Луи Жаколио - Берег черного дерева и слоновой кости

• Название: Берег черного дерева и слоновой кости
• Автор: Луи Жаколио
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-000350-2

Действие увлекательной приключенческой повести происходит на западе Африканского континента.

В ней рисуется положение африканских племен в середине XIX в., когда в страну проникали французские колонизаторы.

---

Вид этой пустыни во всей ее обнаженности, этой природы, бездейственной и дряхлой, оставляет в уме невыразимое впечатление грусти и уныния.

Видя столь безотрадные картины, путешественник легко понимает причины, подавшие повод к вымыслу, превратившему эти пустынные места во владения Мевуйя — духа зла.

Нижняя область Конго напротив одарена самыми великими преимуществами. Жаркую пору сменяет пора дождливая и периодических наводнений.

Южная часть Конго, напротив, отличается приятным климатом и живописностью ландшафтов. Здесь период зноя правильно сменяется периодом дождей и наводнений.

Эти периодические наводнения, свойственные, как мы уже упоминали, трем великим рекам Африки: Нилу, Огоуе и Конго, уже с глубокой древности были предметом ученых изысканий. Диодор Сицилийский собрал даже по этому вопросу мнения знаменитейших мыслителей древности.

Современные географы, по словам Шерубини, держатся по этому вопросу следующего объяснения. Около времени летнего солнцестояния влажные пассатные ветры, дующие с севера к югу, встречают преграду в высоких горных цепях Центральной Африки; здесь влага собирается и разрешается проливным дождем, сопровождающимся грозами. Такие дожди с грозами часто и наблюдаются около этого времени на склонах горных кряжей и высоких плоскогорий.

Дождевые воды наполняют реки, успевшие уже обмелеть в засушливый период, и вздувшиеся потоки с шумом катят свои волны, увлекая в своем стремительном течении и обломки скал, и вырванные с корнем гигантские деревья, и массы песка с затопленных берегов. Этот-то ил и оплодотворяет потом те земли, где застоятся воды внезапно разлившейся реки.

Туман, образовавшийся у склонов гор, часто бывает так густ и непроницаем, что здесь днем царит полная тьма; лишь время от времени молнии прорезают черный небосклон. Воздух становится тяжел и удушлив. И внезапно тучи проливают потоками дождя, настолько обильного, что кажется, будто океан прорвал какую-то небесную плотину.

Все, что такой внезапный ливень встретит на своем пути, сметается в одно мгновение: деревни, поля, леса превращаются в голый песок. А если на пути встречается река, то она сразу разливается на сотни миль, превращаясь в бушующее море…

Именно такой внезапный разлив Конго и наблюдали наши беглецы, когда внезапно были разбужены необычайным шумом. Поток унес их единственную пирогу и, по-видимому, похоронил в своих недрах несчастного Йомби.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ БОЛОТА КОНГО И БАНКОРЫ I. Постройка пироги. — Прогулка по девственному лесу

Через два дня после события, которое чуть было не сделалось для беглецов роковым, Лаеннек и его товарищи сидели на закате солнца около огня, который были вынуждены разводить каждый вечер, и держали совет, что предпринять в том положении, в которое их поставила потеря лодки.

Река Конго вернулась в свое русло, и необходимо было на что-нибудь решиться.

— У нас есть только два способа выпутаться из затруднения, — продолжал Лаеннек обсуждение, — или спуститься до негритянской деревни в Банкоре по левому берегу реки, несмотря на затруднения всякого рода, ожидающие нас, или выстроить новую пирогу.

— А по вашему, любезный Лаеннек, — сказал Барте, — который способ удобнее?

— Я все остаюсь при том мнении, что для европейцев, не привыкших к климату, путешествие по суше, с чумными болотами, с хищными зверями, совершенно невозможно.

— Вы думаете, что нам надо построить лодку?

— Думаю, но и здесь есть затруднение, которое мы едва ли преодолеем.

— Какое?

— У нас нет никаких инструментов, кроме топора для обрезания ветвей, а мы должны срубить и выдолбить дерево достаточно большое, чтобы вместить всех нас. Мы не можем этого сделать раньше пятнадцати или двадцати дней.

— Мы будем работать попеременно и…

— Да! Но слабый инструмент может сломаться, и тогда мы будем вынуждены вернуться к первому плану…

— Господин, — перебил негр, — Кунье сумеет отомстить злым духам, укравшим нашу пирогу, он построит плот и Момту-Самбу может спуститься на нем по реке со своими друзьями.

