Бертран Рассел - Фанатизм и терпимость

• Название: Фанатизм и терпимость
• Автор: Бертран Рассел
• Издательство: Идея-пресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 1999
• ISBN: 5-733-0007-8

Интервью 1959 г.

---

ФАНАТИЗМ И ТЕРПИМОСТЬ

Вудро Уайэтт

Каково Ваше определение фанатизма, лорд Рассел?

Лорд Рассел

Я склонен думать, что фанатик — это человек, считающий какой-либо вопрос настолько важным, что он перевешивает все остальное вообще. Например, я полагаю, что всем приличным людям не нравится жестокость по отношению к собакам, но если бы вы думали, что жестокость по отношению к собакам настолько ужасающа, что никакая другая жестокость не идет с ней в сравнение, тогда вы были бы фанатиком.

Как Вы считаете, часто ли в истории человечества случалось так, что большие группы людей оказывались охвачены фанатизмом?

Да, так происходило в большинство периодов в большинстве частей света. Это одна из болезней сознания, которой подвержено общество.

Какие случаи Вы бы назвали худшими?

Итак, думаю, можно упомянуть различные случаи. Возьмем антисемитизм. Это один из ужасных примеров, худшее проявление, настолько ужасное, что тяжело даже думать об этом. Я знаю, что неправильно так говорить, по крайней мере не считается правильным так говорить, но антисемитизм пришел вместе с христианством, прежде его проявления были очень невелики. В тот момент, когда римское правительство приняло христианство, оно стало антисемитским.

Почему так произошло?

Потому что считалось, что евреи убили Христа, и это стало оправданием ненависти к евреям. Я не сомневаюсь, что существовали экономические мотивы, но это было оправданием.

Как Вы думаете, почему большое число людей охвачено фанатизмом?

Частично это происходит оттого, что фанатизм дает вам удобное чувство взаимодействия. У группы фанатиков, когда они собираются вместе, возникает уютное чувство, что они все друзья. Они восхищаются одними и теми же вещами. Вы можете это увидеть в любой политической партии. В каждой политической партии всегда существует группа фанатиков, и они чувствуют себя друг с другом очень хорошо, и, когда это распространяется и соединяется со склонностью ненавидеть какую-нибудь другую группу, вы получаете хорошо развитый фанатизм.

Но может ли фанатизм временами быть источником хороших действий?

Он служит движущей силой для действий вообще, но я не могу вспомнить ни одного примера в истории, когда бы он был источником для добрых дел. Полагаю, фанатизм всегда служил для плохих целей, потому что он пристрастен, потому что он почти неизбежно включает в себя какую-либо разновидность ненависти. Вы ненавидите людей, которые не разделяют ваш фанатизм. Это почти неизбежно.

Но если он вызван экономическими соображениями, скажем, как крестовые походы, тогда фанатизм исчезает и возможно не приносит вреда?

Не знаю... Я... Я не думаю, что крестовые походы принесли пользу. Крестовые походы, конечно, внутри себя имели два различных течения: фанатическое и экономическое. Экономическое течение было действительно очень сильным, но оно не стало бы работать без фанатизма. Грубо говоря, фанатизм обеспечивал войска, а экономические мотивы — генералов.

Какую роль Вы отвели бы колдовству в фанатизме?

О, колдовство играло ужасную роль, особенно... примерно с 1450 до 1600 года. Довольно страшную роль. Существовала книга под названием «Молот ведьм», написанная видным духовным лицом и вдохновившая сумасшедшую охоту на ведьм. Прочтя эту книгу, женщины начинали считать себя ведьмами. Я думаю, вполне вероятно, что Жанна д'Арк полагала, что она была ведьма. Конечно, огромное число женщин, которых обвиняли в колдовстве, верили, что они были ведьмами, и жестокость получила чрезвычайно широкое распространение. Сейчас, прочтя работы сэра Томаса Брауна, вы бы сказали, что он кажется очень гуманным и культурным человеком, но он в действительности принимал участие в судах над ведьмами на стороне обвинения и говорил, что отрицание существования колдовства — это форма атеизма, потому что в конце концов Библия говорит: ты не должен позволять ведьме жить. Поэтому, если вы не думаете, что сжигать подозреваемых в колдовстве людей правильно, вы, должно быть, не верите в Библию и, следовательно, вы атеист.

Почему, как Вы думаете, многие люди, которые довольно разумны, во всяком случае внешне, так фанатичны?

