Всеволод Кочетов - Избрание сочинения в трех томах. Том второй

• Название: Избрание сочинения в трех томах. Том второй
• Автор: Всеволод Кочетов
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1962

---

Алексей почувствовал, как у него замерло сердце, как захватило дыхание и по спине прошел холод. Он давным–давно уже не думал, можно или нет исправить что–нибудь в его отношениях с Катей, — конечно же, нет. И шел сюда он совсем не для каких–то исправлений, просто повидать ее, и больше ничего. Но почему же стало теперь так тоскливо, так черно, так безнадежно на душе, как никогда не бывало? Неужели в нем еще жили до сих пор тайные мечты, и только в эту минуту, когда Катя сняла свой просторный халатик, мечты его были окончательно похоронены?

Катя пошла тоже к усадьбе, поле опустело, остались на нем бочка с водой, тяпки и лейки и телега с остатками рассады, накрытая брезентом. Алексей подошел к телеге, стал на то место, где только что стояла Катя, поднял брезент, потрогал ростки, которые трогала Катя, и устало опустился на грязный ящик, сброшенный на землю.

Он просидел на ящике до темноты и только тогда ушел с поля. Проходя через усадьбу, он всматривался в освещенные, задернутые занавесками окна. За которым из них живет Катя, что она сейчас делает?

Дома он застал Тоню, как всегда, над книгами. Тоже взял в руки книгу, прилег с нею на диван, но не читал, смотрел на сестру и думал: вот единственный, кроме матери, человек, который его по–настоящему любит. А он не ценит этой любви, даже чурается ее.

— Сестренка, — спросил он грустно, — как ты думаешь, что со мной будет?

— Какой–то ты, Алеша, странный сегодня, — с удивлением ответила Тоня. — И вопросы задаешь странные. Почему с тобой должно что–то быть?

— Потому, сестренка, потому…

Он рассказал Тоне все, что увидел в подсобном хозяйстве, что думал по этому поводу, — обо всем.

— Я знала, давно знала. Только не хотела тебе говорить. — Тоня присела поближе к Алексею, на диван. — А разве тебя это еще волнует, Алеша?

— Как ты думаешь?

— Думаю, что да, если ты переживаешь. Не надо, Алеша. Зачем?

— Смешная девчонка — «зачем?»

2

Скобелев страдал напрасно; напрасно он хранил тайну Катюши Травниковой. Тайны никакой не было, и вообще все было совсем не так, как он полагал.

Случайно встретив Вениамина Семеновича с Лидой в городском саду, Катя и не подозревала тогда, что когда–нибудь станет его женой. Но уже в тот день он удивил ее, заинтересовал, Катю восхитили его знакомства, его намерения, вся его необыкновенная жизнь. Влюбленная в историю, Катя всегда жила в несколько романтическом, ею же самою и созданном мире. Когда она училась в школе, ее кумирами были люди, сыгравшие в истории выдающуюся роль, — такие, как пламенный Рылеев или Чернышевский — человек стоической жизни. Она искала вокруг себя похожих на них, и тогда ей очень нравился учитель физики, который, как однажды писали в газете, во время ледохода спас из воды женщину с семилетней девочкой. Это был Катин герой детских лет. Человек разносторонний, человек больших убеждений, человек воли, упорно идущий вперед, — вот кого увидела она в Вениамине Семеновиче с первого раза. И ее потянуло к нему, точнее — к тому миру, в котором он жил, к тем интересам, которые были его интересами. Воспользовавшись тем, что Вениамин Семенович пригласил ее в клуб, Катя вскоре туда зашла. Открыть дверь в его кабинет она, пожалуй бы, и не решилась — ее характер был совсем не такой, как у тех людей, которых она избирала себе в кумиры, — но открывать дверь и не понадобилось — Вениамин Семенович сам увидел ее в коридоре. Через несколько минут она уже рассматривала книгу знаменитого историка с дарственной надписью: «Дорогому другу на добрую память». Надпись, правда, была безыменная. Но подпись, подпись!.. Кто мог сомневаться в подлинности этой подписи! Она читала затем письмо какой–то артистки, которая очень хвалила режиссерские способности Вениамина Семеновича и восклицала в конце: «Только от зависти они обвиняют тебя в формализме. Держись, не сдавайся. Это всё интриги».

Началась какая–то ослепительная жизнь. Вениамин Семенович не давал Кате опомниться, он водил ее в театр, он приносил ей книги, он непрестанно говорил, все рассказывал, рассказывал, на каждом шагу, каждым словом демонстрируя благородство мыслей и стремлений. У Кати захватывало дыхание. Катя уже не сомневалась в том, что Вениамин Семенович — ее герой.

Откуда ей было знать, что книгу с надписью знаменитого историка Вениамин Семенович стащил у другого известного человека, когда, будучи корреспондентом одной из газет, приходил к нему брать интервью; что автор хвалебного письма — та самая артистка, с которой Вениамин Семенович ушел от матери Тайгины; что все его обширнейшие знакомства выдуманы. Книга существовала, письмо существовало, людей, о которых он рассказывал, Катя знала по книгам, по газетам, и все это поражало Катино воображение. Вениамин Семенович к тому же не скупился на обещания, он говорил, что со всеми этими людьми он познакомит и ее, надо только поехать в Москву, в Ленинград, в Киев. Он преподнес ей однажды стихотворение. Откуда было знать Кате, что оно много лет назад, когда Катя еще не родилась, преподносилось матери Тайгины и теперь только заново переписано, на другой бумаге, другими чернилами; стихотворение существовало, оно было посвящено ей. Вениамин Семенович показывал Кате брошюры, книжки, выходившие когда–то из–под его пера, свои вырезанные из газет и журналов статьи.

У Кати не оставалось времени думать об Алексее. Блеск талантов Вениамина Семеновича ослепил Катю, как в свое время этот блеск ослепил мать Тайгины.

Не мог Вениамин Семенович ослепить только Катину мать, Маргариту Степановну. Маргарите Степановне заведующий клубом не нравился с первого же дня его появления в их доме. «Что это за знакомство? — спрашивала она Катю. — Где Алеша? Почему ты ему солгала?» А когда Маргарита Степановна поняла, что это за знакомство, она запротестовала против него открыто и откровенно: «Катя, я тебе не позволю! Катерина, прекрати свои безумства!» Она готова была бежать к Алексею, к его родителям, просить их вмешаться, но события надвигались с неотвратимой последовательностью, и Маргарита Степановна оказалась перед ними бессильной. Вениамин Семенович вошел в ее дом уже не как гость, а как зять. Тайком она часто плакала.

Став женой Вениамина Семеновича, Катя принялась мечтать о поездках по стране — на Кавказ, в Среднюю Азию, в таинственные древние города, на пароходе по Волге, — там она увидит начала великих плотин; мечтала об университете, где она непременно будет учиться, когда они переселятся в Москву или в Ленинград. Вениамин Семенович продолжал всячески поддерживать ее мечтания, говорил, что они вот–вот сбудутся, он ждет приглашения на очень интересную работу.

Катя возмутилась, когда его освободили от заведования клубом, она негодовала, требовала: «Давай немедленно отсюда уедем. Немедленно!»

Но Вениамин Семенович никуда ехать не спешил. Ему нравилось у Травниковых. Мамаша, правда, смотрит косо, но что из того! Мало ли кто на него смотрел косо. Всякое бывало. Зато уже много–много лет не жил он так уютно, в атмосфере такого обожания, каким окружила его Катюша.

«Не надо спешить, не надо», — отвечал он Кате и уверял, что один из московских журналов заказал ему большую литературоведческую статью. Он вырядился в старый халат Катиного отца, в его войлочные, расшитые линялым сутажом туфли и с утра до вечера читал — до полудня в постели, с полудня на диване или за Катиным письменным столиком, загораживая книгу рукой. Рядом с книгой лежали блокнот и карандаш, но пометок в блокноте Вениамин Семенович никаких не делал.

Книги у него были толстые, многотомные. Вениамин Семенович прятал их в свой чемодан, под замок: библиографическая редкость! Но как бы он их ни загораживал, как бы ни прятал, Маргарита Степановна с глубоким огорчением отмечала в уме появление каждой очередной книги. «Агасфер», «Граф Монте — Кристо», «Жиль Блаз» прошли перед нею за какой–нибудь месяц. Вениамин Семенович воистину отдыхал от бурной своей жизни. Никаких планов на дальнейшее у него, как видно, не было.

Когда за «Жиль Блазом» настал черед похождений Антона Кречета, Маргарита Степановна решила поговорить с Катей. Но с Катей сговориться было невозможно. Катя, оказывается, знала, почему Вениамин Семенович читает такие книги: он должен написать для журнала статью как раз о старом романе. Почему мама этого не хочет понять? А что уволили из клуба — это интриги. Искусство требует жертв. Оно никогда никому легко не давалось. И сколько так бывало: сегодня человека не понимают, завтра поймут, сегодня он не признан, завтра признают.

— Искусство, Катюша, — говорила Маргарита Степановна, — это значит работать, гореть, служить народу, а не выжидать, когда тебя признают. И ты жестоко ошибаешься: от чтения «Антона Кречета» искусство стоит где–то очень далеко.