Чарльз Вильямс - Девушка с холмов

• Название: Девушка с холмов
• Автор: Чарльз Вильямс
• Жанр: Современные любовные романы

Боб и Ли Крейны – родные братья, но настолько не похожи друг на друга, словно они чужие люди. Безалаберный Ли соблазнял «девушку с холмов», дочь фермера Анджелину, но бросил ее, поскольку был женат. И тогда совестливый Боб женился на ней, чтобы сласти честь семьи и жизнь брата, ведь отец девушки грозил Ли расправой. Поначалу этот брак оказался не так ух плох. Но Ли так и не смог забыть Анджелину, и она его тоже...

---

Я проклял хитрость пьяного, зациклившегося на одной мысли. Он все правильно рассчитал. Сэму ничего не оставалось, как спокойно везти меня к машине. И Ли оставался наконец наедине с девушкой. И тут-то я понял, что было странным в его облике. Он лежал, повернув голову набок, открыв рот. Впервые я видел пьяного, который спал бы так и слюна не текла бы у него из угла рта.

К тому моменту, когда я просчитал все возможные варианты, моя машина набрала скорость пятьдесят миль. Я обогнал Сэма, ехавшего так, будто у него сломана ось. С протяжным скрипом, подняв облако пыли, я резко свернул с шоссе на дорогу, ведущую к дому Сэма. Проносясь на гребне холма среди сосен, я молился, чтобы никто не попался мне навстречу. Ему бы несдобровать. Но на дороге, к счастью, никого не было. Перед въездом в усадьбу Сэма я изо всех сил нажал на гудок. Пронесясь через ворота и остановившись перед домом, я увидел, как девчонка промчалась из кукурузного амбара в дом.

Даже не взглянув на нее, я кинулся к амбару. Завернув за его угол, я чуть было не опрокинул ведро с молоком, брошенное прямо посреди дороги. Проклятая, глупая, сумасшедшая маленькая сучка! Проклятый дурак! Через открытую дверь амбара я слышал, как Ли ползает там, ругаясь, и зовет:

– Вернись сюда! Вернись!

Он кричал во весь голос.

Схватив ведро с молоком, я бросился к дому и ворвался в кухню. Она была там, по ту сторону покрытого клеенкой стола, прислонившись к нему и вцепившись руками в его край, тяжело дыша и глядя на меня во все глаза.

– На, ты, дуреха! – сказал я, ставя ведро. – И, ради Христа, застегни свое платье или надень другое, пока тебя не увидел Сэм. Быстро!

– Иди к черту! – бросила она мне в ответ, как плевок.

Ее глаза, подернутые какой-то пеленой, пылали, волосы растрепались, и тонкое обтягивающее платье было разорвано спереди почти до живота.

Я вернулся в амбар как раз в тот момент, когда «форд» въехал на дорогу к дому. Ли уже пытался вылезти из амбара. Я слышал, как Сэм остановился перед домом, и, по тому, как он двигался, понял, что он спешил.

Я пихнул Ли назад в амбар, без всяких нежностей, просто вдвинул его в дверь, как мешок тряпья.

– Где она? Где эта маленькая хорошенькая сучка? Скажи ей, чтобы она вернулась сюда! – продолжал он твердить.

Сэм быстро приближался, и мне ничего не оставалось, как ударить Ли. Я ударил его сильно, сбоку в челюсть, и он свалился около кучи кукурузы. Я быстро уложил его так, как он лежал, когда мы уезжали.

Сэм открыл дверь и заглянул в амбар.

– Может быть, мне помочь тебе. Боб, – спросил он, после того как внимательно осмотрел Ли.

Что бы он ни думал, но в данный момент был удовлетворен увиденным. Ли лежал в прежней позе.

И тут я почувствовал некоторую слабость.

Пока мы несли его в машину, он не пошевелил ни одним мускулом. Я вернулся за ружьем, свистнул Майку, а затем просто простоял одну-две минуты, приходя в себя. Ли, пожалуй, не скоро очухается.

Мне хотелось задержать Сэма еще на несколько минут. Пусть эта проклятая девчонка успеет переодеться и погасить этот бешеный блеск в глазах. Мы поговорили возле машины несколько минут, но я даже не могу припомнить, о чем шла речь. Я просто не слышал ни одного слова.

Прежде чем выехать на шоссе, я остановил машину возле маленького ручейка. Принеся в своей шляпе немного воды, я вымыл лицо Ли. Еще минут пять он не приходил в себя, а когда наконец очнулся, то был совершенно белым. Я помог ему выйти из машины, и его вырвало. Я вытащил из его ягдташа раздавленных птиц, начавших вонять. Их было девять штук, и я бросил их на землю. Майк посмотрел на меня вопросительно, и мы оба взглянули на птиц. Я чувствовал себя ужасно.

На западе собирались большие грозовые тучи. Когда мы выехали на шоссе, солнце спряталось за ними. Похоже, ночью будет дождь. Ни один из нас не проронил ни слова за всю дорогу домой.

Глава 7

Следующим утром шел дождь. Не внезапный ливень при голубом небе, а свинцовый моросящий дождик, который мог продолжаться несколько дней.

Было воскресенье и еще очень рано. Все еще спали. Выпив на кухне чашку кофе с Роз, я вышел к машине. Хотелось поехать на ферму уже сегодня. Да и разборку вчерашнего происшествия не мешало бы отложить до утра понедельника.

