Мик Уолл - Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

• Название: Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin
• Автор: Мик Уолл
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015

Автор выкладывает историю цеппелинов из всего, что обнаруживает, а уж внимания к даже самым малозначительным, кажется, деталям ему не занимать. Уоллу интересны подробности биографий, закулисные стороны творчества, финансовые подоплеки скандалов; он опрашивает тех и этих, пятых и десятых, читает журналы, газеты, перетрясает архивные записи — и из всего этого временного сора неожиданно встают они, те самые «Великаны, ходившие по Земле».

---

Последний всплеск их карьеры начнется, когда спустя полгода группа, казалось бы, справившаяся с депрессией, начала трехнедельный тур по Европе, открывшийся в скромном по размерам Westfallen Halle в немецком Дортмунде 17 июня. Этот тур получил от группы неофициальное прозвище «Конец болтовне». На смену лазерам, огромным экранам, дымовым шашкам и огням пришли абсолютно черный задник, сильно урезанные личные расходы и решение отказаться от длинных номеров, тормозящих шоу, вроде ‘Dazed and Confuzed’, ‘No Quarter’ и ‘Moby Dick’ и даже номера Пейджа со скрипичным смычком — от всего что угодно, что могло быть истолковано постпанковским миром как «болтовня». Даже размер площадок сократился — теперь это были самые маленькие залы из тех, где они выступали с 1973 года. Сценические костюмы группы тоже демонстрировали отчаянные попытки группы осовременить свой облик: пропали расклешенные джинсы и рубашки и пиджаки с открытым воротом, на смену им пришли прямые брюки и классические рубашки, а иногда и узкие галстуки. И все они подстриглись. Все это, однако, дало обратный эффект. Вместо того чтобы выглядеть модно и молодо, Led Zeppelin неожиданно стали казаться очень, очень старыми.

Проблемы, окружавшие их, также были не новостью. Несмотря на сообщения о том, что в музыкальном отношении Бонэм пребывал в отличной форме, после исполнения трех номеров на концерте в Нюрнберге 27 июня он потерял сознание за своей установкой, и оставшуюся часть шоу пришлось отменить. А во время всех остальных гастрольных выступлений он едва справлялся с тем, чтобы продержаться до конца. По словам Коула — чья героиновая зависимость уже настолько вышла из-под контроля, что Грант не взял его в тур, — Бонзо принимал героин вплоть до самого начала гастролей. Могли ли последствия отказа от наркотика привести к обмороку в Нюрнберге? Группа так никогда и не подтвердила слухов и не опровергла их. В общем-то, впоследствии Плант сказал мне, что Бонзо прекрасно играл на тех гастролях.

Но он был не в форме, так? — спросил я Планта в 2005 году. «Нет. Он потерял сознание… Я точно не знаю, что случилось. Знаю лишь, что ему пришлось немедленно съесть пятьдесят бананов. У него был недостаток калия. Понимаете, единственной причиной, по которой в турах Led Zeppelin сопровождал доктор, была необходимость постоянного доступа к метаквалону. Поэтому никто никогда не осматривал нас и не говорил: „Слушай, парень, судя по твоему анализу крови, у тебя недостаток минералов“. Сейчас, например, я каждый день принимаю омегу-3, поэтому могу играть в теннис и [хорошо выступать]. Но тогда мы об этом не думали. Тогда было очень, очень много Jack Daniel’s и колы — снова, и снова, и снова».

На предпоследнем концерте тура, состоявшемся в Olympiahalle в Мюнхене, к Бонзо на сцене присоединился Саймон Кирк из Bad Company, джемовавший с ним в ‘Whole Lotta Love’. Кирк вспоминал: «В последний раз, когда я видел [Бонзо], он упаковывал маленьких кукол из разных стран, которых он собрал для своей дочери Зое, заворачивая каждую — одну из Австрии, одну из Швейцарии…» Последнее шоу тура состоялось в Eissporthalle в Берлине 7 июля, и группа ответила на панковские обвинения в устаревании, вырезав из выступления «импровизаторский» аспект — который до той поры считался квинтэссенцией живого представления Zeppelin — в пользу более простого подхода: Пейдж добродушно подшучивал над зрителями и — ранее неслыханно — лично объявлял названия песен со сцены.

«Настроение было таким, — рассказывал Джонс писателю Дэйву Льюису, который сам присутствовал на концертах того тура, — давайте добавим остроты, выбросим всю болтовню, посмотрим, что происходит вокруг и заново создадим себя… Казалось, мы с Робертом вместе работали над этим, в то время как остальные занимались другими делами. Досадно бы было просто все прошляпить». Для Роберта главным было показать, что «они чертовски многому научились у XTC и прочих подобных ребят. Я действительно загорелся идеей избавиться от чувства собственной важности и гитарных соло, продолжавшихся часами. Мы все вырезали и больше не исполняли ни одну песню дольше четырех с половиной минут». Или, как он сказал мне несколько лет спустя: «К концу семидесятых настало время злоупотреблений — и это касается не только наркотиков, что, конечно, правда, но и самой музыки. Этот потрясающий взрыв энергии конца шестидесятых ушел из нее, уступив место монстру злоупотреблений, искавшему место, чтобы умереть». А Роберт все еще не хотел, чтобы такая судьба постигла Zeppelin.

