, чтобы добыть себе пропитание.

Вероятно, именно потребность в земледелии способствовала прогрессу их цивилизации и появлению ремесел, которые восполняют их физическую слабость и защищают от вторжения соседей. Впрочем, мы не видели у них иного оружия, кроме дубинок. Несколько образцов, купленных нами, весили в три раза меньше этого же оружия, добытого нами на Маоуне, которым обитатели островов Дружбы не смогли бы воспользоваться.

Абель Янсзон Тасман (1603–1659)

Голландский мореплаватель, исследователь и купец, получивший мировое признание за возглавляемые им морские походы в 1642–1644 гг. Первым из европейцев достиг берегов Новой Зеландии, Тонга и Фиджи. Данные, собранные им во время экспедиций, убедительно доказали тот факт, что Австралия является отдельным континентом.

Обычай отрезания двух фаланг мизинца так же распространен среди этих людей, как и на Кокосовом острове и острове Предателей. В то же время эта печать скорби по утраченному родителю или другу почти не известна на островах Мореплавателей.

Я знаю, что капитан Кук считал Кокосовый остров и остров Предателей частью островов Дружбы. Он основывал свое мнение на сообщении Паулахо, которому было известно о торговле капитана Уоллиса с обитателями этих двух островов и у которого в сокровищнице еще до прибытия капитана Кука находилось несколько кусочков железа, полученных туземцами острова Предателей при торговле с фрегатом «Дельфин».