Михаил Королюк - Квинт Лициний 2

• Название: Квинт Лициний 2
• Автор: Михаил Королюк
• Издательство: М.:«Издательство АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: Альтернативная история
• ISBN: 978-5-9922-2212-8

Андрей Соколов «попал», пусть и по собственному желанию.

Он сделал первые ходы, и теперь его ищет и КГБ и ЦРУ (он слишком, слишком много знает…), а еще Комитет партийного контроля и лично «дорогой Леонид Ильич». Андрей хочет спасти СССР. А еще он хочет просто жить – на свободе, жизнью обычного советского подростка.

Удастся ли ему совместить несовместимое? Удастся ли изменить Историю по-крупному? Он смог прижиться. Теперь пришло время действовать.

Андрей Соколов на переломе времен… переломе, который он совершает сам.

---

– О, с тебя тоже вира.

– Вот как… – она задумчиво потеребила мочку, – для овощебаз, донорства или укладки рельсов по ночам ты еще молод. Ну, давай, быстро придумывай.

– Двойная вира, – с удовольствием огласил я, – или, даже, тройная, раз согласна была стыренное есть.

– Луковым супчиком возьмешь? – невинно вопросила она, и я поперхнулся.

– Да ну тебя… Неужели тут ничего интереснее нет? – и окинул ее собственническим взглядом.

– Так откуда у Буратино сольдо? – не дала она увести разговор вбок.

Я снова посмотрел на нее с невольным уважением – опять удивила.

– По правде сказать, – преувеличенно тяжело вздохнул, признаваясь, – Буратино горбатит, как папа Карло. Все сам, все своим трудом.

Скепсиса в ее взгляде хватило бы на десятерых прокурорских. Я встал.

– Как тебе эти джинсы?

– Ну… – она недоуменно передернула плечами, – ничего, вроде. Повернись… А зачем лейбл оторвал?

Я повернулся еще раз и поднял со значением палец:

– Не оторвал, а не пришил. Вроде, не велика разница в словах, а как по-разному звучит, да?

– …Врешь? – неуверенно спросила она после короткого молчания.

Я сел и усмехнулся:

– Так что не волнуйся: не голодал, и кровавый след за этим подарком не тянется. Это – несколько часов моей работы.

Она перевела взгляд на коробку «Фигурного»:

– Пять с полтиной за несколько часов? – что-то прикинула про себя и кивнула, – неплохо. А для такого молочного возраста – так очень даже впечатляюще. Мне начинать завидовать?

– Уй… Точно – идиот, – простонал я, опять вставая, – клинический. Ну, ладно… Только, Софи, без глупостей, пожалуйста.

Пальцы ее принялись нервно теребить полу халата.

Я прошел к сумке, что лежала у двери, и стал неловко извлекать оттуда коробку. Спину мне жег настороженный взгляд.

– Вот… – повернулся я и снял крышку, – с новым, ну, и, заодно, старым новым годом. Померь, а то я на глазок взял.

Софья с опаской заглянула в коробку.

– Ты с ума сошел… – ошеломленно выдохнула и отпрянула. Глаза ее лихорадочно заблестели.

– Софи… – с укоризной протянул я.

– Нет, – она вцепилась ладонями в сидение и решительно затрясла головой. – Нет! Мне надо будет с твоей мамой поговорить. Или, лучше, сразу с папой…

Я тихо улыбнулся, представив сцену.

– Ты – точно сумасшедший, – сформулировала она диагноз и с силой потерла правый висок, словно пытаясь прийти в себя.

– Неа, – я поставил коробку с сапожками на стол и сел, закинув ногу на ногу, – папа недавно приводил своего товарища психиатра.

– И? – она недоверчиво наклонила голову к плечу.

– Справку тот не выписал, но уверил всех в моем полном психическом благополучии. Сказал, что это моя особенность – раннее психологическое взросление.

Лицо Софьи приняло то крайне редкое выражение, что возникает у людей, когда желание постучаться головой о стенку становится невыносимым.

– И? – она обхватила себя руками, словно ее зазнобило, – что я, по твоей мысли, должна взамен?

– Да ничего ты не должна, – пожал я плечами. – Слушай, давай поговорим, наконец, как два взрослых разумных человека.

Она хмыкнула с отчетливым скепсисом.

Я доверительно наклонился к ней:

– Смотри, Софи: мы с тобой пересекались за прошлый год четыре раза, – я, кривовато усмехнувшись, повторил, – всего четыре. Может так совпало, но каждый раз было и легко, и весело. Как ты меня в сугроб отправила, помнишь?

На ее губах тенью промелькнула легкая улыбка, промелькнула и исчезла, оставив лишь непреклонную решительность в глазах.

– Поверь, – продолжил я, разводя руками, – это всего лишь несколько часов моей работы. Не так уж и много для подарка одной забавной девушке в белом халате. Пожалуйста, Софи, не лишай меня права совершать поступки.

Брови ее вздернулись, и она посмотрела на меня, как на диковинное животное.

– Сегодня я тебе помог, – продолжил я уговоры, – завтра – ты мне. Ну, или, хотя бы развеселишь при встрече.

Я попытался улыбнуться, но вышло не очень.

«Еще чуть-чуть и губы начнут дрожать от обиды», – с тоской понял я.