Когда негр окончил эти слова, послышался шелест листьев и кустов; Уале, спокойно спавший у ног своего хозяина, приподнялся ворча, а путешественники схватили оружие… Но им не пришлось пустить его в дело, потому что громкий голос закричал среди зарослей:

— Друг! Друг!

В ту же минуту негр высокого роста показался в кругу света, набрасываемого костром.

— Йомби! — воскликнул Кунье, вне себя от удивления.

— Йомби! — повторили путешественники, увидев фана, которого все считали умершим.

Негр был принят как друг; в двух словах рассказал он историю своего спасения.

Боровшись всеми силами для того, чтобы притащить лодку к берегу, и принужденный после нескольких часов бросить ее и думать о своей собственной безопасности, он доплыл до ветвей громадного баниана, торчавших из воды, и представлявших ему верное убежище, пока река войдет в свое русло. Как только мог пуститься в путь, он направился к месту стоянки, полагая, что оно еще не брошено белыми.

Узнав затруднение путешественников, негр объявил, что берется построить в неделю с единственным имеющимся инструментом, большую и прочную пирогу, которая вполне заменит потерянную.

Это положило конец колебаниям. Было условлено, что с завтрашнего же дня, с рассвета отправятся в лес, чтобы выбрать необходимое дерево.

Радость надежды опять овладела всеми сердцами, и восходящее солнце застало путешественников в лесу; оба негра и Лаеннек осматривали деревья, по-видимому, соединявшие требуемые условия, Буана собирала корни и плоды, Гиллуа, по своему обыкновению, читал курс ботаники Барте, который со своей стороны находил каждую минуту способ применять познания своего друга к географии.

— Большая часть растений тропической Африки, особенно в Конго, — говорил своему другу бывший воспитанник Центральной школы, — встречается также и в Бразилии. Это объясняли колонизацией португальцев, распространившейся на обе страны. Но я не думаю, чтобы этого было достаточно для полного объяснения сходства, наблюдаемого во флоре обеих стран. Смит, ботаник знаменитой Тукейской экспедиции, который задолго до нас безуспешно пытался проникнуть в центр этой живописной, но опасной страны, привез с берегов Конго более шестисот видов растений, из которых двести пятьдесят были совершенно новые. Семьдесят видов подобны другим странам, находящимся между тропиками, и более двухсот — Бразилии. Эта любопытная коллекция Смита была приведена в порядок после его смерти Робертом Брауном. Сравнения гербария Смита с теми, которые собраны в других странах Африки и во всех частях света, позволило заключить, что наибольшее количество видов находится не между тропиками, а на параллели мыса Доброй Надежды, то есть под тридцать четвертым градусом южной широты.

— Не может ли это, — перебил Барте, — быть применено и к северному полушарию?

— Да, можно вообще сказать, что пояс, самый богатый растительными видами, находится близ тридцать четвертого градуса широты и северной, и южной. Пользуясь документами, собранными Смитом и другими путешественниками, Браун установил важный факт, который мы можем проверить именно здесь, большое однообразие в растительности всего западного африканского берега, начиная от реки Сенегал в шестнадцати градусах северной широты, до Конго в шести градусах южной широты. Самые обыкновенные деревья на всем этом берегу, кроме пальм, — адансония баобаб…

— Не это ли дерево открыл Адансон, приписывающий ему значительную долговечность, более шести тысяч лет, кажется?

— Это самое. Впрочем, рассматривая ежегодные слои ствола и ветвей молодой адансонии, можно убедиться в неосновательности этого мнения. Притом его губчатая древесина, наполненная соком, достаточно доказывает, что это дерево недолговечное… Вот три дерева самые любопытные в этих странах: бомбакс куба, панданус канделабрум, стеркулио акумината; они растут так близко друг от друга, что в нескольких метрах от земли смешивают свои листья; особенно стеркулио знаменит свойствами, которые туземцы и португальцы приписывают его плоду, ореху кола.

— Я слышал об этом плоде, но слава о его достоинствах до меня не дошла, — сказал Барте, улыбаясь.

— Орех кола, как вы можете сами убедиться, достигает величины плода хлебного дерева. Разобьем один. Посмотрите, в нем под шелухой находится плод, похожий на каштан, розовая мякоть которого разделяется на четыре клеточки. Его очень много в этом крае, и он в большом употреблении. Между прочим ему приписывают свойство очищать и делать здоровой испорченную воду, а также излечивать болезни печени. Португальцы так дорожат этим орехом, что если встречают на улице даму, то первая вежливость состоит в том, чтобы предложить ей кола. Насчитывают от десяти до двенадцати орехов на одном стручке; но мы выбрали не самый большой.