Симона Вилар - Дикое сердце

• Название: Дикое сердце
• Автор: Симона Вилар
• Издательство: Диадема-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999

Юная принцесса Эмма становится женой викинга Ролло — некогда удачливого завоевателя с Севера, а ныне полновластного правителя Нормандии, Судьба впервые благоприятствовала этой красивой и гордой женщине — отныне она любимая жена и нежная мать. Но коварное предательство ее близких, чьими поступками руководят лишь корысть и расчет, обрекает Эмму на разлуку с мужем и сыном. Все свои силы готова отдать хрупкая, но не сломленная женщина, чтобы преодолеть пропасть разделяющую ее с любимым.

---

Как ни странно, Риульф вдруг поверил ей, сел рядом, стал даже утешать. Постепенно их отношения наладились, Риульф даже поведал ей о том, что происходило в Руане после ее исчезновения. Сказал, что Ролло давно услал Лив, что перед началом похода отправил Гийома с Беренгаром и Сезинандой в Байе к Ботольфу Белому — подальше от военных действий. Эмма облегченно вздохнула. В Байе Ботольф возводит каменные стены, вокруг только нормандские земли. Что ж, их сын там будет в безопасности.

Потом в город вернулся Роберт. Люди говорили, что он страшно зол. Норманны оставили Мальмезон еще до его подхода, и франкам достались одни руины. Северяне явно мстили за поражение под Шартром. Но окопавшиеся на холме Лев язычники все еще были в осаде, и герцог готовился захватить их.

Потом пришло известие, что в Шартр наконец-то прибыло и войско из Пуатье. Говорили, что герцоги и Эбль Пуатье страшно ругаются. Потом вроде помирились, устроили торжественный молебен в соборе и готовятся к новому походу.

Вечером к Эмме неожиданно пришел Роберт. Она так и кинулась к нему с расспросами о Ролло. Роберт глядел на нее холодно. Кивком головы выслал Риульфа за дверь. Не отвечая Эмме, подошел к ларю с ее одеждой, стал перебирать наряды, бросил ей один из них — из фиолетового яркого сукна с широкой вставкой впереди из черного бархата от горловины до подола, богато украшенный узорами из золота и жемчуга. Таким же расшитым бархатом были оторочены длинные рукава платья и подол.

— Вот, оденься понаряднее. Украшений возьми побольше. Пойдешь со мной на пир. Завтра мы выступаем, а сегодня ты должна очаровать Эбля да Пуатье.

У Эммы гневно загорелись глаза. Резко вскинула голову.

— Кажется, мы уже говорили на эту тему, дядюшка. Мне и дела нет до вашего Эбля. Я буду верна только Ролло.

Она никогда еще не видела герцога таким разгневанным. Казалось, он готов ее ударить. Стояла перед ним, глядя в такие же, похожие на ее, карие глаза.

— И тем не менее ты смогла завлечь чарами Рауля Бургундского! — герцог так рванул себя за ворот, что отлетела скреплявшая его золотая запонка, Учти, Рауль — жених моей дочери, и я не позволю назло мне расторгнуть эту помолвку.

Эмма широко распахнула глаза. Так вот что волнует ее дядю. Ей стало почти смешно. Но сказала спокойно:

— Что мне ваш принц Бургундский, что Эбль? Я — жена Ролло.

— Даже если его нет в живых?

У Эммы побелели губы. Она судорожно сглотнула.

— Вы лжете, миссир. Если бы с Ролло что-то случилось, я бы это почувствовала. А вы унижены тем, что он опять вас обошел под Мальмезоном. И сейчас он в безопасности.

Какое-то время они глядели друг на друга, тяжело дыша, не в силах ничего добавить к сказанному. Герцог первый взял себя в руки.

— Вот что, племянница, если ты хочешь узнать новости о Роллоне, ты пойдешь на пир. Как принцесса франков и моя родственница. Тебя не будут больше охранять и станут обращаться, как подобает женщине твоего положения. Я даже обещаю, что отпущу тебя, куда ты пожелаешь. Но для этого тебе придется все же быть полюбезней с графом Эблем.

Он пододвинул стул, сел.

— Конечно, Эбль — порядочный пес, не спорю. Но мне необходимо, чтобы он увлекся тобой. Ты ведь можешь покорять мужчин. А Эбль сейчас помолвлен с принцессой Английской Эделой. Этот союз невыгоден Нейстрии, ибо если ублюдок Рамнульфа Пуатье женится на английской принцессе, то есть на сестре нашей королевы, то он, как и его отец, потребует себе королевской короны. А это приведет к раздроблению Франкии и ослаблению власти Робертинов. Рамнульф Пуатье (ум. 890 т.) — отец Эбля, граф Пуатье. Вел себя как независимый князь при императоре франков Карле Толстом и короле Эде.

Ты понимаешь меня? Как дочь Эда и принцесса нашего дома ты просто обязана мне помочь. Очаруй Эбля, помути его разум. Ведь, говорят, эта Эдела просто дурнушка, так что такой красавице, как ты, не составит труда отвратить Эбля от этого союза. Если до короля Эдуарда дойдет, что он предпочитает его дочери женщину из нейстрийского дома, он сам возвратит ее в Англию.