Когда мы вчера вернулись. Ли все еще был неподвижен и очень пьян. Мне не хотелось присутствовать при ссоре, которую затеет с ним из-за этого Мэри.

Я позавтракал в кафе Гордона и отправился на ферму. Она находилась в семи милях от города, прямо против долины Черного ручья, около поместья Эйлеров, где жил Сэм.

Остановившись против дома, я присел на несколько минут под прекрасные могучие деревья, чтобы рассмотреть строения.

Ферма находилась примерно в ста ярдах от дороги, и к ней вела песчаная дорожка. Через дорогу на голом песчаном холме стоял домик арендатора. Перед ним росло большое дерево.

Дом оказался в лучшем состоянии, чем старый городской. Мой дед всегда очень гордился тем, что следил за ним. После его смерти на ферме в течение трех лет из четырех жил арендатор. Сейчас дом казался заброшенным и пустым, и окна мертво поблескивали под дождем.

Я грустно прислушивался к шуму воды, лившейся в бочку, стоявшую у переднего крыльца. Потом я пробежал под дождем до дома, доставая ключ. В прихожей было темно и тихо. Я прошел в столовую, думая о дедушке и бабушке и о том, как весело мне бывало здесь в детстве.

Комната слева в начале прихожей – это гостиная, там был камин, а комната напротив – спальня, которую я занимал летом во время каникул. Дальше шел холл, а из него вела дверь в столовую, направо от нее располагалась кухня, а налево – вторая спальня, где был еще один камин.

Я вошел в эту комнату и зажег огонь, чтобы несколько рассеять холодную сырость в помещении.

Мои дед и бабка умерли в течение нескольких месяцев, один за другим. Бабушка – в апреле, а дед вслед за ней – в июле. Ему уже стукнуло семьдесят восемь, но я никогда не верил, что причина его смерти в старости. Они с бабушкой прожили вместе более пятидесяти лет, и после ее смерти он скончался просто от одиночества.

Он оставил мне ферму и примерно восемь тысяч долларов, размещенных в различные банки. Кроме того, мне достался лес и кое-какое имущество в городе. Все это стало моим, когда мне исполнился двадцать один год. Это случилось около года тому назад. Он завещал все это мне, потому что мы были всегда так близки и я подолгу жил с ним. А потом он знал, что Майор отрезал меня совершенно, когда я ушел из дома.

Мой отец воевал в Первую мировую войну в инженерных войсках и вернулся домой в чине майора; позже его всегда так называли. Ему это нравилось.

Майор был человеком упрямым и необузданным. Полагаю, что его единственная любовь была такой же всепоглощающей, как и все его прочие страсти. Я всегда слышал от людей, но никогда от самого Майора, что он был безгранично привязан к моей матери. Хрупкая и нежная, она отличалась от него по темпераменту, насколько это только возможно. Значительно моложе его, она умерла совсем молодой. Он не стал соблюдать траур, но окунулся в работу, еще более неумело и при этом упорнее, чем когда-либо. Говорили, что на другой день после похорон он уволил двоих за то, что они прохлаждались на работе. Когда же они стали возражать, он пригрозил, что застрелит их, если они не уберутся через пять минут.

Он был большим мужчиной с громким голосом. Он всегда много работал, но пил еще больше, и с ним было трудно иметь дело из-за его характера. Ли оказался единственным человеком из всех, кого я знал, который мог с ним ладить. Что бы Ли ни делал, а он вытворял многое, ему всегда удавалось перетянуть Майора на свою сторону.

Ли был исключен из колледжа в первый же год за дикий уик-энд, проведенный им в Галвестоне. Там фигурировала и украденная машина – такси, и девица с Постофис-стрит. Ли всегда утверждал, что он не крал такси. Просто водитель был еще более пьян, чем они, он вылез из машины и бросил их. Как бы то ни было, полиция задержала Ли и девчонку в воскресенье на рассвете, когда они купались голыми. Машина находилась в семидесяти пяти ярдах от берега и застряла в песке. Они ехали на ней, пока не заглох мотор, по песку, при слабом приливе.

Майор оплатил убытки и погасил все обвинения, в том числе и в краже. Он простил Ли, но никогда больше не пытался отправить его назад в колледж.

С этого времени Ли стал младшим партнером в фирме. В его обязанности главным образом входило вождение машины на предельно возможной скорости по скверным загородным дорогам. Ли знал, как ладить с отцом, а Майор, думаю, всегда в душе гордился им. Ли умел носить хорошую одежду, знал, как производить впечатление на людей, и имел много подходящих телефонных номеров различных злачных мест. Майор любил развлечения.

Я до сих пор не могу понять, почему мы с ним не могли ужиться. В эти годы я часто думал, что он подсознательно ненавидел меня за то, что мое появление на свет убило мать. Я никогда не мог по-настоящему поверить в это, ведь он слишком умен, чтобы поддаться такому нелепому болезненному чувству. Скорее, как сказала однажды Мэри, в нас обоих слишком много одинакового тупоголового упрямства, чтобы мы могли жить вместе. Боже мой, страшно даже вспомнить, каким ужасным поркам он меня подвергал. А провокации, которые ему устраивал я, могли вывести из терпения даже святого.