Анатолий Онегов - За крокодилами Севера

• Название: За крокодилами Севера
• Автор: Анатолий Онегов
• Жанр: Природа и животные

Анатолий Онегов — замечательный русский писатель, классик литературы, посвященной природе, автор многих книг: «Я живу в Заонежской тайге», «Карельская тропка», «Вода, настоянная на чернике», «В медвежьем краю», «Следы на воде», «Лоси на скалах», «Еловые дрова и мороженые маслята», «Здравствуй, Мишка», «Избушка на озере», «Они живут рядом со мной», «Русский мед», «Диалог с совестью», серия книг «Школа Юннатов»… «За крокодилами Севера» — книга, в которую вошли рассказы о рыбной ловле, написанные в самое последнее время и опубликованные в «Российской охотничьей газете», журнале «Охота и рыбалка. ХХI век» и газете «Рыбак рыбака».

---

Прекрасна рыбная ловля по самому последнему льду, азартна, богата. Но все равно тянет меня к себе не этот, другой раз сумасшедшее удачливый, последний лед на озере — здесь все ясно: последний лед — это продолжение события, которое началось много раньше, еще тогда, когда только-только объявил о себе заледеневшему пространству т. н. малоподвижный антициклон, хранитель и повелитель нашей Весны Света. Вот где главное начало весеннего праздника на льду. Вот где все самое первое, неожиданное. Вот где наконец и твоя встреча с солнцем, с добрым весенним светом после сумеречной хмари городской зимы. Вот почему я и стремлюсь всякий раз прибыть на лед полюбившегося мной Пялемского Онего как раз к главному весеннему празднику, к торжеству Весны Света.

В 2002 году к началу Весны Света я, увы, немного опоздал, но все равно отпил радости такой встречи. В 2003 году Весна Света нас тоже немного обогнала. А вот в 2004 году эта самая Весна поторопилась так, что объявила свой праздник в самых первых числах марта, и нам, прибывшим на лед только пятнадцатого числа, от праздника Света остались лишь фантастические рассказы — все то время, когда Весна Света правила над Онежским озером свой праздник, по всему Пялемскому Онего отчаянно бушевал окунь. Этого окуня мы уже не увидели — уже в день нашего прибытия солнце скрылось за сырой хмарой пеленой, и за все две недели нашего стоического ожидания хотя бы одного единственного ясного дня, так и не ответила нам ничем.

Ладно! Коли меняется климат, коли уже реально началось объявленное наукой глобальное потепление, и весь весенний календарь поторопился сдвинуться почти на две недели в сторону зимы, то и мы сдвинем свой график и прибудем теперь на лед в самом начале марта…

2005 год. Самое начало марта. Петрозаводск. Утро. Благодарим поезд, доставивший нас в столицу Карелии и прежде всего осматриваемся… День обещает быть ясным, но солнце пока холодное, свет жесткий. Да еще резкий, режущий серьезным морозцем ветерок, от которого не очень уютно после теплого вагона, с которым только что расстались. Что будет дальше: успокоится ли ветер, разогреет ли солнце сегодняшний день?

В автобусе у нас оказались прекрасные места, перед лобовым стеклом — весь свет дня, все, что встречает нас в пути, достается прежде всего нам. А путь наш замечательный: автобус идет не по трассе-линии «Петрозаводск-Мурманск», а по старой, изящной дороге, которую встречают по очереди знаменитые Царевичи, помнящие царя Петра, а там и милая, уютная Косалма на восточном берегу Укшозера, первого моего карельского озера. А дальше по правую руку явится Кончозеро с обязательными рыбаками на льду, следом живительный источник Марциальных вод, за ним Мунозеро, знаменитое своей самой крупной в округе ряпушкой… И все это в ярком весеннем свете. Ты буквальным образом млеешь от чудесных карельских видов и, конечно, от яркого солнца и на это время счастливо забываешь, что еще совсем недавно, в Петрозаводске, мучил себя вопросом: будет ли сегодня доброе тепло, уйдет ли под сегодняшним солнцем мороз?

Автобус останавливается передохнуть, выбираемся и мы поразмять ноги и оказываемся под резким холодным ветром. Под ногами заледеневший снег и никакого признака солнцепека, вешней воды даже здесь, на автобусной стоянке, где снег и лед далеко не белого, новорожденного цвета — уж тут-то солнце должно было начать плавить черные снега.

Новая остановка. Медвежьегорск. И здесь день ясный, но очень холодный, без какого-либо намека на доброе тепло. Вспоминаю, как год тому назад уже под самый вечер, правда, не в начале, а в середине марта, встречала меня здесь мягкая, приветливая весна…Ничего, подождем — как говорится, еще не вечер — еще только-только самое начало марта. Главное, что солнце уже явилось, светит, а там скоро и начнет по-настоящему греть, припекать.

Утром не торопимся сразу на лед — за окном нашего теплого убежища крепкий мороз. Я выношу на улицу термометр, который у меня всегда с собой, и вскоре извещаю своих спутников, что столбик моего термометра нынешним утром опустился до отметки «минус четырнадцать градусов».

