Дмитрий Федосов - Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

• Название: Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века
• Автор: Дмитрий Федосов
• Издательство: ЕВРАЗИЯ — ИД Клио
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91852-081-9(ЕВРАЗИЯ), 978-5-906518-019-4 (ИД Клио)

«Рожденная в битвах» — первое и пока единственное на русском языке многогранное исследование по истории средневековой Шотландии. Автор, старший научный сотрудник Института Всеобщей Истории РАН, дает обзор составных частей Королевства Скоттов, прослеживает развитие единой монархии, феодальных отношений, клановой системы, городов и национальной церкви. Особое внимание уделено раннему становлению шотландской народности и первому, решающему этапу войн за независимость от Англии, увенчавшемуся победой шотландцев во главе с Уильямом Уоллесом и королем Робертом Брюсом. Автор стремился как можно полнее отразить самобытное наследие шотландского Средневековья, в том числе посредством богатого выбора иллюстраций. Знаменательно, что второе издание книги выходит в свет накануне исторического референдума о независимости Шотландии от Соединенного Королевства и в год 700-летия битвы при Бэннокберне.

---

Отдав предпочтение названным магнатам, парламент проявил должную осмотрительность. В случае смерти Маргарет претендентами на трон оказывались прежде всего ближайшие родственники королевского дома: Роберт Брюс — лорд Эннандейл и Джон Бэллиол — лорд Гэллоуэй, а среди Хранителей было поровну сторонников каждого из них.

Предвидя трудности и даже возможность гражданской войны, Сконский парламент отправил посольство к Эдуарду I Английскому (1272–1307). Этот шаг не был выражением покорности, как могло показаться из дальнейшего. Обращение к Эдуарду за советом выглядело естественным: сосед шотландцев пользовался громкой славой в Европе и приходился шурином Александеру III и двоюродным дедом принцессе Маргарет. Александер держал от него английские фьефы Тайндейл и Пенрит, за которые принес оммаж в 1278 г., сделав оговорку «кроме моего Королевства», и судьбу которых предстояло решить. Но главное, за все прошедшие годы Эдуард ничем не проявил враждебности к Шотландии. В 1284 г., посылая соболезнования Александеру в связи с ранней кончиной его детей, Эдуард отмечал, что их короны «навеки связаны нерасторжимыми узами». Не исключалась и личная уния между ними. В ответном письме Александер намекал на вероятный брак Маргарет с принцем Уэльским и указывал, что «Норвежская Дева» признана его наследницей.{404}

Нельзя недооценивать ни хитрость Эдуарда I, ни его непреклонность в исполнении своих далеко идущих замыслов. Достаточно вспомнить участь Уэльса. «Существование на северных границах Англии самостоятельного и сравнительно сильного государства само по себе казалось ему опасным».{405} Но осторожность и расчетливость также были примечательными чертами английского короля, и он сознавал, что миг благоприятен для мирного вмешательства.

Тем временем в Шотландии нарастало напряжение. Еще на заседаниях в Сконе Брюс и Бэллиол заявили, что женщина не вправе наследовать трон, и затеяли жестокую распрю.{406} Роберт Брюс-старший, дед будущего короля, невзирая на преклонный возраст (76 лет), с такой страстью повел борьбу за корону, что получил прозвище Соискатель. Отпрыск древнего нормандского рода, он владел обширными землями в Шотландии и Англии и входил в узкий круг знатнейших баронов обеих стран. Он сражался против Симона де Монфора при Люисе, где попал в плен, затем участвовал в крестовом походе в Тунис и служил кастеляном Карлайла, центра английского графства Камберленд. Осенью 1286 г. Брюс и его сын, граф Кэррик, решились на вооруженное выступление против своего основного соперника. Им удалось взять королевские бурги Уигтон и Дамфрис и замок Бэллиола Биттл.{407} Но Хранители скоро совладали с мятежом и восстановили порядок. Они не только заботились о мире, но и решали другие государственные задачи. Благодаря их неослабным усилиям все органы управления продолжали действовать и страна избежала анархии. В отчетах аудиторов Казначейства за 1287–1289 гг. есть данные о средствах, выделенных на содержание королевских замков «по причине войны» и на возмещение убытков с разоренных угодий.{408}

К 1289 г. Хранителей осталось четверо. Граф Файф был убит своими врагами из рода Эбернети, а граф Бахан умер своей смертью. На смену им никого не избрали из-за раздоров между магнатами. Юная королева все еще находилась в Норвегии, и вопрос о престолонаследии не был разрешен. И шотландцы, и Эрик II, и Эдуард I стремились уладить его как можно быстрее в своих интересах. Шестого ноября в Солсбери был подписан трехсторонний договор, по которому Маргарет признавалась «госпожой, королевой и наследницей» Шотландии и должна была прибыть в Британию до 1 ноября 1290 г. Условия ее брака подлежали особому рассмотрению.{409}

В марте 1290 г. в Биргеме, близ английской границы, открылась ассамблея магнатов Шотландии, где присутствовали все Хранители, епископы и графы, 34 аббата и 50 баронов. Узнав о папском разрешении на брак Маргарет с принцем Уэльским (сыном короля Англии), они выразили на это согласие своему «доброму соседу», если Эдуард I примет их разумные требования.{410},[86] Эти требования были поставлены в июле на втором Биргемском парламенте, где англо-шотландский договор приобрел окончательный вид.

