Монах Афонский - Птицы небесные. 3-4 части

• Название: Птицы небесные. 3-4 части
• Автор: Монах Афонский
• Издательство: Святая Гора Афон
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-7877-0099-2

В третьей части книги «Птицы Небесные или странствия души в объятиях Бога» повествуется об углубленном поиске монашеского бесстрастия, столь необходимого в духовной жизни, об усилиях уяснить суть этого высокого состояния духа в сравнении с аскетическим опытом монахов Афона, Синая и Египта.

Четвертая часть книги знакомит нас с глубоко сокровенной и таинственной жизнью Афонского монашества, называемой исихазмом или священным безмолвием. О постижении Божественного достоинства всякого человека, о практике священного созерцания, открывающего возможность человеческому духу поверить в свое обожение и стяжать его во всей полноте богоподобия — повествуют главы этой книги.

---

— Знаешь, сын, я тоже хочу стать монахом! Только теперь чтобы всегда вместе…

Этого я не ожидал: от волнения у меня перехватило дыхание, и я лишь крепко обнял отца.

— Федор Алексеевич, вот, это вы здорово сказали! — послушник Александр торжественно пожал ему руку.

Втроем мы утром отслужили литургию, молясь об успешном завершении нашего намерения. После службы я позвонил архимандриту Пимену в монастырь. Мой друг с трудом поверил в услышанную новость.

— Федор Алексеевич собрался в монахи? Не может быть! И батюшка благословил мне постричь? Ну что же, поздравляю, отец Симон! — зарокотал в трубке его бас. — В ближайшие дни приеду. Ждите! — с подъемом закончил разговор игумен.

Я подошел к отцу и присел рядом с ним на диван.

— Папа, ты серьезно хочешь постричься в монахи? Отец Пимен летит сюда, чтобы совершить постриг!

Я смотрел в его голубые глаза, в которых светились любовь и надежда на новую жизнь.

— Серьезно, сын, очень серьезно! Как-то само собой сердце повернулось к монашеству… Что мне нужно делать для этого?

— Отец Кирилл велел тебе кланяться и благословил тебе постричься в монахи! Он всегда учил нас, что монах — это молитвенник за весь мир. Так и ты — молись побольше по четкам, а когда устанешь, то читай Евангелие. И мясо тебе теперь не нужно есть, тем более, сало, — напомнил я отцу, зная его кубанские привычки.

— Об этом я уже забыл и думать. Какое теперь мясо и сало? Что вы едите, то и я буду есть. Не привыкать! В Сергиевом Посаде несколько лет питался батоном и чаем: батон да чай, батон да чай — и ничего, продержался!

С этого времени старик серьезно взялся за Евангелие, которое теперь нравилось ему больше его любимой электротехники, а утро и вечер он проводил с четками. В окна заглядывал черноморский теплый февраль, под балконом расцвели бледно-розовые соцветия алычи, а во дворе пышным медовым цветом клонили свои воздушные пряди зацветающие мимозы. Чуть выше, в бездонном куполе небес, тянулась с юга гряда белоснежных облаков, словно долгожданная весточка с далекого Афона.

* * *

Спит, земля, как будто неживая,
Спит земля, уже который год.
Но на ней, усталости не зная,
Суховеи преодолевая,
Алыча торжественно цветет,
Аромат чудесный выдыхая.

Ум доверчив к малым утешеньям
Незатейливой весенней суеты:
Алыча цветет — я полон восхищенья!
Алыча цветет — и я прошу прощенья,
Ведь ее, Господь, затем и создал Ты,
Чтобы я искал с Тобой общенья
В тяжком подвиге сердечной чистоты!

Есть тело земное, а есть тело Небесное. Тело земное живет земной пищей, а Небесное — Божественной благодатью. Чем больше плоть наша принимает земной пищи, тем больше тучнеет, заболевает и гибнет, а если делится ею с другими, выздоравливает. Небесная пища не такова: чем больше ее входит в душу, тем духовнее, божественнее душа становится, и чем больше получает Небесной благодати, тем больше ее раздает. Почему сказано, что не хлебом одним будет жить человек? (Мф. 4:4) Потому что жив он одной несравненной Божественной любовью! Если забрать эту любовь у человека, что от него останется? Живой труп, от которого убегает все живое. Питаясь благодатной Небесной пищей, укрепляя себя, мы укрепляем и ближних в благодати, а возрастая в Божественной любви, мы бескорыстно оделяем ею ближних, которые вместе с нами возрастают в одно Небесное тело — Царство Небесное. Как у земного тела есть голова, так у Небесного тела человечества, объединившегося в любви и усвоившего ее, одна глава — Христос. Потому истинное спасение приходит не тогда, когда один спасется, а другие нет, оно обретается тогда, когда все спасутся в едином Небесном теле; они будут объединены одной главой — Христом и станут единым сердцем, преизбыточно исполненным святой и блаженной любовью.

