В. Зырянов - Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени

• Название: Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени
• Автор: В. Зырянов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87280-0

Представьте, что машина времени перенесла вас в XVII–XVIII века, когда страной правил Петр Великий…

Что вы видите? Как одеваетесь? Как зарабатываете на жизнь? Сколько вам платят? Что вы едите? Где живете?

Авторы этой книги раз и навсегда изменят ваш взгляд на Российскую империю, показав, что историю можно изучить, окунувшись в нее и увидев все своими глазами.

Книга «Россия в эпоху Петра Великого» перенесет вас во времени и позволит побродить по улицам, заглянуть в дворцовые покои, казармы и дома простых обывателей, развенчает легенды и раскроет малоизвестные факты.

---

В 1934 году башню начали ломать. Сухареву ринулись защищать многие, рискуя жизнью, положением, связями. В этой эпопее отметились Юон, Жолтовский, Грабарь, Фомин, но не смогли, а башня не выстояла. Сиротливой стала Колхозная площадь, и даже помпезным домам на проспекте Мира не восполнить эту пустоту. «Она была красивая, сказочная, розовая, и по ее переходам, видным с площади, мог бы ходить кот в сапогах», – говаривал Юрий Олеша. Мой вам совет: зайдите в чебуречную «Дружба», возьмите полтинничек и помяните снесенный гений русского зодчества. Андрей Вознесенский призывал в 1980-е годы:

В Москве, в молве, а главное – в себе
Восстановите Сухареву башню.

Черты петровского времени несут в себе палаты Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной, фасад которых был переделан в соответствии с новой европейской модой между Полтавской баталией и переносом в Петербург. Кокетливые волюты и парадный вход, а за ними прячется чуть замшелая московская древность!

Красную площадь раньше украшало здание Земского приказа, которое было выстроено в конце 1690-х годов и претендовало на статус еще одной московской «ратуши». Здание снесли в конце XIX века, а на его месте возвели современный Исторический музей, который тоже ценен и важен, но является всего лишь стилизацией «милой старины».

Обычные для XVII века каменные здания можно обнаружить даже довольно далеко от московского центра – каменные палаты есть и в Кожевниках, и в Замоскворечье, и на Ивановской горке, и в Хамовниках.

Какое здание нужно охранять, а какое можно сносить, чтобы дать жизнь новому? Ни наука, ни жизнь пока не выработали четкого и однозначного ответа на этот вопрос. Строительный устав Российской империи считал старым здание, со времен постройки которого минуло сто пятьдесят лет. Семнадцатым веком мы дорожим. Восемнадцатым восхищаемся. Девятнадцатый уже ценим. В наш с вами век произойдет массовое осознание ценности авангарда и конструктивизма. Пока для многих это странные одутловатые коробки, но всего лишь пока. Далее последует советский модернизм 1960–1970-х и внимательное изучение столичных окраин. Понятное дело, что человек в XIX веке просто строил дом. Да, он думал о детях, о своих потомках, которые будут бегать и смеяться в жарко натопленных комнатах, но очень редко размышлял о том, что будет на месте его родного гнездышка в XXI веке. А мы должны думать. Наши с вами камни – великое богатство.

В Москве почти 10 тысяч памятников архитектуры. Вдумайтесь в эту цифру! Из этих тысяч добрая сотня – палаты XVII века, и их число постоянно растет. Настоящие дома Руси эпохи перемен! В России не так много XVII века: крупицы в Новгороде, Нижнем и Великом, во Пскове да немножко воеводских изб в совсем маленьких городах.

Наш город слишком сильно трясло в XX веке, чтобы мы могли позволить вольное обращение с окружающими домами в нынешнюю эпоху. Красные Ворота, Сухарева башня, церковь Успения на Покровке, монастыри – это все только вершина айсберга. Погибло многое, никаких скорбных книг не хватит. «Счастлив, кто имеет мужество защищать то, что любит», – писал Овидий.

Немецкая слобода

В переулках вокруг современной станции метро «Бауманская» давно не сыщешь не то что строений, даже духа петровского времени. Может быть, лишь концентрация пивных ресторанов тут чуть повыше, чем в других частях города. Старина сохранилась за Яузой, где обширный Лефортовский парк и Введенское кладбище помогут почувствовать, какие ветры дули над страной в начале XVIII столетия. Все, в общем, по Пушкину – «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам».

Новая Немецкая слобода, манившая Петра с юных лет, возникла в 1652 году, когда здесь, за ручьем Кукуем, стали нарезать земли иностранцам. В этом жесте, конечно, была определенная попытка построить «железный занавес», но на деле москвичам всегда было любопытно, как живут там, за Басманными, за рекой Чечерой. А посмотреть было на что. «Живут здесь одни только немцы, много в ней красивых каменных палат, выстроенных немцами и голландцами недавно для своего жилья. Остальные строения деревянные, но достаточно просторные. Едва ли найдешь здесь дом без сада, притом сады цветущие, плодоносные и красивые. Садоводство здесь ввели немцы», – свидетельствует Иржи Давид, посещавший Москву в 1680-е годы, накануне воцарения Петра.

