Олег Кожевников - Комкор

• Название: Комкор
• Автор: Олег Кожевников
• Издательство: Издательский дом «Ленинград»
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-516-00229-8

Наше время. Мир, в котором Россия проиграла Великую Отечественную войну. В результате тоталитарный нацистский режим не был повержен и практически весь мир завоёван Германией. Но волею судьбы главный герой Юрий Черкасов переносится в прошлое. Оказавшись в теле своего деда, лейтенанта Красной Армии, он горит желанием не допустить повторения исторического сценария его бывшей реальности. Суровые реалии войны – кровь, жестокость, цинизм – не пугают его. Теперь он – единственный шанс мирового будущего на жизнь без рабства и насилия. Но сможет ли один-единственный человек изменить историю?

---

Чтобы как-то снять тягостное впечатление от этого эпизода и объяснить такое резкое и жесткое решение, я заявил:

– Всю гниль нужно вырывать с корнем именно сейчас, а то потом будет поздно! Даже трибуналы сейчас не функционируют – в армии бардак полный. Все сейчас висит на волоске, и вы об этом знаете. Допустим слабость – немцы уже нас будут к стенке ставить! Генерал Зыбин совершил самое гнусное преступление – он предал своих подчиненных, командовать которыми ему доверила Родина. А значит, предал Родину, своих предков, всех нас, и за это полагается только одно – смертная казнь. Так всегда было, есть и будет! Долг, особенно в такое тяжелое время – превыше всего! Ладно, товарищи, что я вам прописные истины говорю, вы все и так знаете и понимаете, давайте лучше перейдем к планированию наших дальнейших действий.

Сначала скованно, а потом все больше увлекаясь, командиры 25-й танковой дивизии начали перечислять, что им необходимо и без чего воевать совершенно невозможно. А коль остатки дивизии становятся резервом 7-й ПТАБР, то я обязан всем этим их обеспечить. Я, как это обычно бывало, когда у меня пытались что-то безвозмездно получить, хмурился, отнекивался, ругался, однако в душе уже почти любил этих ребят и готов был отдать им последнюю рубашку, но только свою, а не бригадную. И пускай они были грязные, небритые, воняли потом, но свои, и души у них были чистые, светились огнем жертвенности за Родину и своих близких. Настоящие люди, а не та плесень в человеческом обличье, которую только что увел Лыков.

Разговор затягивался, я явно не успевал выехать в запланированное время, но и резко осаживать этих, доверившихся мне, людей тоже не мог. И тут в голову пришла мысль: «Не поеду я в штаб бригады, а лучше сразу двину в Волковыск. Времени сэкономлю море, а с Пителиным свяжусь по рации и вызову его на совещание. Радиосвязь наверняка действует – у Бедина все-таки РСБ, а не то убожество, которое установлено в броневике. Снабжение у НКВД отличное, и наркомат снабдил Гушосдор мощной радиостанцией, которые в армии полагались только корпусам. Ну, и у меня в бригаде тоже была такая – мы, в конце концов, не лыком шиты. Бульба чего хочешь раздобудет и проведет это по документам так, что комар носа не подточит, и все по бумагам будет выглядеть железобетонно – то есть строго официально.

Дождавшись, когда танкист примолк, наконец уяснив для себя, что перед ним не Господь Бог и удовлетворить все его потребности не может, я сказал:

– Ладно, майор, все ясно – аппетиты у тебя громадные, а получишь ты только то, что я смогу раздобыть в Волковыске и переправить сюда. Ну, может быть, что-нибудь в бригаде найдется. Виктор Петрович, у тебя радиосвязь со штабом бригады устойчивая?

Бедин практически сразу ответил:

– Связь с бригадой есть, а вот со штабом армии неустойчивая. Я попытался у них выяснить, что делать с задержанным, называющим себя командиром 36-й кавдивизии, но связь пропала, и ответа я так и не получил, поэтому и держал гражданина Зыбина в штабе, пока не установится радиосвязь. Но тут вы приехали, и у меня вопросов по этому поводу больше нет – проблема снята.

– Да, штаб армии – это просто какая-то неуловимая субстанция. Я тоже пытался с ними связаться, но почему-то не получилось, хотя со штабом бригады связь поддерживал. Пителин тоже за эти три дня всего лишь пару раз с ними связывался – проще с Минском переговорить, чем со штабом 10-й армии. По данным Борис Михалыча, штаб за эти дни уже три места дислокации сменил – наверное, поэтому с ними и связь такая неустойчивая. Они просто как Фигаро – то тут, то там, и все время километров за семьдесят от линии фронта. Вот так, лейтенант госбезопасности, и ведут себя наши штабисты. Поэтому, может быть, и на фронте такой бардак – правая рука не знает, что делает левая. Ладно, искать виноватых в том, что случилось, мы будем потом – сейчас нужно выбираться из той задницы, в которой оказались. Слушай приказ, товарищ Бедин: ты назначаешься командиром Зельвинской группировки. В нее будут входить: твой отряд, остатки 25-й танковой дивизии, а также красноармейцы и командиры, которых твой заградотряд будет продолжать останавливать. Задержанных военнослужащих теперь не нужно будет отправлять в бригаду, оставляй их здесь и направляй на пополнение 25-й дивизии. У майора бойцы и командиры уже обстреляны, думаю, они смогут поднять боевой дух этих красноармейцев. А теперь о задаче для твоей группировки – если немцы все-таки собьют части бригады с позиций в районе Слонима, вы станете второй линией обороны.

