Ирина Глебова - Качели судьбы

• Название: Качели судьбы
• Автор: Ирина Глебова
• Жанр: Детектив

Романы серии «Сыщик Петрусенко: потомки» представляют собой соединение высокохудожественной прозы и детективных, напряжённых сюжетов. Являются современной линией известных ретро-детективов «Сыщик Петрусенко». Главный герой ретро-серии (Викентий Петрусенко) и главный герой современной серии (Викентий Кандауров) – предок и потомок, оба криминальные следователи. Происходит своеобразная стыковка во времени через поколения. Появляется возможность интересного сюжетного хода: в современной серии даётся ретроспектива судеб героев ретро-серии.

Расследование убийства молодой женщины приводит к неожиданным результатам: тайны прошлой жизни трагическим образом переплетаются с сегодняшним временем. Убитая – писательница Лариса Климова, с юных лет была среди богемной молодёжи, в том числе – диссиденствующей в 70-е годы. Она и ещё один герой романа, прошли через сети КГБ, желающей держать под контролем умонастроения творческой молодёжи. Героиня ускользнула из этих сетей, а другой, по собственному желанию, остался в них. Через годы, уже в сегодняшнее время, судьба столкнула этих двоих людей… Расследование убийства в романе ведёт майор Викентий Кандауров. В книге – много страниц о любви.

---

Ирина Глебова Качели судьбы

Эта книга – художественное произведение. Имена, характеры и события вымышлены автором. Любое сходство с действительными событиями, местами или людьми – полностью случайно.

Глава 1

По этой длинной узкой улице гулял лишь один ветер. Он дул порывами, подхватывая сухие листья, пыль, обрывки бумаг, закручивал их в маленькие смерчи, отпускал внезапно, вновь сгребал, гоня по тротуару. Пусто было здесь в этот поздний час, в тусклом свете редких фонарей. Тянулась с одной стороны высокая и массивная госпитальная ограда, с другой – дома старинного центра города. Нынче такие дома не строят: многоэтажные особняки с высокими окнами, лепными барельефами, коваными решётками балконов. Правда, если пройти через внушительную арку во двор, там обнаружатся множество прилепленных к стенам квартирок-сарайчиков, мусорные баки, унылая детская площадка с перекошенной каруселью… Впрочем, идя по улице, об этом можно и не догадываться.

Тревожно щемящее время года на стыке лета и осени, пустая улица, ветер. Тягуче проскрипела дверь одного из подъездов, мелькнул в глубине огонёк… или показалось? Одинокая фигура возникла, словно из слабо освещённых сумерек. Стройная женщина в куртке-ветровке, брюках, с сумочкой через плечо. Походка усталая, но уверенная, шаги мягкие, почти не слышные. И так же, словно ни из чего, появился в конце улицы автомобиль. Медленно он настиг женщину, поравнялся, чуть обогнал, остановился. Приоткрылась дверца, и путницу окликнули. Она глянула, подавшись вперёд, улыбнулась, узнавая. И, после короткого разговора, села на переднее сидение. Машина медленно тронулась, но почти сразу быстро и бесшумно набрала скорость, скрылась. Ветер рванулся за ней, потащил бумажки, но тут же ослаб, сдался. А через минуту, красивыми мягкими прыжками промчался вдоль улицы, пересекая её, крупный породистый пёс – рыжий, с висячими ушами. Он вбежал в подъезд старинного дома, и уже вслед за ним вновь тягуче проскрипела дверь…

Мёртвую женщину нашли за городом, во рву под железнодорожными путями. Дачники, опаздывая на электричку, бежали не по обычной тропе, а напрямую, через кустарник рва, и увидали тело – проломленный затылок, залитая кровью ветровка… Оперативная машина, приехавшая из города, стояла на пригорке чуть боком, сотрудники осматривали местность, а старший группы, майор Кандауров, сидел на траве рядом с погибшей и из открытой сумочки доставал вещи, раскладывая их перед собой. Ключи, платочек, расчёска, пудреница… Книга в мягкой обложке – «Зарубежная фантастика», и, самое существенное – общая тетрадь, на первой странице которой написано: «Литературная студия машиностроительного завода. Руководитель Л.А.Климова». И дальше, видимо, список литстудийцев: 27 фамилий с адресами и телефонами. Тетрадь была исписана почти вся, начата ещё в позапрошлом году. Судя по числам, студия собиралась раз в неделю, тогда же делалась и очередная запись. Летние месяцы пропускались – занятия летом, видимо, не велись.

Кандауров, на миг задумавшись, быстро пролистал тетрадь до конца, посмотрел последнюю запись. Да, так и есть: начало сентября, первое занятие после перерыва. Он невольно прочитал то, что было написано: «Первое занятие нового учебного года. Пришло несколько новичков – молодые ребята. Это отлично. И один сразу же дебютировал: Виктор Марков, парень с завода, работает в инструментальном цехе. Он читал подборку своих коротких рассказов – в полстранички, страничку. Хороший, образный язык, ирония. Однако есть и лобовая категоричность в осуждении тех негативных качеств, о которых он пишет: алкоголизм, рвачество, бездарность, увлечение американскими боевиками… Обсуждали все очень активно. Интересно, что на середине чтения в библиотеке и во всем здании погас свет. Однако все были настроены продолжать занятие. У библиотекарей оказались припасены свечи, зажгли их и занимались при этом свете. На следующее занятие сделал заявку Олег Белов: он будет читать свою повесть. Я очень довольна. Олег талантливый человек, ожидаю от него многого. Спросила его, как поживает Дима Жилин. Мне искренне жаль этого парня: его активное неприятие других позиций и мнений может испортить ему жизнь. Олег дружит с ним, и сказал, что у Димы как будто всё хорошо, появился даже спонсор, готовый издать его книгу стихов. Дай Бог, парень он способный…»

Майор качнул головой, глянув на погибшую с грустной болью… Да, но число над этой заметкой недельной давности. Значит, последнее занятие состоялось – или нет? – вчера. И запись сделать ещё не успели. Кандауров быстро сложил все вещи в сумочку, встал, отряхнул брюки. Судя по всему, погибшая и есть Л.А.Климова. Успела ли она провести вчера занятие своей литстудии? В котором часу оно проходит?