Также он по-прежнему старался избежать принятия решения о возвращении в Америку во время того тура 1980 года, зная, что остальные отчаянно желают, чтобы он согласился на это. По дороге домой с европейских концертов он в конце концов уступил, и Грант всего за несколько дней организовал следующие американские гастроли, дав им рабочее название «Led Zeppelin. 1980, часть первая». Однако Плант поставил несколько обязательных к исполнению условий: ни одни гастроли не должны разлучать его с семьей дольше, чем на месяц; группа может играть максимум два концерта подряд, после чего следует обязательный выходной; и, как и на европейском туре, следует отказаться от огромных стадионов в пользу более скромных площадок — целью чего было восстановление «контакта» со зрителями (и, по сути, с ними самими). Грант и остальные покорно подчинились. «Я надеялся, что, раз Роберт со всем справился и пришел в себя, с ним все будет в порядке», — сказал Грант.

Начало тура было запланировано на 17 октября с концерта в Монреале, после чего должны были последовать еще двадцать шоу, кульминацией которых, как предполагалось, будут четыре выступления в Чикаго в ноябре. «Европейский тур прошел под девизом „Давайте сделаем Роберту приятно, потому что он не поедет в Америку“, — говорит Дэйв Льюис. — Однако, как только он согласился ехать в Штаты, все вернулось на круги своя». Он вспоминает, как разговаривал по телефону с довольным Бонэмом и был в офисе Swan Song, когда Джимми просматривал там план нового американского турне. «После всей бессвязности последних пяти лет было похоже, что система снова заработала».

Ну, почти. Теперь о возвращении в Америку паниковал Бонэм. Была ли тому виной расстраивавшая его перспектива очередного отъезда из дома, неясно, но, по словам приближенный к нему людей, в то время он пытался избавиться от героиновой зависимости, принимая лекарство под названием Motival, влияющее на настроение, которое должно было ослабить его потребность в наркотиках. Однако он по-прежнему много пил. Пребывая в таком настроении, он сказал Планту однажды вечером накануне начала репетиций для американского тура: «Хватит с меня ударных. Все играют лучше, чем я. Давай так: когда мы придем на репетицию, ты садись за ударные, а я буду петь».

Первая репетиция была назначена на 24 сентября — обычный день для Рекса Кинга, который привез Бонзо по шоссе M4 с его фермы в Олд-Милл-Хаус, новый особняк Джимми (у реки) в Виндзоре, купленный ранее в том же году за 900 000 фунтов у актера Майкла Кейна. Впоследствии Рекс вспоминал, что Бонзо попросил его остановиться около паба, где тот осушил четыре четырехкратных порции водки с апельсинами и проглотил несколько рулетов из ветчины. «Завтрак», — назвал он это. На репетиции в тот день настроение Джона ничуть не прояснилось, и он жаловался на то, как долго они будут в Америке. Он продолжил пить, до тех пор пока в буквальном смысле не стал слишком пьян, чтобы играть, — что было невиданно в его лучшие деньки. Потом он осушил еще как минимум две больших порции водки и около полуночи вырубился на диване у Джимми дома, где все остановились. Затем ассистент Джимми Рик Хоббс, уже неоднократно становившийся свидетелем этой картины, перетащил его в постель. Хоббс положил бесчувственного ударника на бок, зафиксировав его несколькими подушками. Потом он выключил свет и оставил Бонзо отсыпаться.

Когда на следующий день после обеда Бонзо все еще не вылез из своего логова, Джон Пол Джонс и Бенджи ЛеФевр пошли его будить. Но комнату заполнял неприятный запах, неподвижное тело Бонзо не реагировало на прикосновения, и в немом ужасе они поняли, что тот был мертв. Вызвали скорую помощь, но было уже слишком поздно. Также приехала полиция, но не заподозрила ничего подозрительного. Парамедики пришли к заключению, что он, вероятно, был мертв уже несколько часов. Роберт Плант незамедлительно отправился на ферму Олд-Хайд, чтобы утешить Пэт, Джейсона и Зое. Джон Пол Джонс вернулся домой к собственной семье, «пребывая в ужасном потрясении». Джимми Пейдж остался в своем доме — уже второй раз менее чем за год кто-то умер под его крышей, — наблюдая из окна, как собиралась группа фанатов Zeppelin, приехавших, чтобы стоять на молчаливом дежурстве у его ворот. Новости уже сообщили по радио, и телефон звонил не переставая, но он не снимал трубку.

В Лос-Анджелесе, где время отличалось от английского на восемь часов, старый приятель Бонзо из Брама, ударник Black Sabbath Билл Уорд тем утром проснулся в ужасном похмелье «после попойки накануне», чувствуя «ломку» вследствие отказа от героина. Билл, за несколько недель до этого ушедший из Sabbath, чтобы провести «последовавший год, сидя в своей комнате и ловя кайф», узнал новость о смерти своего друга Джона Бонэма от собственного драгдилера. «Продавщица травки заходила ко мне каждое утро, принося заранее заготовленное на день количество дури. И однажды она пришла вся в расстроенных чувствах, со слезами на глазах, ведь она была ярой фанаткой Led Zeppelin. Я подумал: «Черт возьми, что происходит?“ Она сказала: „Бонэм умер“. Первая мысль, которая промелькнула в моей голове, была эгоистичной: „Я стану следующим“. Вроде как „Я прямо за тобой, Джонни. Я прямо за тобой…“»