Разумность — это относительный термин. Очень мало людей совершенно нормальных. Почти у всех в душе есть уголки, где они ненормальны. Помню, однажды в Калифорнии я ехал на автомобиле в очень дождливый день и подобрал насквозь промокшего пешехода, который осуждал все виды расовых предрассудков. Он сказал, что это самая ужасная вещь, и я полностью был с ним согласен. Затем кто-то из моих спутников упомянул Филиппины, и он сказал, что все филиппинцы отвратительные. Вы видите, что и у него был этот маленький уголок ненормальности.

Почему вы придаете так много значения вопросу фанатизма?

Потому что большая часть зла в этом мире совершается из-за фанатизма.

Но Римская католическая церковь, например, считала, что более важно верить в определенные догмы, чем сохранить жизнь, не веря в них. Существует ли разница между этим положением и тем, что мы думаем сегодня?

Разница в масштабах. Римская католическая церковь не была распространена во всем мире. Существовало огромное количество людей, которых это не могло касаться, но водородная бомба может коснуться каждого.

Вы можете более подробно остановиться на этом?

Да, конечно. Этот вопрос заслуживает того, чтобы остановиться на нем подробнее. Я думаю, что напряженность, существующая в отношениях между Востоком и Западом и угрожающая всем нам, является, в основном, следствием фанатической веры в коммунизм или антикоммунизм, смотря о ком идет речь. Обе стороны верят в свои убеждения слишком сильно. Они верят в них таким образом, который я называю фанатическим, то есть предотвращение того, что они считают злом в другой стороне, более важно для них, чем даже продолжение существования человеческой расы, — и это фанатизм. Это тот фанатизм, который угрожает нам всем, фанатизм, который существует с обеих сторон.

Каково Ваше определение терпимости?

Оно зависит от направления ваших мыслей. Терпимость к мнениям, если она действительно настоящая, состоит в ненаказуемости любого мнения, пока оно не ведет к каким-либо криминальным действиям.

Вы можете проиллюстрировать периоды в истории, когда царила терпимость?

Да. Терпимость, на мой взгляд, действительно началась с концом Тридцатилетней войны. В Англии период (веро)терпимости наступил чуть позже из-за того, что к тому времени мы прошли лишь первую половину нашей Гражданской войны, но очень скоро после этой войны данный период начался и у нас. Первым государством, действительно основывающимся на принципе (веро)терпимости, была Голландия. Все ведущие умы XVII в. в определенные периоды их жизни находили убежище в Голландии, и если бы не существовало Голландии, они были бы просто уничтожены. Англичане были не лучше, чем другие люди того времени. Было парламентское расследование, сделавшее вывод, что Гоббс — очень плохой человек, и было принято решение не публиковать в Англии работы Гоббса. И они не публиковались очень долгое время.

Вы бы назвали древние Афины терпимым государством?

Оно было более или менее терпимым. Оно было более терпимым, чем современные государства до XVIII в. Но оно не было, конечно, абсолютно терпимым. Каждый знает о Сократе, приговоренном к смерти, и кроме него были еще и другие люди. Анаксагор должен был спасаться бегством. Аристотель должен был бежать после смерти Александра. Как бы то ни было, Афины не были до конца терпимым государством.

Как тогда понять, какой период был терпимым? Как узнать это?

Вы узнаете это по демократическим свободам. Свободная пресса, свободная мысль, свободная пропаганда. Свобода читать то, что вам нравится, свобода иметь ту религию, которая вам нравится, или свобода не иметь ее.

Но вся эта свобода существует сегодня на Западе, и как быть с тем, что, как Вы только что сказали, фанатизм никогда не был так силен?

Я не думаю, что терпимость действительно существует. Я имею в виду, например, то, что сделали в Америке, где прошлись по всем публичным библиотекам и уничтожили любые книги, содержащие информацию о России. Вы не можете назвать это совершенной терпимостью.

Без энтузиазма мы не могли бы действовать. Если мы чересчур преисполнены энтузиазмом, то существует опасность стать фанатиками. Как мы можем быть уверены, что действуем правильно и не ввергаем себя в состояние фанатизма?

Конечно, я не претендую на истину, но, на мой взгляд, вы можете сделать лишь следующее. Вы можете сделать принципом то, что будете действовать только на том основании, которое, как вы полагаете, скорее всего истинно. Лучше воздержаться от действий, если они будут гибельны и ошибочны. Я бы сравнил это с сжиганием людей на костре. Думаю, что если общепринятая теология времен гонений была бы совершено истинной, то сжигание еретиков на костре было бы праведным делом. Но если бы существовала хоть малейшая возможность того, что эта теология неверна, то тогда вы бы делали плохое дело. Я думаю, что мы должны руководствоваться такого рода принципами.