– Так если немцы займут Слоним, то вся армия окажется в мешке! – воскликнул майор-танкист.

– Ну и что, – ответил я, – главное, чтобы они не рассекли армию вдоль трассы Слоним-Белосток. Вот если им это удастся, тогда нам точно труба! А так это только теоретически представляется, что армия в котле, на самом-то деле это немцы сейчас подставляют нам задницу. Если вермахт завязнет в горловине Белостокского выступа, то не сможет перенаправить свои ударные соединения на восток, и наши там смогут перегруппироваться и контратаковать. Ну а если немцы в районе Слонима оставят только заслон, чтобы нас удержать в мешке, а основные силы направят в сторону Минска, это для них будет еще хуже. Не забывайте, что Десятая является самой мощной в Красной армии – одних танков у нее больше тысячи, пускай за это время многие уже уничтожены в боях, но все равно создать бронированный кулак возможно, и ему будет вполне по силам сбить этот немецкий заслон. А дальше уже мы оказываемся в тылу у наступающих фашистов. Ох, и повеселимся там от души! Оторвемся по полной программе – за все наши муки, жертвы и бессонные ночи!

Я достал из планшетки немецкую карту, отобранную у Гудериана, разложил ее на столе и, когда все столпились вокруг этой, можно сказать, энциклопедии действий вермахта, продолжил:

– Вот, видите, фашисты бьют исключительно по флангам Десятой армии. При этом Вторая танковая группа нацелена на Слоним и Барановичи.

То есть у них задача – перерезать пуповину Белостокского выступа и гнать дальше на Минск. Мы им, конечно, хорошо дали по морде, но немцы народ предусмотрительный и наверняка имеют мощные резервы на этом направлении. Ведь цели-то у них грандиозные, и подготовились они к их выполнению с немецкой тщательностью. Потеря 47-го моторизованного корпуса их не остановит, и вермахт продолжит выполнять намеченный план. А наша задача – засунуть как можно больше палок в колеса этого плана. А если удастся, то вбить в них такую оглоблю, что даже смазка всеми резервами их чудовищного катка не поможет, адский механизм начнет давать сбои и в конечном итоге рассыплется.

Я оглядел столпившихся вокруг стола командиров и задержал взгляд на Бедине. Решение назначить командиром создающегося оборонительного узла лейтенанта госбезопасности было вынужденным. Как пехотный командир, он, конечно, ноль – ни тактики, ни устава не знает, но не это сейчас было важным. Главным в этот тяжелый момент были исполнительность и твердость, а этими качествами Бедин, несомненно, обладал. Без приказа он ни на шаг не отступит – перестреляет здесь всех на хрен, если начнут паниковать, но не побежит, спасая свою драгоценную жизнь. Может быть, и майор обладает такими качествами, но его я не видел в тяжелых ситуациях, а сейчас полагаться только на опыт и звания никак нельзя – не та ситуация, и перестраховаться не получится. Чтобы хоть как-то снять проблемы и противоречия, которые могут возникнуть между армейскими командирами и всего лишь лейтенантом госбезопасности, я спросил у танкиста:

– Слушай, майор, тебя не ломает, что придется подчиняться командиру из ведомства Берии? Все-таки ты сейчас исполняешь обязанности комдива, можно сказать, это генеральская должность, а придется отчитываться перед командиром, у которого всего лишь по одной шпале в петлицах?

Майор в ответ хмыкнул, уставился на меня своими усталыми, раскрасневшимися глазами и заявил:

– Да какие сейчас могут быть счеты и амбиции – главное остановить фашистов! Да к тому же вы недавно очень хорошо продемонстрировали нынешние реалии – артиллерийский подполковник приказал расстрелять генерал-майора, и не кому-нибудь, а людям, одетым в форму органов госбезопасности. И что интересно, это распоряжение было принято ими к немедленному исполнению. Ведь вы сразу узнали комдива 36-й кавдивизии, но решение было молниеносным, и кстати, с ним я полностью согласен. Сука этот Зыбин – давить таких надо в зародыше. До войны я его тоже видел – важный был генерал, правильные слова говорил, а как хреново стало, так сразу в кусты. Слишком доверчивые мы были – такого гада пригрели!

Убедившись, что дрязг по поводу дележа власти вроде бы не предвидится, я наконец-то высказал мысль о главном, о тех выводах, которые пришли мне в голову, когда мы пробивались после бомбежки по шоссе, раздолбанному авиацией немцев. Еще раз оглядев командиров, я очертил пальцем контуры на карте и начал говорить: