Сильвио Пеллико - Пеллико С. Мои темницы. Штильгебауер Э. Пурпур. Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях

• Название: Пеллико С. Мои темницы. Штильгебауер Э. Пурпур. Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях
• Автор: Сильвио Пеллико
• Издательство: TEPPA
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-300-00236-4

Пеллико С. Мои темницы: Воспоминания (пер. с ит.); Штильгебауер Э. Пурпур (пер. с нем.); Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях (пер. с англ.)

В сборник включены произведения» повествующие о малоизвестных и таинственных событиях девятнадцатого столетия.

Воспоминания итальянского писателя и карбонария Сильвио Пеллико» автора трагедии «Франческа да Римини», описывают все ужасы его десятилетнего заключения в тюрьмах Италии и Австрии. Действие романа Э. Штильгебауера переносит читателей в одно из немецких княжеств. Роман английского писателя Г. Ситон-Мерримена повествует о Испании времен второй карлистской войны (1872–1876 гг.).

---

Дом № 5 на улице de la Merced, как большинство монастырских зданий, имел свою собственную историю. На круглых булыжниках, которыми выстлан его широкий двор, до сих пор виднеются черные пятна, где, как рассказывают любопытным туристам, сторожа, оставленные охранять такие нежилые дома, обыкновенно варили себе обед на костре, раздувая его пальмовыми листьями. В действительности эти черные пятна совершенно другого происхождения. Это следы тех костров, на которых рассвирепевшая чернь Сарагосы, разграбившая городские монастыри, сжигала монастырское имущество.

Саррионы вышли из экипажа на углу улицы, в тени, отбрасываемой каким-то высоким домом. Хотя снег еще держался кое-где на холмах кругом Торре-Гарды, но солнце в полдень начинало уже порядочно припекать. Дом № 5 оказался наглухо закрытым. На его огромных окнах лежал слой пыли, и пауки беспрепятственно протягивали здесь свои сети. Дом был необитаем уже в продолжение лет сорока.

Марко попробовал открыть дверь, но это было так же трудно, как проломить стену. Это была настоящая монастырская дверь, без всякой щелочки, так что через нее не проникла бы и муха.

— Тут никто не живет, — сказала какая-то старуха, проходившая мимо. — Он стоял пустой, когда я была еще девочкой. На нем лежит проклятие. Здесь произошло убийство нескольких святых отцов.

Саррион поблагодарил ее за сообщенные сведения и пошел дальше. Марко краем глаза посмотрел на пыль, лежащую возле дома.

— Здесь останавливались два экипажа. Вот здесь, около этой небольшой двери, которая на первый взгляд ведет в соседний дом.

— Это старинная уловка, — с улыбкой заметил Саррион. — Мне приходилось видать такие двери и раньше. Их немало на улице святого Григория. Сидя на балконе нашего дома, я не раз замечал, как кто-нибудь входил в один дом, а через минуту выглядывал из окна соседнего.

— Мон еще не приехал, — продолжал Марко, не спуская глаз с дороги. — Его везет одноглазый Педро, а у его лошади подковы совсем круглые.

— Нам незачем дожидаться его. Риск слишком велик. Ведь все может совершиться и в его отсутствие.

— Да, — согласился, подумав, и Марко. — Ждать нам нечего.

Не успел он произнести этих слов, как на углу улицы показалась карета.

— Едут, едут, — промолвил Марко и увлек своего отца в какие-то ворота.

В самом деле на козлах кареты сидел человек, которого звали одноглазым Педро, а лошади оставляли после себя совершенно круглый след в пыли.

Из кареты вышел Эвазио Мон. Он расплатился с извозчиком и, по-видимому, щедро дал ему на чай, ибо одноглазый Педро прежде, чем положить деньги в свой кошелек, еще долго считал их.

Мон постучал в дверь палкой, с которой он никогда не расставался. Дверь тотчас же отворилась, пропустила его и быстро захлопнулась.

— А, он стучал таким же манером, как тогда, на улице святого Григория, — воскликнул весело Саррион. — Просто и понятно.

И он постучал точно таким же образом по перилам лестницы, к которой они подошли.

— Попробуем сделать то же, — продолжал он. — Попробуем постучать в дверь так же, как Эвазио Мон. Подождем только, пока он от нее отойдет.

Прождав минуты две, они снова направились на улицу de la Merced. Был час завтрака, и на улицах не было ни души. Они подошли вплотную к двери, через которую исчез Эвазио Мон.

— Слышишь! — шепотом сказал Марко отцу.

Из глубины пустого дома слышались заглушенные звуки органа. Казалось, они неслись по каким-то длинным коридорам.

— Насколько я припоминаю, — сказал граф, — здесь есть довольно большая церковь во дворе, который находится как раз против этой двери.

Медлить было нельзя, и Саррион, постучав условным образом, отошел от двери, так что тот, кто отворит ее, должен будет раскрыть ее широко и даже выйти на улицу, чтобы узнать, кто стучал.