Хорошо — немного подождем, пусть солнце хоть чуть разогреется. Но ждем недолго — нетерпение, ожидание первой встречи со льдом побеждают, и мы на лыжах выбираемся на просторы Онежского озера.

Вокруг ледяная пустыня, по которой, как барханы в настоящей пустыне, тянутся и тянутся друг за другом прижатые ко льду ветром голубоватые от утреннего света сугробы. Первый раз за все поездки сюда по весне нам очень пригодились лыжи: снег на льду сухой, морозный, ни о какой воде под снегом нет и речи — кати себе в любую сторону.

Прежде всего направляемся к нашей заветной «ямке» — это в километре с небольшим от берега, от устья реки. Река еще вся подо льдом и тяжелыми зимними снегами. Здесь признаков весны нет и в помине.

«Ямку» находим сразу, нащупываем ее края-бровки. Мои спутники рассаживаются, располагаются возле своих лунок и принимаются каждый по-своему колдовать над показавшей в лунках водой.

Что отрадно: лед в этом году не такой страшный, как год назад, когда нас выручала только надставка к шведскому ледобуру, а местные рыбаки, вооруженные отечественными коловоротами, вынуждены были прихватывать с собой на рыбалку еще и по топору…Сначала сверлилась лунка до тех пор, пока плечо-рукоять коловорота не достигала льда, затем топором вокруг будущей лунки вырубалась чуть ли прорубь, чтобы лед не мешал коловороту опуститься дальше вниз, и только после этого лунка просверливалась до конца. Нынешний же лед мой ледобур проходит за один прием.

Мороз, напугавший нас ранним утром, никуда, видимо, не собирался уходить — вода в лунках тут же замерзала, да еще настырный ветерок никак не позволял как следует расположиться, задуматься. Мы работали, старались, но пока безрезультатно. Это потом уже, сегодняшним вечером хозяин нашего гостеприимного жилища откроет нам тайну нашей заветной ямки: мол, пока в реке не прибавится хоть на чуть-чуть воды, пока река не начнет хоть понемногу оживать, рыбы у нашей «ямки», считайте, что и не будет.

Мы пока не знаем этого секрета и остаемся возле заветного места. В конце концов я не выдержал и посмотрел на часы: десятый час. Обычно по такой погоде окуня можно было ждать лишь до одиннадцати часов. Значит, надо торопиться и все-таки навестить сейчас еще одно мое заветное место: каменистый язык, уходящий от берега-мыса в сторону плеса.

Этот самый «язык», покрытый мелким камнем-плиточником, не очень широк — в километре от берега ее ширине не больше пятидесяти-шестидесяти метров. Слева и справа от него такое же каменистое подводное пространство, но только чуть пониже, поглубже — мой «язык» приподнимается над этим пространством всего на какие-то полметра. Но и этих пятидесяти-шестидесяти сантиметров хватает, чтобы вызвать сюда окуневые отряды. И окуни являются другой раз к этой чуть приметной всхолмленности дна, и именно здесь я чаще всего и нахожу плотные стайки этих рыб.

Я собираю снасть, встаю на лыжи и тороплюсь к своему «языку», подводному всхолмлению. Мои спутники никак не реагируют на мое предложение сдвинуться с места: наверное, они как-то пригрелись здесь, нашли для себя более менее комфортное состояние и теперь боятся с ним расстаться.

Ветер в спину помогает мне скользить на лыжах по твердому, как наст, снегу-барханам. Я ухожу все дальше и дальше от берега, совсем не задумываясь, что этот же самый ветер, подгоняющий сейчас меня, на обратном пути станет моим врагом.

Свой язык, всхолмленность дна, сразу нахожу и не приметам, а по наитию что ли — видимо, в нас есть еще и некий компас-память, как в электронном навигаторе.

Сверлю сразу несколько лунок, вперед, назад, направо и налево. Убеждаюсь, что я не ошибся и остановился как раз в нужном месте. Очищаю все лунки, затем затемняю их, кроме одной. И раскладываю возле себя снасти…

Здесь, на весеннем льду Онежского озера, у меня со временем выработалась своя собственная привычка-прием для начала ловли… Прежде всего под лед в новую лунку уходит моя очень симпатичная блесна, вроде бы и чуть великоватая для рядового окунька, но, по моему мнению, вполне подходящая для того, чтобы издали привлечь внимание стайки полосатых охотников. Эту блесну я разыскал на Птичьем рынке, на лотке, где торговали снастью фирмы «Кунилов». Там же в свое время я приобрел и несколько крючков с бусинками, а к ним ограничители, которые и определяют для этих крючков-бусинок те границы на леске, внутри которых бусинки-крючки могут свободно перемещаться. Такой крючок-бусинка пристроен у меня и над выше названной «куниловской» блесной.

Моя «куниловская» блесна узенькая, похожая на классическую сиговую блесенку, и я всякий раз, отправляя эту снасть в лунку, в тайне надеюсь: а вдруг поблизости окажется еще и сиг. Но пока ни сига, ни достойного этой снасти окуня я на свою «куниловскую» блесну не поймал.