Биргемский акт провозгласил Шотландское королевство «самостоятельным, отдельным и свободным, без какого-либо подчинения Англии, со своими порядками, областями и марками, как соблюдалось издавна и поныне». Эдуард признавал и закрепил «все права, законы, привилегии и обычаи… Шотландии, как церковные, так и светские».{411} Это были не пустые слова. Последующие статьи гласили: вассалы шотландской короны могут приносить оммаж только в своей стране; ни один житель Шотландии не должен вызываться в суд за ее пределами; парламент не будет разбирать никакие внутренние дела вне Шотландии; запрещается обложение шотландцев налогами и повинностями, если они не связаны с нуждами их страны; все государственные посты и учреждения и порядок их работы останутся прежними; выборы духовенства будут свободны от воздействия извне; регалии и архивы будут бережно сохранены до рождения законного наследника от брака Маргарет с принцем Уэльским. Биргемский договор выносился на утверждение папы, и Эдуарду до поры пришлось с ним считаться.

Документ дает отчетливое представление о политике, которую проводили Хранители от лица «Общины Королевства». Они упорно отстаивали интересы своей страны и старались оградить ее независимость. При сложности обстановки Биргем стал заметным достижением шотландцев, тем более что они имели дело с Эдуардом I. Эдуарда пока устраивало все происходившее: он добился покровительства над семилетней королевой и посредничества в делах Шотландии. Личная уния двух корон была подготовлена de jure, и, казалось, ничто не могло ей помешать. Но скоро король Англии перешел от выжидательной тактики к наступательной. Признаки перемены в его политике сказались уже летом 1290 г., когда без ведома Хранителей он «взял под защиту» самую южную часть шотландской территории — богатый остров Мэн. В августе он отправил своим представителем в Шотландию епископа Даремского и обязал Хранителей подчиняться ему. Под предлогом охраны порядка епископ потребовал сдачи шотландских замков, но получил отказ до прибытия в страну королевы.{412}

В сентябре 1290 г. «Норвежская Дева» умерла на Оркнейских островах, по пути в Шотландию.{413} Это смешало все расчеты Эдуарда и Хранителей. Со смертью Маргарет древняя династия пресеклась. Джон Бэллиол открыто объявил себя наследником, приверженцы Брюсов спешно вооружались. Хранители прибегли к единственно возможному выходу: 7 октября епископ Фрэйзер обратился к королю Англии с просьбой «приблизиться к границе, дабы утешить шотландцев, отвратить кровопролитие и поставить над ними королем того, кому подобает наследовать по праву».{414} Поступок Фрэйзера, поборника шотландской независимости и впоследствии непреклонного врага Эдуарда I, объяснялся тем, что над единством страны нависла угроза. Тогда же Эдуард получил еще одно письмо, известное как «жалоба графов Шотландии» и, очевидно, исходившее из окружения Брюсов. Речь шла о «притеснениях», которым якобы подверглись графы со стороны Хранителей, в частности Фрэйзера и Комина. Из семи графов упоминались лишь Файф и Map, а также Брюс Соискатель, не носивший графского титула. «Графы» отрицали право Хранителей на выбор нового короля и надеялись «получить правосудие» от Эдуарда.{415} «Жалоба» была выпадом против Бэллиола и тех Хранителей, кто сочувствовал его партии.

Эдуард не заставил просить себя дважды. Он действовал стремительно и искусно. Вначале 1291г. он распорядился, чтобы в архивах разыскали все сведения о «сюзеренитете» английской короны над Шотландией, добился от папы Николая IV права взимать в Шотландии крестоносную десятину, принял меры на случай морской блокады страны и ко 2 июня назначил сбор своим баронам и ополчению северных графств в Нореме, на английском берегу Туида.{416} Десятого мая Эдуард лично прибыл в Норем и внезапно испросил у шотландских послов признания его сюзереном.{417} Послы, похоже, пришли в замешательство и добились отсрочки, дабы обдумать ответ.

Хотя доказательства, собранные Эдуардом I, состояли «в значительной части из ложных и непроверенных данных»,{418} его притязания все же не были беспочвенны. Еще в 920 г. король Скоттов Константин II признал верховенство англосаксонского короля Эдуарда Старшего, а в 1072 г. Малколм III поклялся в верности Вильгельму Завоевателю. Правда, в 1189 г. «Кентерберийский отказ» Ричарда I аннулировал все права английской короны на Шотландию, но и в XIII в. такие требования выдвигались, в том числе самим Эдуардом I в 1278 г. Шотландские короли, как и многие их подданные, держали поместья от Плантагенетов, но считали себя вассалами только в отношении английских земель — «кроме своей державы». Эдуард же пытался распространить их вассалитет на саму Шотландию.