Эмма медленно подняла упавшее платье. Ей и дела не было до политических интриг дяди. Но она уловила лишь одно — он готов отпустить ее.

— Вы обещаете, что не станете препятствовать моему отбытию?

Он кивнул.

— Куда пожелаешь, дорогая. Если ты сама, после того, что видела под Шартром, не захочешь променять своего бешеного варвара на графство Пуатье.

Ей даже стало смешно. Этот Эбль и Ролло. Она уже не доверяла Роберту. Но это был единственный шанс освободиться от опеки влиятельного дядюшки.

Вечером аббат Далмации проводил ее к шатрам вельмож. Они были ярко освещены. Огромные, как дворцы. Вход присборен красивыми фалдами, резные подпоры увиты цветами. Землю устилал мягкий мех. Столы стояли по периметру, накрытые белыми скатертями. Пахло дорогами яствами, вином, веяло пряным ароматом специй. У входа громко играли фигляры — дули в рожки, звенели бубнами, наигрывали на лирах. За столами сидели именитые горожане, духовенство, знатные вавассоры. Ели, разговаривали, но по большей части глядели в дальний угол шатра, где за серединным столом громко ругались их предводители. Их голоса превышали музыку, людской гомон. Так что, несмотря на вроде бы мирную обстановку, картина была далеко не идиллической.

— Вы не смели начинать военные действия без меня! — орал Эбль. Лицо его было красным от гнева, выпитого вина и отсветов алой шелковой туники. Драгоценности на нем подрагивали, когда он потрясал кулаками. — Вы украли у меня мою славу, мою победу. Ведь по договору мы должны были выступать все вместе.

— От тебя не было никаких вестей, Эбль, — зло обрывал его Рауль. — Мы и сами задержались из-за моего ранения, а ты все медлил. Сколько мы могли еще ждать? Откуда нам было знать, что ты не поступишь, как предатель Вермандуа, продавшийся этому плевку сатаны, изменнику Геривею?

— Что мне ваш канцлер? Что его подачки? Я сам скоро стану королем и…

Он резко осекся, увидев приближающуюся через свободное меж столами пространство дивную красавицу из снов. Как она идет, как держится!.. Как изящны формы ее гибкого стана, как блестят каменья на высокой груди, как мягко облегает ткань длинные бедра. А лицо, улыбка, темные огромные глаза…

Он вдруг узнал ее. Потряс головой, чтобы удостовериться, что не обознался. Боже, это та изможденная дорогой, усталая женщина, та злобная фурия с телом феи, что так поразила, но одновременно и разгневала его в их предыдущую встречу.

Граф всегда был неравнодушен к красавицам, но сейчас он невольно нахмурился. Он еще не забыл обиды. Однако, дьявол возьми, она улыбается. И улыбается именно ему. Как богиня, как королева…

В самом деле, сейчас налицо было поразительное различие с той понурой, запыленной женщиной. Этот роскошный наряд, шелковые рукава достигают сверкающих браслетов на запястьях. Красновато-рыжие косы короной лежат на затылке, подчеркивая правильность вылепленной природой головы, открывая длинную, стройную, как лилейный стебель, шею.

При мягком повороте головы чуть покачиваются звенящие серьги в форме крестов с подвесками, достигающие ключиц. Все это так роскошно и нарядно. И сколько в этой женщине достоинства! Как она величественна и соблазнительна одновременно! Какое тело! А ведь он еще не забыл, что видел ее совсем раздетую. Лишь миг, но он помнит эту живую соблазнительную плоть, всю в капельках влаги.

У Эбля пересохло во рту, он сел. Роберт чуть улыбнулся в бороду, довольный произведенным Эммой впечатлением. Невольно покосился на Рауля. Бургундец так и застыл с не донесенной до рта чашей. Роберт чуть нахмурился, но ничего не сказал. Его злило, что зять ни разу не упомянул о своей невесте, а только и говорил, что об Эмме. Пришлось запретить ему видеться с племянницей.

Но сейчас он его понимал. Слышал, как в палатке смолкал гомон. Люди глядели на это величественное и прекрасное чудо во все глаза. Гордый Далмации услужливо вел Эмму за самые кончики пальцев, словно недавно не он толкал ее на стене, готовый в любой миг пронзить копьем. Сидевший за столом с герцогами епископ Гвальтельм беспокойно заерзал. Роберту уже сообщили, какую роль довелось сыграть его племяннице в чуде с покрывалом. Пока он молчал, но сейчас епископ беспокоился. Раз герцог лично пригласил Эмму на пир и готов представить всем как принцессу, то еще неизвестно, как аукнется эта затея с чудодейственным покрывалом.

Роберт вышел из-за стола приветствовать Эмму. Приняв ее из рук Далмация, повернул к гостям..

— Моя племянница, дочь короля Эда — Эмма Робертин.

В зале раздались приветственные крики. Роберт чуть пожал руку Эммы.

— Молодец, девочка. Ты сразила всех наповал

Он усадил ее между собой и Эблем, Граф осторожно покосился на нее.

— Вы так и не поприветствуете меня, миссир? — очаровательно улыбаясь, спросила она.