МЫТАРСТВА

Мир Божий приходит от Тебя, Господи, а во всем мире, даже если обойти его весь и обшарить все его уголки, никогда не найти мира Божия. Потому дороже всего мне мир с Тобою, Христе, ибо тогда Ты вселяешься в меня целиком и полностью, когда я отрекаюсь от этого земного мира! Мир Твой Ты Сам даешь нам, немирным, чтобы мы имели мир с Тобою, а затем и со всеми людьми. Если я с кем-то могу стать немирен, — да не будет сего, Боже! — то откуда возьмется во мне, грешном, святой мир Твой, если Ты не даруешь мне его? Ты сказал: «Во Мне имейте мир», и только Ты можешь открыть человеку разумение этого мира, который не от мира сего! Непредставимо чудесен мир Твой, Христе, ибо лишь в мире Твоем я могу видеть другого человека и весь окружающий мир, как они есть. Если же в душе пустота, то пустым она видит ближнего своего, а окружающий мир начинает убивать ее отчаянием от его пустоты. Ты, Христе, наполняешь этот мир благодатью, а потому наполняешь ею и душу мою. Дай же нам всем, Господи, столько любви, сколько вместят сердца наши, возлюбившие мир Твой не от мира сего.

Вскоре прилетел архимандрит, и вместе с Ермоловским подворьем мы приобрели для отца монашеское облачение. Мне из Афонского Патерика всегда нравилась история со святителем Сербским Саввой и его отцом, преподобным Симеоном, которого святой Савва, его сын, постригшись в Руссике, забрал с собой на Афон. Отец Пимен выслушал меня внимательно.

— Это хорошая идея! Знаешь, чтобы этот день был самым значимым в вашей жизни, давай в постриге дадим Федору Алексеевичу имя в честь священномученика Симеона, сродника Господня. Кстати, как раз на днях наступает этот праздник. Мы и литургию отслужим, и твоего отца пострижем!

Наше единодушие передалось и старику:

— Спасибо вам, отец Пимен, за большую поддержку и участие в нашей жизни!

Мой друг не смог удержать слез и, вытирая их платком, сказал:

— Это вам спасибо, Федор Алексеевич, что такую благодать нам подарили! Я с большой радостью совершу ваш постриг…

Вечером мы торжественно постригли отца в монашеский чин с именем в честь священномученика Симеона. Утром, на праздничной литургии на Сретение монах Симеон причастился святых Таин Христовых и воспрял духом: его лицо словно помолодело, глаза сияли, белоснежную бороду красиво оттенял черный цвет монашеского облачения.

— Вот так старца нам Бог послал! — ликовал игумен. — Какой благодатный постриг…

В полдень, завершив все дела, отец Пимен уехал в Москву, а затем в свою обитель. Архимандрит удивил меня тем, что за время нашего долгого сражения с болезнью отца Симеона, он побывал на Святой Горе, въехав в Грецию со стороны Турции. Мои восторженные рассказы в Адлере об Иерусалиме и благодатном огне мой друг выслушал, затаив дыхание. В дальнейшем он был одним из тех, кто впервые привез огонь Великой Субботы прямо от Гроба Господня в Россию. Он также оставил денег на дорогу, подарив нам для холодной Москвы две теплые куртки — мне и иеромонаху Агафангелу, обещая свою помощь и жилье на московском подворье.

— Симон, будь со мной на связи. Встретимся в Москве.

Мы попрощались с отцом Пименом с ощущением большой благодати, посетившей всех нас от совершенного им пострига.

— Только теперь я окончательно поверил, что у вас с отцом Симеоном, по молитвам отца Кирилла, получится монашеская жизнь! — заявил он при расставании. — Во всем этом явно есть воля Божия…

На нашем вечернем чаепитии присутствовала Ирина Владимировна.

— Батюшка, а почему вам не забрать монаха Симеона к себе на Афон? — спросила она, заставив онеметь от неожиданности этого вопроса всех присутствующих.

— Я даже не представляю, возможно ли это? — оторопел я.

Потом задумался: идея показалась неплохой, хотя я не представлял вообще, как это сделать. Сомнения охватили душу:

— А выдержит ли перелет самолетом мой отец, если даже дадут ему визу?

— Самолетом вряд ли, а вот машиной он, пожалуй, выдержит, — твердо заявила женщина.

Ее совет, как терапевта, показался мне убедительным:

— Точно, Ирина Владимировна, машиной можно добраться. Наш гость, отец Пимен, рассказывал, как он недавно проехал через Турцию на Святую Гору. Значит, этот вариант возможен! Как, папа, едем на Афон? — обратился я к отцу, внимательно прислушивающемуся к нашей беседе.

— Едем, Симон! Вместе — куда угодно, — ответил он со всей серьезностью и решительностью.

— А не жалко оставлять Адлер, папа? Тут красиво и все устроено…

— Какая красота, сын? Все уже ушло… Лучше за Бога держаться, а не за мир, с его красотой и устройством. Дом без Бога не строится, а жизнь без Христа не устроится! Так я понимаю…

— Отлично, Федор Алексеевич! — поддержала его Ирина Владимировна.

— Батюшка, тогда и я с вами поеду, если благословите! А то у меня одного ничего в жизни не складывается. Вместе будет легче… — послушник Александр даже привстал от волнения.