Денис Воронин - Кровь как лимонад

• Название: Кровь как лимонад
• Автор: Денис Воронин
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

«Кровь как лимонад» — книга об изнанке современного Петербурга, высокооктановый микс нордического триллера, городской драмы и «лав стори» на психотропных препаратах. Роман о мелком преступнике Жеке Онегине, вынужденном снабжать наркотиками в качестве обезболивающего своего умирающего деда. О главном бухгалтере, чьё хобби — угон велосипедов. О «драконе с татуировкой девушки». О независимом расследовании копа-эпилептика. О сожженных «парфёновских» ста тысячах и висящей в спальне картине с изображением секса втроем. О краеведах-лудоманах, фриковатых киллерах и ребятах с нашего двора. О промзонах, где легко спрятать труп, и о больницах, где можно найти отрубленную голову. Никакой пощады к читателю — аритмичный синтаксис, оторванные ото сна часы в переживаниях за героев и загубленные нервные клетки после финальной точки.

---

Денис Воронин Кровь как лимонад

Кате, Насте и Софии, которая, наверное, успела выучить эту книжку наизусть.

Hunting high and low to seek revenge

Brand new moral code, got made reluctant renegade

Leaving empty souls when he avenged

Evil spirits flowed he drank the blood like lemonade[1]

«Morcheeba»

You cut me like a double edge sword

Now I’ve split in the middle tell me which side do you pick?[2]

Emika

Girl I love you but your loving has gone forever[3]

«Massive Attack»

Пролог

— Бабушка Саида! — слышит она звонкий ребячий голос. — Бабушка Саида! Тебя ищут!

Она оборачивается, видит, как из-за угла дома выскакивает Юсуф, внук Бати, которую Саида знает, кажется, с самого детства. Мальчишка худенький и выглядит младше своих восьми лет. Темноволосый, смуглый, со сбитыми коленями. Очень славный. Учится на «четверки», помогает Бати нянчиться с Зейнаб, своей младшей сестрой, и по хозяйству, пока его отец и мать работают на «Дагдизеле», кормят семью.

Юсуф останавливается перед Саидой, запрокидывает голову и выпаливает:

— Бабушка Саида, знаешь что? Там тебя какой-то дяденька ищет. Приходил в ту квартиру, где ты раньше жила. Я сказал, что ты здесь.

Саида улыбается, ласково гладит мальчика, взъерошивая ему волосы. Говорит:

— Спасибо, Юсуф.

— Он сюда идет! — говорит мальчик и убегает, словно его подхватывает порыв теплого весеннего ветра.

Саида глядит ему вслед. Вздыхает. Ее внуки чуть старше Юсуфа. Она видела их два раза, когда приезжала в гости к сыну. Ну, и еще на фотографиях. На ярких цветных снимках они почти никогда не смотрят в объектив. Сразу понятно, что постоянно возятся и взбрыкивают как жеребята. Хорошие фотографии и хорошие внуки, но она не видела, как они растут, не сидела над ними по ночам, когда они болели, не рассказывала им сказки. Плохо, когда в старости живешь одна. Не по-человечески. Но также не по-человечески было и уезжать вместе с семьей сына из тех мест, где она прожила всю свою жизнь, где родила одного — больше Аллах не дал — ребенка, где похоронила мужа. Куда давным-давно, когда этот город еще был просто поселком Двигательстроем, приехал ее отец и познакомился здесь с молодой, веселого нрава красавицей-аваркой, ее матерью.

Как ни просили сын с невесткой ехать с ними, отказалась. Что ей делать в чужом городе на море, где даже вода несоленая, потому что оно и не море вовсе?

Свою землю и табун знает.

— Здесь! Здесь она! — это непоседа Юсуф уже оббежал вокруг дома и ведет того, кто ее ищет.

За Юсуфом идет молодой парень в красно-желтом рабочем комбинезоне с надписью «DHL». В руках у него большой толстый конверт — скорее, маленькая бандероль, чем письмо.

— Добрый день. Багаутдинова Саида Илдаровна? — спрашивает парень, подходя.

Женщина кивает, а Юсуф выкрикивает:

— Это она, это бабушка Саида!

— Юсуф-джан, — говорит она. — Не кричи, будь хорошим мальчиком.

— Адрес указан другой, — замечает курьер. — Паспорт у вас есть?

— Дорогой, — улыбается Саида, — откуда у меня с собой паспорт? Дома лежит. А адрес у тебя написан — дом семнадцать, квартира девять. Я раньше там жила, теперь перебралась сюда, по соседству. Сын уехал, а мне зачем одной большая квартира? Вот и поменялась. А тот, кто прислал посылку, этого не знал. Наверное, давно здесь не был.

Курьер качает головой, давая понять, что ему это неинтересно, а работа есть работа.

— Я могу сходить за паспортом, — предлагает Саида.

Курьер смотрит на нее. Пожилая женщина, сколько времени она будет ходить? А у него еще полно дел.

— Ладно, — говорит, наконец, он. — Я отдам вам конверт, а вы распишитесь и расшифруйте подпись, только полностью, пожалуйста.

Он передает Саиде конверт — из плотной желтовато-серой бумаги, легкий, почти невесомый. На самом конверте напечатан адрес отделения, откуда отправлена посылка. Саида разбирает только последние слова «La Habana, Cuba». Расписывается в квитанции курьера, сожалея о том, что не взяла с собой денег. По-хорошему, надо бы отблагодарить парня. Но тот не ждет мзды, просто отрывает и отдает Саиде копию квитанции, кивает на ее благодарности, говорит:

— До свидания!

— Всего доброго, — улыбается Саида, а Юсуф бежит за курьером и кричит:

— До свидания! До свидания!

Потом он возвращается к Саиде и спрашивает, указывая на конверт:

— Бабушка Саида, а что там?

— Не спеши, Юсуф-джан, — делает строгое лицо Саида. — Торопливая муха в молоко попадает. Приду домой, открою. Вечером тебе и бабушке твоей расскажу.

— Бабушка же на базар ушла, — сердито произносит Юсуф. — Но к вечеру вернется. Хорошо! А я пока побегу к ребятам!

Он уносится. Саида смотрит ему вслед, снова улыбается.

Она заходит в дом, поднимается в свою квартиру. Сняв обувь, проходит на кухню и читает, что написано на конверте. Имени отправителя нет. Саида пожимает плечами и распечатывает конверт. Из конверта выпадают куски упаковочного гофрокартона, потом у Саиды на ладони оказывается цилиндр из прозрачного пластика. Небольшой, вроде баночки мыльных пузырей, которые она на той неделе покупала Юсуфу. Внутри цилиндра переливается налитая не до самого верха вязкая жидкость и что-то плавает — как рыбка в аквариуме. Что-то вытянутое, бледно-розового цвета. Как палец.

Внимательно приглядевшись к предмету, Саида трясущимися руками ставит пластиковый цилиндр на стол. Отодвигает от себя. Глотает воздух пересохшим ртом. Это такая шутка? Ей говорили, что в больших городах есть магазины со всякими похожими штуками — вроде резиновых собачьих экскрементов. Может, это тоже ненастоящее?

Она осторожно приближает пластиковый цилиндр к себе. Внимательно разглядывает его содержимое. Замечает короткие черные волоски и вздрагивает, понимая, что это не игрушка.

На столе у нее — отрезанный человеческий палец.

1. Быстрые тачки

С Джонни Деппом он познакомился в четверг, в последний день сентября. Случилось это на Будапештской, в одном из купчинских дворов. Жека подошел к нему со спины и, когда Джонни Депп обернулся, вырубил его деревянной ножкой стула.

* * *

Тем утром он проснулся с головной болью и неприятным воспоминанием о вчерашней высокомерной, клинически высокомерной — ну прямо держательница трастового фонда или невеста принца Брунея — «спасибо, что проводил» — суке. Морщась, прошел на кухню. Две таблетки ибупрофена залил двумя чашками свежесваренного некрепкого кофе. Головная боль понемногу отступила.

Из окна были видны холодное, желтое как разбитое яйцо солнце и безоблачное синее небо, рухнувшее на город. Придавленные космосом машины голосили в пробке на Ленинском. Подумалось, что хорошо бы выйти из дома и пройтись до магазина — не за продуктами, а для процесса, чтобы подышать воздухом и размяться. Вчера Жека нарушил одно из своих правил — не пить перед работой. Так уж получилось. Себе дал слово, у себя же и забрал. Принципы иногда надо нарушать, иначе от них нет никакой радости. Но голову все равно стоит проветрить.

Да и молоко почти кончилось.

Он натянул купленные на итальянских распродажах синие с потертостями чуть мешковатые джинсы и коричневую кенгуруху с эмблемой нелюбимого им (постоянно изжога от него) «Jack Daniels», на ноги — кроссовки «Grinders» из как бы поколупанной от старости черной кожи. Пригладил рукой короткие волосы. Почистит зубы и побреется потом — когда вернется.

На улице было прохладно. Слабый ветерок гонял по асфальту опавшие кленовые листья. Возле подъезда какой-то незнакомый чувак — снимающий или только что купивший в этом доме квартиру — возился с запаской своего «форд фокуса». Обернулся на Жеку и вернулся к своему занятию. Жека оценивающе пригляделся к «феде». Тачка из тех, которые покупают в кредит по правительственной программе. Пока пять лет делаешь взносы, машина превращается в ржавую помойку с движком, требующим капремонта. Жену в гипермаркет на такой отвезти еще можно, а вот девушку с соседнего отдела, на которую имеешь виды, в боулинг — уже как-то неудобно. Цвет вот только хороший — сафари. И рифмуется с «феррари».

На дальнем конце двора маячила худая длинная фигура — Восьмибитный слонялся с Галстуком. Жека подошел поздороваться.

— Привет.

— Э… Привет…

Галстук — спаниель песочного, будто он участвовал в «Буре в пустыне», цвета — тявкнул и с интересом уставился на них.

— Э… Жека, сигой угостишь? — кротко улыбнулся Восьмибитный.

— Нет, я же бросил курить.

Они посмотрели друг на друга. Жека вспомнил, что он уже пару раз говорил об этом Восьмибитному, но пока тот запомнит, Жека опять развяжет с никотином. Долгое время он думал, что прозвище Восьмибитный означает разрядность его мозга. Парень был вроде деревенского дурачка, ума хватало только на то, чтобы гулять с собакой, но потом Жеке объяснили, что дело в телосложении парня. Тот был худым и длинным как, наверное, восемь бейсбольных бит, поставленных одна на одну. Жил с бабушкой и дедом, вышедшим на пенсию мореманом, не один десяток лет плававшим помощником капитана по Северному морскому пути. Теперь бывший морской волк проводил все свободное время, смотря на предельной громкости «Дом 2» и канал «Нэшнл Джеографик», невзирая на жалобы соседей, а его внук во дворе пересказывал всем, кто готов был слушать, передачи о зверях, путешествиях и изобретениях.