Похоже, что пары последних фраз она не услышала, продолжая что-то выглядывать во мне.

– Пойми, – сказала тускло, – я не могу их взять.

Я обреченно помолчал, разглядывая свои носки, не по размеру крупные и мешковатые.

Идея пришла неожиданно:

– О! – дернулся я, – а, давай, ты у меня их купишь? С рассрочкой платежа? Отдашь частями, когда сможешь.

На щеки девушки вернулся легкий румянец, и она с отчетливым интересом покосилась на лоснящуюся в коробке кожу голенища.

Я достал сапожок и завертел в руках, негромко воркуя себе под нос:

– Финские, как раз для нашего климата, – засунул руку внутрь, – у-у-у, какая толстая меховая подкладка! Сами из натуральной кожи, носиться будут долго. А фасон новый, в городе почти ни у кого еще и нет…

– Нет, ты точно псих, – заулыбалась Софья, – ошибся тот товарищ.

– Псих, так псих, – покладисто согласился я, – зато не скучный, верно?

– Эх, Буратино… – протянула она с какой-то непонятной интонацией и взялась за каблучок.

Я не отпускал.

– Э, ты что! – подергала посильней, – лисе не веришь?!

– Лисе верить – себя не уважать!

– Да отдам я, – взглянула серьезно.

– Да знаю я, – откликнулся в тон и отпустил голенище, – меряй, да пойду.

Никогда даже не предполагал, что женщина может влезть в сапоги за восемь секунд (и это с извлечением бумаги из носка), но Софи справилась.

– Так… – с отрешенным взглядом прошлась по комнате взад-вперед. – Так. Чуть тесноваты в пальцах…

Я встревожился:

– Менять надо?

– Нет! – она аж отшатнулась, – нет. Мех утопчется, нормально будет.

Поставила сапожки на стол, окинула их влюбленным взглядом и прищурилась на меня с подозрением:

– Сколько?

– Восемьдесят, – быстро ответил я.

Наверное, сфальшивил, потому что Софья посмотрела с укоризной и поджала губу. Мы поиграли в гляделки, и я победил:

– Ладно, – она выглядела недовольной, и я поразился: «Как?! Ну, вот как им удается нас еще и виноватыми в таких ситуациях оставить?!»

– Ладно, – повторила она, а потом предложила с наигранной угрозой в голосе, – тарелку супа?

– Понял, – кивнул я и поднялся, – не дурак, чай. Здесь добро причинил, пойду, посмотрю, где еще какому ребенку слезинку утереть можно.

Уже когда я занес ногу над порогом, на плечи мне легли две ладошки.

– Спасибо, – тихо-тихо шепнула Софи мне в затылок, и от выдохнутого тепла по спине побежали мурашки.

– Обращайся, – кивнул я, не оборачиваясь, и зашагал в полутьму.

Воскресенье, 15 января 1978 года, вечер,

Ленинград, Измайловский пр.

– Андрей, – папа зашел ко мне в комнату и озадачено помахал в воздухе почтовым конвертом, – ничего не пойму… Это, случайно, не тебе письмо? От… – он бросил преисполненный недоверием взгляд на обратный адрес и с отчетливым сомнением в голосе прочел, – от Канторовича?

– О! – обрадованно подскочил я на стуле, разворачиваясь, – давай!

– Понимаешь, – папа отдал письмо и присел рядом, на кровать, – я подумал, что это мне, просто имя с отчеством перепутали местами, и вскрыл.

– Да ничего страшного, – я великодушно отмахнулся и торопливо вытащил сложенный вчетверо лист.

– Письмо-то я прочел, – папа продолжал внимательно смотреть на меня.

Я с трудом оторвал взор от бумаги:

– Ругает за нахальство?

– Отнюдь, – усмехнулся папа, – и это удивительно. Ты что, в самом деле накопал новое?

Я потеребил кончик носа.

– Мне показалось, что да. Вот, послал на перепроверку.

– А чего сразу академику-то? Поближе никого не нашлось?

– Пап, это – его направление. А то, что я нарыл, растет именно из его статей.

– Это не важно, – качнул он головой, – так не делается. Надо было со мной посоветоваться, я б нашел для начала кого попроще для проверки.

– Ну, да что уж теперь… – я перестал сдерживать победную улыбку и покосился на лист.

– Да читай уж, я подожду, – понимающе усмехнулся отец.

Я развернул лист. На нем четким, почти каллиграфическим почерком было написано:

«Уважаемый Андрей Владимирович!

Я с большим интересом и удовольствием ознакомился с Вашей работой. Она, несомненно, заслуживает скорейшего опубликования в одном из центральных журналов. На мой взгляд, ее, после незначительной доработки под требования редакции, следует передать в „Функциональный анализ и его приложения“ (уверен, Израиль Моисеевич так же высоко оценит Ваш подход). Поскольку журнал, как Вы знаете, переводной, то этого будет достаточно для закрепления приоритета нашей советской школы – этот вопрос, безусловно, актуален применительно к Вашей статье. Второй вариант, более длительный в плане сроков опубликования статьи – это „Journal of Functional Analysis“. С удовольствием готов рекомендовать ее туда, если Вы решите пойти по этому пути.