За дверью послышались шаги. Она осторожно отворилась, и из-за нее высунулась голова того самого дюжего монаха, который помогал переносить раненого Франциско де Модженте на улице святого Григория. Увидев Саррионов, он бросился назад и хотел было захлопнуть за собой дверь. Но оба Сарриона уже успели схватиться за нее, и Марко удалось просунуть в нее свое плечо. Они навалились изо всех сил на дверь и почти притиснули монаха к стене.

Видя, что ему с ними не справиться, монах бросился бежать по коридору, тускло освещенному затянутыми паутиной окнами. Марко бросился за ним, а Саррион встал у двери. На повороте коридора монах поскользнулся и, видя, что ему не сладить с Марко, принялся кричать. Марко бросился на него, как тигр, и зажал ему рот. В борьбе они тяжело упали на землю.

Монах был сильнее и тяжелее. Сначала Марко был смят и оказался под ним. Но прежде, чем Саррион подоспел на помощь сыну, тот уже выскользнул из-под своего противника и сильно ударил его головой об пол. Это был обычный прием горцев в борьбе и обыкновенно кончался смертью жертвы. Но монаха спас его толстый капюшон. Саррион быстро прижал монаха к земле, а Марко вскочил на ноги, обтирая кровь, струившуюся из рассеченной губы. Монах не поколебался бы положить его на месте, если б только мог. Южная кровь быстро бросается в голову, а первобытные боевые инстинкты никогда не умирают в сердце южанина.

— Он не убит? — запыхавшись, спросил Марко.

— И слава Богу, что не убит, — смеясь, отвечал Саррион. — Идем в церковь.

И прислушиваясь к далеким звукам органа, они бросились вперед по тускло освещенным коридорам. Между ними и церковью было, очевидно, несколько закрытых дверей, ибо до них доносились лишь более громкие и сильные ноты. Одолев последний коридор, они выбежали на широкий внутренний двор, густо поросший травой. Посередине его был колодец с железной решеткой, сплошь закрытый зеленью.

— Церковь здесь, но дверь в нее заделана, — сказал Саррион, указывая на заложенную дверь.

Но Марко быстро отыскал другую, которая из окружавшей двор галереи вела назад, как раз по тому направлению, по которому они явились сюда. Войдя в коридор, они должны были сразу же круто повернуть назад. Такие повороты нарочно устраивались ловкими архитекторами, чтобы заглушать звуки.

— Это ход на хоры, к органу, — прошептал Марко.

— И, вероятно, в церковь.

Они отворили дверь. Перед ними была другая, обитая войлоком. Марко толкнул ее: звуки органа стали так громки, что почти оглушали их.

Они оказались перед самой церковью, как раз у органа.

Сделав несколько шагов, они сначала остановились в темном углу. Им было слышно, как дышал человек, игравший на органе. Потом Марко пошел вперед и скоро они были уже в самой церкви, слабо освещенной горящими свечами. В воздухе, который, казалось, вибрировал с каждым звуком органа, стоял тяжелый запах ладана.

Церковь была довольно узка и длинна. В западном ее конце, кроме Марко и его отца, никого не было. Да и их совсем не было видно из-за купели, резная крышка которой поднималась к потолку, словно колокольня. В некоторых местах резьба была сломана и, очевидно, стала жертвою костров на дворе. Невдалеке от них на коленях на голом полу стояла целая группа. Наверху сквозь изломанную решетку хор виднелось довольно много лиц, у алтаря служили два священника.

— Вот Хуанита, — прошептал Марко, указывая на хоры.

Девушка, стоявшая возле нее на коленях, горько плакала. Но Хуанита стояла прямо, и ее тонкий профиль отчетливо вырисовывался на фоне освещенного свечой пространства. В повороте ее головы было что-то энергичное и сильное.

Недалеко от нее среди молящихся виднелась неподвижная фигура сестры Терезы. Она смотрела прямо перед собою. Рядом с ней можно было разглядеть согбенную фигуру Леона де Модженте. Сзади него со склоненной головой стоял Эвазио Мон. Со своего места он мог отлично видеть Хуаниту и, по всей вероятности, наблюдал за нею.

Церковь была устлана старыми истоптанными циновками из травы, как это везде делается по побережью Средиземного моря. Это давало возможность Саррионам бесшумно двинуться вперед. Ближе всего к ним стоял на коленях Эвазио Мон, но и он не слышал их шагов.

В этот момент Хуанита, повернув голову, вдруг заметила их, и Эвазио Мон видел, как она вздрогнула. Он быстро повернулся в ту же сторону: рядом с ним в полутемноте стоял Саррион, а с другой стороны Марко, державший платок у губ.

Эвазио Мон быстро сообразил положение вещей и с заранее приготовленной улыбкой обратился к Сарриону:

— Вы хотели меня видеть?

— Я хочу взять отсюда Хуаниту де Модженте и притом как можно скорее, — шепотом отвечал Саррион. — Нам не хотелось бы нарушать службу.

— По какому же праву, друг мой? — спросил Мон, сладко улыбаясь.

— А вот спросите об этом моего сына.

Мон, не говоря ни слова, повернулся к Марко. Тот поднес к самым его глазам удостоверение о своем браке, подписанное самим епископом.