– Вик! – закричал его помощник Миша Лоскутов. – Иди сюда!

Он стоял на коленях у зарослей кустарника и махал рукой, подзывая. Но тут же от машины тоже окликнули: «Викентий Владимирович, подойдите». Врач, судмедэксперт Григорий Борисович, уже предварительно осмотрел погибшую. Кандауров направился к нему. Закрыв блокнот и бросив взгляд в сторону уже накрытого брезентом тела, врач сказал удручённо:

– Молодая, по виду – немного за тридцать. Интересная женщина была… Смерть наступила от сильного удара по затылку и пролома черепа, вчера вечером. Время позже уточню.

– Она могла, упав с электрички, удариться о камень?

Григорий Борисович с сомнением покачал головой:

– Не могу сказать «нет»: всё случается. Но больше похоже на расчётливо нанесённый удар. Впрочем, если на большой скорости, да под необычным углом… Кто знает…

Но тут уже Кандауров щёлкнул пальцами:

– Отнюдь! Большой скорости, как раз, и быть не могло. Глядите, вон уже видна платформа. Электрички здесь тормозят перед остановкой.

– А скорые поезда? Они ведь проносятся мимо на всех, так сказать, парах.

– Нет, Григорий Борисович, – теперь уже не согласился Кандауров. – Я подозреваю, что эта женщина была нашей землячкой и вчера находилась ещё в городе.

Лоскутов продолжал призывно размахивать руками, и майор заторопился к нему.

– Смотри, – Михаил, не поднимаясь с колен, указал на небольшой, но чёткий отпечаток автомобильной шины. – Машина ехала здесь, по траве, и если бы чуток не вильнула в сторону, мы бы и не догадались о ней.

В самом деле, широкой полосой вдоль зарослей терновника росла высокая жёсткая трава. Она была слегка примята, как теперь можно догадаться, колёсами машины. Но это не привлекало внимания. Только узкий след протектора, неосторожно заехавшего на полоску глинистой земли, выдал неизвестную машину.

След был явно недавний. Кандаурову стало тревожно, одновременно пришло возбуждение. Неужели убийство, а не несчастный случай, как могло показаться на первый взгляд? Впрочем, с электрички столкнуть тоже могли умышленно. Но если привезли машиной, значит – инсценировка. Значит, обдуманное и рассчитанное убийство. Вот и доктор сомневается в случайности такого удара.

– Пойдём, Миша, пришлём сюда ребят сфотографировать отпечаток. А мы с тобой поглядим, не остались ли другие следы. Могли, например, тянуть тело от машины до рва.

Кандауров медленно пошёл вперёд, внимательно разглядывая кочки, траву, и думал. Думал он о том, что если это убийство, и заранее обдуманное, то шанс найти преступника есть. Случайная жертва случайного бандита в поезде делает поиск почти бесперспективным. Но если убитая кому-то мешала, значит, преступник знал её. И пусть этих знакомых окажется множество! Он, Викентий Кандауров, просеет их всех и найдёт убийцу.

Глава 2

В шестом классе Лариса страстно влюбилась. Почти все девочки-одноклассницы вздыхали по мальчику Альберту из соседнего 6 «А», а ей он казался обыкновенным долговязым пацаном. Она же влюбилась в новую учительницу русского языка и литературы. Конечно, чувство, пришедшее к ней, можно назвать иначе: восхищение, преклонение, привязанность. Но, уже став взрослой и вспоминая то время, Лариса поняла: это была самая настоящая влюблённость. С восторгом, желанием постоянно видеть любимого человека, ревностью, надеждой, что Она догадается о затаённых чувствах, и боязнью этой догадки… Позже, в старшие годы, Ларисе приходилось читать о подобных ситуациях. Например, в женских закрытых пансионах девочки вот так же влюблялись в своих учительниц или старшеклассниц, «обожали» их в открытую. Она же свои чувства скрывала.

Молоденькая Наталья Викторовна стала преподавать им со второй четверти шестого класса. Ребята, конечно же, сразу всё выяснили о «новой училке»: ещё в институте вышла замуж, сразу после окончания родила, отсидела год с ребёнком и теперь, впервые, пришла работать в школу. К ним. Невысокая, худенькая, с милым веснущатым лицом, рыжинкой в густых каштановых волосах, она так хотела стать этим девочкам и мальчикам старшей подругой, а не суровым ментором. Но ребята, почуяв слабину, тут же сели ей на голову. На уроках класс гудел, на каждой парте шёл свой разговор, играли в морской бой и виселицу, поворачивались к доске спинами, ходили в гости к соседям. Лариса, хотя и любила урок литературы, хотя новая учительница ей сразу понравилась, тоже поддалась общему настроению. Но вот однажды она увидела, как Наталья Викторовна, в который раз безрезультатно воззвав к совести класса, вдруг заморгала часто и быстро отошла к окну, повернувшись спиной и глядя на улицу. Плачет! – поняла Лариса. И больно-больно, словно игла, уколола её в сердце жалость. Она оглянулась: одноклассники, занятые своими делами, ничего не заметили. А тут и звонок прозвенел.