Здесь можно было найти несколько инославных церквей. Берхгольц посещает католическую церковь Петра и Павла, разобранную в 1860-е годы и открытую стараниями генерала Гордона: «Церковь эту я нашел гораздо лучше, чем ожидал: она внутри хорошо отделана, расписана и украшена; снабжена также весьма недурным органом». Рядом с церковью была расположена усыпальница самого Гордона, а в небольшой пристройке хранили обширную библиотеку петровского сподвижника, причем «либерея» включала сочинения античных авторов. В Немецкой слободе существовали несколько лютеранских кирх, одна – Петропавловская, другая – святого Михаила. Кирха Петра и Павла переехала на Ивановскую горку в 1810-е годы, а церковь Святого Михаила, где был похоронен Яков Брюс, снесли в советское время.

Где искать тебя, петровская Немецкая слобода? Сохранились старинные палаты в Старокирочном переулке, которые сейчас находятся в крайне неудовлетворительном состоянии. Кое-кто считает, что здесь жили врачи Ван-дер-Гульсты, кто-то селит в дом фаворитку Петра I Анну Монс. Но с легкой руки журналистов и газетчиков дом давно прозвали «палатами Анны Монс». Госпожа Монс действительно пленила сердце Петра и довольно долго держала его в ларце, он охладел к своей любовнице только в 1702 году. «С необыкновенной красотой она соединяла самый пленительный характер, была чувствительна, не прикидывалась страдалицей; имела самый обворожительный нрав, не возмущенный капризами; не знала кокетства, пленяла мужчин, сама того не желая», – писали современники. Дом Анны Монс так и просится, чтобы расположить в нем музей Немецкой слободы, но, увы, это дело смогут сдвинуть с мертвой точки разве что наши потомки.

Зато в Немецкой слободе еще можно найти дворец Франца Лефорта, который по приказанию Петра I в конце XVIII века начал возводить Дмитрий Аксамитов, «каменных зданий художник». Лефорт успел справить новоселье, но умер в марте 1699 года. В 1706 году дворец переходит к Меншикову. В 1730 году здесь умирает Петр II, последний прямой представитель династии Романовых по мужской линии, а большая политика уходит в Петербург.

Немецкая слобода занимала не только один, тяготеющий к центру столицы берег Яузы. На противоположном берегу в 1700-е годы обустроился Ф. А. Головин. Возле реки был разбит регулярный парк в европейском стиле, за что сад Головина потом назовут «Версалем на Яузе», построен деревянный дворец. Большинство достопримечательностей парка (ныне дворцово-паркового ансамбля «Лефортово») относится к гораздо более поздним десятилетиям XVIII века, и здесь, на Яузе, планировался будущий Петербург со своими великолепными пригородами.

От черновика Петербурга практически ничего не осталось, но и сейчас в Лефортовском парке стоит беседка с бюстом Петра Великого. На постаменте высечены слова: «Труды моего Миниха сделали меня здоровым. Я надеюсь некогда ехать вместе с ним водою из Петербурга в Москву и выйти на берег в Головинском саду». Речь идет о знаменитом Минихе, который получит ключ всевластия в годы правления Анны Иоанновны, а при Петре будет всего лишь прокладывать каналы. Петр, питавший к воде нездоровую страсть, надеялся когда-нибудь прибыть из одной столицы в другую водным путем. Не довелось.

В целом Немецкая слобода, находившаяся далеко от шумного центра, была идеальным местом для спокойной и размеренной жизни. Юст Юль так описывает свое жилище в 1710-е годы: «…Стоит оно особняком в уединенном месте, сейчас за Немецкою слободой, или предместьем, на небольшом холме на самом берегу реки Яузы. При нем большой фруктовый сад со множеством плодовых деревьев, луг, дающий сорок возов сена в год, маленькая березовая роща и разные пруды и садки со всякого рода рыбою». Автор дневника отмечает, что его маленький рай находится далеко от деревянных строений и поэтому надежно защищен от пожаров, нередко истребляющих полгорода. В XVIII веке Немецкая слобода обрусела и почти слилась с Москвой.

От Яузы – к Неве

Петр – личность океанического масштаба. Провидение забросило Человека-Океана в страну, где текут лишь реки. Ключ от Черного моря находился в турецких руках, балтийские берега тоже были заняты врагом. Белое море не совсем подходило из-за вечно сковывающих его льдов. «На берегу великих волн…» – начинает Пушкин похвалу Неве. Но первой все-таки была Яуза, мелкая речушка, Плещеево озеро, окрестности Воронежа. Титанический размах мысли не мешал Петру свои первые корабли строить в довольно мелких водоемах. Побывав в Голландии, он будет бредить каналами, захочет соединить Волгу и Дон, Волгу и Москва-реку. В 1722 году Петр посылает «специалистов способнее и лутче сделать от Москвы до Волги судовой ход». Даже в стакане воды Петр мог вызвать бурю, способную навеки изменить Россию.